Хочу «Оскар»! - Даниэла Стил

– И поэтому вы с ней развелись?

С точки зрения Тани, это был просчитанный шаг. Жена портила ему карьеру, осложняла жизнь, потому с ней надо было расстаться. Этот случай очень определенно показывал, как у Дугласа расставлены приоритеты. Тане показалось, что за рассказанным стоит нечто еще, но она не рискнула выспрашивать, хотя ее любопытство уже было разбужено. Интересно, Дуглас из-за этого стал таким замкнутым или эта черта была присуща ему и раньше? У Тани сложилось впечатление, что Дуглас сознательно не поддерживал ни теплых, ни близких отношений с людьми, разве что в юности.

– На самом деле, – улыбнувшись, сказал Дуглас, – это она со мной развелась. Она сказала, что я – чопорный, претенциозный, честолюбивый, амбициозный, простите, хрен. И что меня не интересует ничего, кроме денег. Конец цитаты. Она, признаюсь, была права.

Дуглас сказал это без малейшего намека на угрызения совести или желания оправдаться. Он не в первый раз говорил так о себе.

– Все, что она мне предъявила, действительно необходимо для успеха. Чтобы преуспеть в кинобизнесе, необходимо обладать всеми этими качествами, а я был полон решимости снимать культовые фильмы и мог рассчитывать только на себя. А она и без меня была звездой и не нуждалась в моей помощи.

– Вас это не устраивало? – спросила Таня. Теперь ей еще больше хотелось понять, что же такое Дуглас Уэйн.

– Да, – ответил Дуглас. – Меня это не устраивало! Ее жизнь, ее карьера складывались без моего участия, она все решала сама, никогда не слушала моих советов, да и не спрашивала их. Она никогда мне не рассказывала, что происходит в группе. Половина из ее парней побывали в тюрьме за хранение наркотиков. Это не мешало ее карьере, а вот моей помешало бы. Люди, состоящие в браке с наркоманами, никогда и ни в чем не добиваются успеха – во всяком случае, тогда это было так. Двадцать лет назад нравы были более строгими. Но многие тогда были убеждены, что кокаин не причиняет особого вреда. Думаю, рано или поздно она либо стала бы законченной наркоманкой, либо угодила бы в тюрьму. Возможно, это к лучшему, что все так случилось. Она не упала со своего пьедестала.

Кажется, эти слова дались Дугласу нелегко.

– Вы любили ее? – с сочувствием спросила Таня. Это была печальная по любым меркам история – о загубленной жизни молодой женщины и тех, кто погиб вместе с ней. Таня хорошо помнила эту историю, о ней тогда много говорили и писали.

– Не знаю, – честно ответил Дуглас. – Не думаю, что я когда-либо любил. Но я не сказал бы, что мне этого не хватает. Чаще всего, – усмехнулся он, – моя работа мне нравится больше, чем женщины. С ней легче справиться.

– Но, возможно, это не так интересно, – поддела его Таня.

– Возможно. Честно говоря, я и сам не знаю, почему я на ней женился. Может, потому, что она произвела на меня сильное впечатление. У нее была сногсшибательная внешность и потрясающий голос. Я до сих пор иногда слушаю ее записи, – признался Дуглас, и это признание тронуло Таню.

– Я тоже, – созналась она. Она избавилась от записей времен учебы в колледже, но некоторые оставила и время от времени слушала их.

К концу их встречи настроение Дугласа изменилось – он помрачнел. Он давно уже не вспоминал о своей покойной жене. Для него эта тема была болезненной. Воспоминания об их разводе всегда приводили его в угнетенное состояние. Впоследствии его бывшая жена дважды попадала в тюрьму за хранение наркотиков. К тому времени, к счастью для Дугласа, они уже были разведены. Он понимал, что помочь жене ничем не может – она была потерянным человеком. Но обалденно красивой женщиной, и Дуглас любил появляться с ней на людях, когда они были женаты. Ему льстило явное восхищение, которое окружающие демонстрировали его жене. Но этот брак окончательно отвратил Дугласа от намерения жениться снова. Он был из тех людей, которым лучше жить в одиночку. В последние годы Дуглас мало нуждался в дружеском общении вне работы, разве что в эпизодическом постельном развлечении. В его сексуальных связях чувствам не было места. Если Дугласу нужна была женщина, он выбирал очень осторожно. Ему нравились женщины умные, с которыми интересно общаться, но при этом они должны были быть лишь фоном для его персоны и в то же время хорошо смотреться рядом с ним, для прессы. Обычно его приятельницами были известные актрисы, популярные писательницы, реже – замужние общественные деятельницы или даже жены его друзей, находящихся в длительном отсутствии. Дугласу нужны были интересное общество и достойная его женщина, а не сплетни и фотографии в бульварных газетенках. У него была репутации влиятельного человека и крепкого удачливого продюсера. Его личная, а тем более интимная жизнь мало кого интересовала. Эта сторона жизни была для него несущественной. Его вполне устроило бы появляться на людях и с Таней, когда он узнает ее получше. Дуглас подумал об этом еще вчера, на вечеринке. Таня была интересной, умной, с хорошим чувством юмора – и она была красива. Женщину именно такого типа Дугласу нравилось иметь при себе, и она умело пикировалась с ним; с точки зрения Дугласа, это был еще один плюс. В некотором смысле Дуглас присматривался к Тане как к потенциальной спутнице для появления в обществе или даже как к возможной хозяйке его дома во время приемов. Пока она его ни в чем не разочаровала. А поскольку в ближайшие несколько месяцев они будут работать вместе, их совместное появление на публике будет вполне объяснимо. Дуглас не любил, когда о нем сплетничали. А Таня выглядела настолько положительной, что вряд ли могла бы дать пищу для сплетен. Она была из тех женщин, которые вызывают доверие, симпатию, одобрение, а не осуждение и зависть.

– Что вы делаете в ближайший уик-энд? – как бы между прочим поинтересовался Дуглас, когда они поднялись из-за стола.

– Еду домой.

При этих словах Таня просияла. Даже Дугласу было заметно, как ее радует эта перспектива, хотя ему эта реакция показалась смешной. В нем не было ни капли сентиментальности.

– Неужто вам и вправду нравится играть роль домохозяйки из пригорода? – спросил Дуглас, надеясь подловить Таню и заставить признаться, что на самом деле все не так.

– Очень нравится, – искренне отозвалась Таня, – особенно когда рядом муж и дети. Они – лучшее, что есть на свете. Вся моя жизнь связана с ними, можете вы это понять?!

– Но, Таня, поверьте, я разбираюсь в людях, – вы стоите большего. Вы заслуживаете более волнующей жизни, – со вздохом человека, уставшего объяснять очевидное, произнес Дуглас.

– Я не люблю волноваться.

Таня всегда любила самые простые и будничные вещи, делавшие ее жизнь с Питером предсказуемой и прочной. Голливудская жизнь не казалась ей такой, здесь все было ярко и зыбко. В этой жизни не было ничего такого, что бы по-настоящему прельщало ее, кроме возможности написать сценарий для стоящего художественного фильма и получить ценный опыт. Здесь все было похоже на красивые декорации: попав в кадр, они смотрятся как реальные предметы, а после съемок от них не остается и следа. Призрачный мир, призрачная жизнь. Но Таня подозревала, что, если бы она сказала об этом Дугласу, тот не согласился бы с нею. Его жизнь была полна и насыщенна: член попечительского совета Лос-Анджелесского художественного музея, заядлый театрал и любитель классической музыки. При случае он мог отправиться на интересную премьеру и в Сан-Франциско, и в Вашингтон, и в Центр Кеннеди или Центр Линкольна, или в Метрополитен. Он был заметной фигурой в высшем обществе и других крупных городов, и даже в Европе, когда он туда приезжал, а это случалось часто. Если бы ему пришлось жить такой жизнью, как у Тани, он умер бы со скуки. А вот Таня ее любила. Вряд ли бы она захотела поменяться с Дугласом местами.