Эксперимент - Нина Грозова

запах на гончей было невозможно. Так что помочь я в расследовании ничем не могла.

— По какой причине? Успела еще на кого-то наложить Чёрную Гниль? — неожиданно съязвил Дитрих.

Я подняла брови в немом вопросе. Он издевается? Мне казалось, что демону известно больше.

— Из-за Пайрина, — кашлянул лэр Герильф.

Я бросила на ректора предупреждающий взгляд. Хоть я и ненавидела свои корни, но не настолько, чтобы раскрывать главную тайну рода. Я понятия не имела какой информацией владеет вампир, но, казалось, что знаний у него на уровень выше, чем у осведомленного лорда. Или это была моя паранойя. Ещё неизвестно, кто в итоге погибнет, если секрет выйдет на свет — нападающие или защищающиеся.

— Мне бы хотелось знать по какой причине ты нарушила одно из главных правил академии. Думаю, к этому мы вернемся позже, но сейчас важно другое, — продолжил ректор: — Мара, что произошло в лесу?

Перед тем как начать свой короткий рассказ, я успела отпить из стеклянного стакана, который великодушно был предложен вампиром. Мне часто приходилось делать паузы, смачивая саднящее горло. На моменте смерти оборотня ректор сильнее поджал губы. Под конец повествования, на дне ничего не осталось.

— Так этот паршивец тоже не сидел в покоях, — подытожил Андрас насчет вмешательства Раиля, потирая виски: — Надо проверить, кто ещё покидал этой ночью академию, — обратился он к ректору.

— Вы уверены, что за вызовом гончей стоит другой студент? Есть доказательства?

— Оборотень точно был бы полезнее, — демон бросил на меня высокомерный взгляд.

Я не удержалась и закатила глаза: — Скоро он очнется.

— Как ты вообще пересекла защитный контур? Кто помог? — поинтересовался вампир.

Я опустила глаза на свои руки, показывая, что не желаю раскрывать личность подельника.

— Мара, у тебя не так много знакомых в академии. Нам будет легко вычислить твоего помощника, сколько бы ты не отмалчивалась, — гнул своё вампир.

— Рано или поздно мы об этом узнаем, Фредерик. Сейчас важнее сконцентрироваться на убийце, — перевёл на себя внимание лорд Дитрих.

Послышался хруст ломающихся костей со стороны песчаного волка. Я нервно отвернулась. Обратный оборот — это не то, что хотелось лицезреть с утра пораньше. По пристальному взгляду демона, я поняла, что он заметил проявление моей слабости. Меня совсем не радовало его внимание. Точно подмечает такие детали для того, чтобы в дальнейшем использовать против меня.

Рант глубоко вздохнул и хриплым голосом ответил твердо: — Я буду говорить только с ректором.

23

Золотые глаза скрестились с ледяными.

Оборотень лежал на кровати. Без одежды. Только простынь предварительно была натянута на бедра. Но при этом он не отводил взгляд. Чувствовал себя уверенно в таком положении.

— Думаю, на вопросы ответить ты можешь, Рант, — прокашлялся ректор.

Я поймала косой прищур демона. В ответ нахмурилась. Только попробуй меня выставить.

— Лучше студентке Лиир не присутствовать при дальнейшем расследовании, — подал голос демон. Так и знала, что он попытается меня выдворить.

Фыркнула: — Нет уж, это меня касается, так что я буду.

— Чем больше вы узнаете Лиир, тем более сумасбродные поступки вы совершаете.

— Мы знакомы не так долго, чтобы вы сделали подобные выводы, лорд Дитрих.

— Но вы достаточно сильно влезли в дела моей семьи, чтобы я мог себе позволить сделать такое заключение.

— Я считаю, что сейчас вам стоит отдохнуть, Мара, — поставил точку ректор в нашем разгорающемся споре: — Можем проследовать в мой кабинет, а студентку оставить в покое.

— На время, — вставил свое слово ледяной демон.

Кем же меня считали собравшиеся персоны в комнате? Я разозлилась из-за их единогласного решения огородить меня от информации, которая может спасти мне жизнь. Вся ситуация напомнила мне как миеры скрывали свои планы на меня до последнего. И я была готова сорваться с места, лишь бы не повторился пережитый ужас. Выйти не только из комнаты, но и за пределы академии.

Неожиданно, мою руку накрыла теплая ладонь. В глазах песчаного волка блестели золотые искорки. Он похлопал меня по костяшкам в знак утешения и последовал за молчаливыми преподавателями. Я чувствовала, как загораются мои щеки, пока следила за спиной удаляющегося студента. Он хотел подбодрить меня подобным жестом, но только вогнал в краску.

И что мне теперь делать? Я не могу последовать совету Герильфа и отдохнуть. Сейчас точно не время.

Но не успела я что-либо предпринять, как в дверь постучали и спустя мгновение вошли. На пороге появился темноволосый маг. Лицо хранило серьезное выражение. Темные глаза были полуприкрыты. Мое и так плохое настроение стало ещё хуже.

— Давно не виделись, Мара, — с грустью поздоровался Вариан: — Могу присесть?

Я кивнула, и он занял пустующую койку рядом.

— Хоть мы и закончили последнюю встречу на плохой ноте, я все равно твой друг, который продолжает волноваться, несмотря на то, какие безумные поступки ты продолжаешь совершать. — произнес он на духу.

— Это всё что ты хотел сказать?

— Нет, я хотел узнать, как ты, а не делиться переживаниями. У нас же такие отношения? — его слова отдавали горечью.

— Достаточно упреков, не думаешь? — мой голос не скрывал усталости.

— Учитывая, что ты не слышишь советов, то и правда не стоит, — уголки его губ слегка поднялись: — Может мне и не стоит дальше биться в стену твоего безразличия. Ты как будто находишься в толще воды. Я пытаюсь вытащить тебя на поверхность — протягиваю руку, а ты игнорируешь, не видя, что тебя хотят спасти.

Старый друг опустил глаза. Он сжал руки в замок. Пристально смотрел на них, перебирая.

Меня поразила откровенность Вариана. За годы общения ни разу он не был настолько инфантильным.

— Тебе кажется, что я не права, — вступила я в диалог: — Но ты должен помнить, что у каждой персоны своя зона комфорта и социализации. Ты не можешь обвинять меня в том, что я недостаточно открыта и, по твоим наблюдениям, не желаю откликаться, но что, если это моя граница?

— Твоя граница умалчивать о насилии, преследованиях и угрозах? — Вариан отдернул себя: — Я знаю, что сейчас не самый подходящий момент — разбираться в наших взаимоотношениях, но я искренне хочу помочь тебе.

— Ты прав, что про угрозы и преследования не стоит молчать, но ты можешь представить как сложно девушкам признаваться в насилии? — выдрала я слова из своей глотки, чувствуя, как со словами слезятся глаза.

На какое-то время между нами повисло молчание. Молодой человек медленно опустился на колени передо мной. Его теплые руки легли на мои ледяные: — Прости, я не хотел тебя расстраивать.