Ломехузы - Фёдор Углов

В другом случае Б. Левин, ссылаясь на работу А. Мендельсона, говорит, что после введения «сухого закона» количество больных «белой горячкой» увеличилось. И действительно, среди психических больных на почве алкоголя количество этой категории больных стало на несколько процентов больше. Но Б. Левин умалчивает о том, что общее количество психических больных на почве алкоголя в 1915 г. стало в несколько раз меньше, а следовательно, во много раз меньше больных «белой горячкой» по сравнению с 1914 г. Но не только по этому вопросу извращаются факты. Везде, где только дело касается «сухого закона», обнаруживается предвзятость. Про «сухой закон» в США Б. и М. Левины категорически и бездоказательно заявляют, что он не принес ничего хорошего, что, мол, все показатели общественной жизни ухудшились. Между тем, согласно «Большой медицинской энциклопедии», сразу же после введения «сухого закона» в 1917 г. душевое потребление алкоголя снизилось в 10 раз — с 6.89 л. в 1906–1910 гг. до 0.68 л. в 1919–1922 гг. В течение первых же двух-трех лет смертность от алкоголизма уменьшилась в 3–5 раз. Так же резко пошли на убыль отрицательные последствия алкоголизма (психозы, преступления, аресты за пьянство и т. д.).

Ввиду того, что печать в США находилась в руках тех, кто держал винокуренные заводы и торговлю водкой, запреты не сопровождались разъяснительной работой. Торговцы же, спекулянты всех мастей и хозяева винокуренных заводов развили бурную деятельность по самогоноварению и контрабанде спирта, вплоть до организации вооруженных отрядов. И всё же никак нельзя говорить, что запрет на спиртное не принес стране ничего хорошего, о его результатах мы уже говорили. И если в США виноторговцы победили и опять навязали народу пьянство, то только потому, что силы врагов трезвости были более могущественны.

К большому сожалению, превратное представление о «сухом законе» внедряется и в учебники для медиков. Э. Бабаян и М. Гонопольский в «Учебном пособии по наркологии» (М., 1981 г.) пишут:

«Царское правительство пошло по наиболее легкому пути, и в 1914 г. издается закон о запрете продажи спиртных напитков. Как и в других странах, вводивших «сухой закон», и в России в первые два года повсеместно отмечается уменьшение пьянства, сокращается число больных алкогольными психозами, снижается смертность, повышается благосостояние рабочих и особенно крестьянских семейств. Однако очень быстро налаживается самогоноварение, контрабандный ввоз спиртных напитков, употребление разных суррогатов. Кажущееся вначале уменьшение пьянства вскоре принимает прежний размах, а употребление суррогатов причиняет ещё больший вред здоровью людей, чем водка заводского производства».

Какой же вывод можно сделать из заключения этих двух учёных? Он может быть только один: «сухой закон» вводить нельзя, потому что от него один вред. Все без исключения хулители его ссылаются на то, что при нем имеет место потребление суррогатов, которые особенно опасны для здоровья пьющих. Просто удивительная забота о любителях зелья! А ведь тех, которые прибегают к суррогатам, очень немного. По данным А. Мендельсона, их около 2.8 % от всех потребляющих спиртное. По этому поводу ещё в 1919 г. активный борец за трезвость И. В. Сажин, изучая вопрос о потреблении суррогатов при введении «сухого закона», писал: «Было бы большим недоразумением, даже преступлением требовать, чтобы ради удовлетворения болезненного влечения к алкоголю сравнительно ничтожной кучки спившихся алкоголиков разрешалась бы опять свободная продажа спиртных напитков и тем самым возвращались бы вновь прежний гибельный соблазны и чудовищно огромное зло для многих и многих миллионов людей».

Да, с логикой у Э. Бабаяна и М. Гонопольского дела вообще обстоят неважно. В брошюре «Внимание — яд!» они пишут, что «не остается ни одного органа, ни одной системы, куда алкоголь не проник и где бы он не оставил вредного следа». Но дальше сообщается, что «спирт — очень ценный продукт», что его применяют не только на производстве, но и в быту — «традиционно уже веками алкогольные напитки относятся к пищевым продуктам» — и что «вредным заблуждением является высказываемое иногда мнение о желательности полного запрета на продажу спиртных напитков» А как же заглавие: «Внимание — яд!»? Оказывается, это такой яд, запретить который даже вредно!

Впрочем, гораздо откровеннее высказался 3. Балоян в «Литературной газете». Он считает, что «мудрому и здоровому человеку без алкоголя никак нельзя». А кто не признается, что он тоже «мудрый»?

Ложь о «сухом законе» распространяют у нас даже в энциклопедиях.

Так, если в первом издании «Большой медицинской энциклопедии» (1928 г.) было подробно освещено положительное влияние «сухого закона» на все стороны жизни общества, были даны цифры, показывающие, что в результате его введения вредные последствия алкоголя были сведены к нулю и только в 1925 г., после отмены всеобщей трезвости, душевое потребление спиртных напитков составило 0,83 л. вместо 3.41 в 1913 г., то во втором издании БМЭ (1956 г.) в статье того же А. Дейчмана «Алкоголизм» о «сухом законе» в России сказано буквально следующее:

«Запрет, введённый; в дореволюционной России в начале первой мировой войны, продолжается и после Великой Октябрьской революции. После запрета значительно усилилось самогоноварение среди сельского населения. Так, в 1922 г. было обнаружено 94 000 случаев самогоноварения, а в 1924 г. — 275 000, отобрано самогонных аппаратов в 1922 г. — 22000, а в 1924 г. — 73 000. В 1925 г. в СССР запрет был отменен.

Опыт разных стран с различными социальными и культурно-бытовыми, условиями показал, что даже такая, казалось бы, радикальная мера, как запрет производства и продажи алкогольных напитков, в настоящее время, не может ликвидировать алкоголизм».

Между тем Всемирная организация здравоохранения в 1975 г. сделала вывод, что без законодательных (то есть запретительных) мер все виды антиалкогольной пропаганды неэффективны.

Категорически возражая против «сухого закона», пропагандисты «умеренных доз» и «культурного винопития» сами ничего не могут ему противопоставить. Они лепечут о «воспитании», как панацее против алкоголизма. Но прав Н. И. Удовенко, который пишет: «Упование на воспитание в условиях разливного моря спиртных напитков, отсутствия социальной организации жилого квартала — материалистическая постановка вопроса. Она не учитывает решающей роли объективных факторов. Каждый товар не только вызывается потребностями, но и сам активно культивирует эти потребности, «Производство, — писал К. Маркс, — производит предмет потребления, способ потребления и влечет к потреблению». Это тем более верно, если товар — наркотик. Когда речь идёт о наркотике, то «полумеры бессильны».

Представьте себе, что мы вместо законодательного запрета распространения других наркотиков, таких как морфий или гашиш, пустили бы их в свободную продажу и стали бы призывать людей употреблял их умеренно и культурно. Был ли бы успех от наших воспитательных мер? По-моему, здесь вывод напрашивается сам собой.

Под угрозой — генофонд нации

В романе Ч. Айтматова «Буранный полустанок» есть страницы, где описывается среднеазиатский обычай превращения пленников в манкуртов. Закованным пленникам надевали на голову выйную (шейную) часть сырой верблюжьей кожи и вывозили в степь. На солнцепеке кожа высыхала, съёживалась и тисками сжимала голову, нарушая кровообращение мозга. Многие не выдерживали и погибали, а выжившие теряли память о себе, о своём прошлом, даже о матери и отце. В романе описывается манкурт, которого нашла мать, но он её не узнал и убил.

Алкогольные наркотики являются именно такой «верблюжьей кожей». При употреблении их человек постепенно превращается в биоробота, в манкурта, для которого становится безразличной судьба его родных и близких, будущее народа и Родины.

Сегодня, по данным Б. И. Искакова, в стране насчитывается не менее 26 млн. геноослабленных людей, то есть имеющих повреждение генетического кода. Большинство из них — ещё дети и школьники. Нельзя считать, что все эти люди — дебилы или идиоты, они составляют только половину. Другая половина имеет пониженный умственный уровень развития. При существующем уровне рождаемости через 40 лет эти 26 млн. превратятся в 80 млн. геноослабленных людей. Уже сегодня можно сказать, что под угрозой находится генетический код нации, А он-то и есть главное её сокровище. Способности и опыт, накопленный многими поколениями наших предков, спрессованы в индивидуальных генетических формулах и переданы нам как творческий потенциал нации, как её характер я черты. Наш общественный мозг должен наконец осознать, что разрушение и потеря генетического уровня нации есть величайшее преступление не только перед живущими поколениями, но и перед будущим Повреждение генетического кода может наступить под воздействием любого из наркотиков, токсических веществ, радиации, живых вакцин, антибиотиков, стрессовых ситуаций… На современном этапе главным разрушителем нашего генетического потенциала являются наркотики. Они дают 96 % повреждений генетического кода, тогда как все остальные повреждающие факторы, вместе взятые, — 4 %.