О, этот дивный, юный мир - Александр Абердин

Тотчас были включены антигравы передового корабля, космического крейсера под командованием космос-капитана Дезире. Минуты три ничего не происходило, но затем прямоугольная, чуть заострённая болванка крейсера лениво, словно нехотя, стала с басовитым гудением подниматься вверх и чем выше поднимался крейсер, тем тише становилось гудение и тем быстрее он взлетал над Землёй. Через пять минут, когда крейсер «Стерегущий» был уже на высоте в сорок километров, в воздух поднялся второй, а затем третий крейсер флагманской группы и только после этого наступил черёд флагманского корабля, — пассажирского лайнера «Селена», в кресле первого пилота которого сидела Маша Гагарина. Виктор, как командир флагманского корабля, хотя это была сугубо гражданская посудина, сидел справа от неё и непонимающим взглядом таращился на все чудеса, творившиеся вокруг него, а посмотреть ему было на что.

Всего движением огромного космического корабля, на борту которого находилось население небольшого города, управляло пять человек, — первый пилот, второй пилот, навигатор и два бортинженера, один из которых следил за механизмами хода, а второй за системой жизнеобеспечения. Все они сидели в здоровенных, массивных креслах и в голову каждого был воткнут специальный штекер, а на лице красовались огромные чёрные очки, на которых проецировалось переработанное компьютером изображение всего того, что они должны были видеть. Виктор смотрел на всё через точно такие же очки, вот только видел он совсем не то, что видели космолётчики.

Его очки хотя и были подсоединены к главному компьютеру ходовой рубки, были предназначены для того, чтобы он, как командир корабля, мог отдать приказ на осуществление манёвра, если был настоящим командиром корабля, а не пассажиром, допущенным в ходовую рубку. Как и всем остальным ему предстояло просидеть в этом кресле шесть часов, из которых всего четыре часа должны были уйти на сход с орбиты отбытия, предварительный разгон, основной разгон и выход в риман. Компьютер рисовал перед ним на диво красивую картинку и Виктора в первые минуты немного испугало то, что куда-то вдруг подевалось его тело с руками и ногами, а вместо него осталась одна голова, которая летела в прозрачном, чуть голубоватом космическом корабле и могла вертеться в любую сторону. Он быстро привык к этому и потому с восторгом наблюдал за тем, как корабль всё выше и выше взлетает вверх, оставляя внизу сначала полуостров Крым, а затем и всю Землю целиком.

Сделав всего один полный виток вокруг Земли, на половине второго «Селена» ведомая Машей, которая виделась Виктору полупрозрачной, словно бы изваянной из живого сиреневого стекла, помчалась вслед за «Геркулесом», шедшим в флагманской группе третьим. Вот что-что, а всё, что находилось снаружи, он видел очень чётким и ясным и даже мог разглядеть на Луне чуть ли не каждый камешек. Зато самого пассажирского лайнера он почти не видел и когда поворачивался назад, то мог увидеть только его призрачное очертание, которое, как ему показалось, становилось бы вроде немного чётче. Вскоре Виктор смог разглядеть всю цепочку из двадцати девяти космических кораблей, самый маленький из которых имел в длину семьсот двадцать метров. Вскоре начался предварительный разгон и Земля, оставшись позади, стала уменьшаться. Не то что бы очень быстро, но всё же заметно.

Когда же Маша врубила огромные ходовые реактивные двигатели на полную мощь, из которых с огромной скоростью истекала плазма, Земля стала уменьшаться быстрее и так длилось довольно долго. Наконец закончился и этот этап, что Виктор понял по надписи, появившейся у него перед носом, Маша включила какие-то генераторы прохода и он увидел впереди фиолетовую воронку, которая быстро засосала в себя огромный корабль и они помчались в какой-то огромной трубе. Как и прежде он видел всю цепочку кораблей и тут, наконец, услышал Машин голос:

— Командир, мы в римане и идём курсом на Викторию. Все бортовые системы корабля работают штатно. Навигация в норме, идём практически идеально, коэффициент рысканья ноль целых семь тысячных. Давно мне не удавалось положить корабль на курс так ровно. Впрочем это не удивительно, мы сели на хвост к отличным пилотам, Гарри, первый пилот Франсуа, просто ювелир. Ну, что ребята, можно передать управление компьютеру?

Дружный хор голосов ответил ей, что теперь их с курса и колом не собьёшь. В следующий момент кто-то снял с лица Виктора очки и он поразился тому, какими тусклыми стали вокруг него краски. Зато он увидел на огромном трёхмерном экране трубу, внутри которой они летели. Растеряно улыбаясь, он спросил:

— Ребята, а разве так можно? Ну, я имею ввиду, что вы вроде бы несёте ходовую вахту и всё такое.

Настоящий капитан «Селены» который только что вошел в ходовую рубку, чтобы поздравить всех с удачным стартом, громко расхохотался и воскликнул:

— Виктор, если бы пилоты, штурман и бортинженеры сидели в этих креслах постоянно, то они просто сошли бы с ума. Ну, что же, вот мы и в римане. Шампанского по этому поводу мы пить не станем, да, его на борту и нету, а вот чайком обязательно взгреемся. Так ведь, ребята, вы же не откажетесь от капитанского чая?

Как Виктор это и подозревал, капитанским чаем оказался коньяк, но налито было всего по пятьдесят граммов. Когда стаканчики были наполнены божественной влагой из плоской капитанской фляжки, шесть пар требовательных глаз уставились на него, а Маша Гагарина слегка кивнула Виктору головой. Он вздохнул, набрал полную грудь воздуха и сказал:

— Ну, ребята, за то, что бы у нас теперь всё было, и нам за это ничего не было. В общем за нас с вами и чёрт с ними!

За это они и выпили, после чего Маша, первая разбив свой стаканчик, восторженно выпалила:

— Правильно, босс, чёрт с ними со всеми этими земными порядками, даёшь наши, викторианские!

Виктор, разбив свой стаканчик, сграбастал эту миниатюрную красотку в своих медвежьих объятьях, звонко расцеловал её в щёки, после чего, крепко пожав руки её подчинённым, сказал:

— Да, ребята, викторианские порядки будут очень справедливыми и демократическими, — делай всё что твоей душе угодно, лишь бы от этого не пострадали другие люди, но чтобы всё было по-честному и никто не был обижен и обойдён. Ну, а как мы это всё сформулируем, пусть голова болит у братьев Быстровых и их команды. Им можно полностью доверять, они не подведут.

Поставив свою электронную подпись в бортовом журнале, он покинул ходовую рубку и сев в небольшой электрокар поехал осматривать свои, теперь уже космические, владения. Когда Виктор завёл разговор о викторианских порядка, сформулировав их так, словно теперь все действительно были вольны делать всё, что им заблагорассудится, он здорово кокетничал. Его патент управляющего колонией имел блок памяти ёмкостью на две с половиной тысячи терабайт. Сейчас в нём хранился подписной лист, содержавший пятьдесят семь тысяч шестьсот тридцать две электронные подписи, причём под договором о предоставлении места для жительства и создании нормальных условий проживания, каких именно в договоре не указывалось, были поставлены электронные подписи даже грудных младенцев и по этому договору управляющий наделялся правами диктатора и самодержца.