Анастасия (Звенящие кедры России - 1) - Владимир Мегре

И мне вдруг очень сильно захотелось сделать для неё что-нибудь хорошее, но что? Я хотел сказать, что считаю её нормальным, обычным человеком, красивой и умной женщиной, но у меня не было ощущения обычного к ней отношения, и она со своей интуицией не поверила бы мне.

Я вдруг вспомнил её рассказ о том, как обычно в детстве здоровался с ней прадед. Как вставал седой прадед на одно колено перед маленькой Анастасией и целовал её ручку. Я встал перед Анастасией на одно колено, взял её ещё бледную и немножко холодную руку, поцеловал и сказал:

- Если ты и ненормальная, то ты самая лучшая, самая добрая, умная и красивая из всех ненормальных.

Губ Анастасии, наконец-то, снова коснулась улыбка, глаза благодарно смотрели на меня. На щеках стал появляться румянец.

- Анастасия, картина довольно сумрачная. Ты специально выбирала?

- Искала, хотя бы для примера, хорошее, но не нашла. Они все в клещах забот своих. Они один на один со своими проблемами, у них почти нет духовного общения.

- Так что же делать, что ты можешь предложить, кроме жалости к ним? А я должен сказать тебе: это сильные люди - предприниматели.

- Очень сильные, - согласилась она, - и интересные. Они за одну жизнь как бы две проживают. Одна известная только им и никому из близких даже, другая - внешняя, для окружающих. А помочь, думаю, надо с помощью усиления их духовного и искреннего общения между собой. Нужно открытое стремление к чистоте помыслов.

- Анастасия, я, наверное, попробую сделать то, что ты просила. И книгу попробую написать, и объединение предпринимателей с чистыми помыслами создать, но только так, как сам это понял.

- Тебе трудно будет. Я не смогу тебе достаточно помогать, во мне мало осталось сил. Они будут долго восстанавливаться. Я теперь некоторое время не смогу видеть лучиком на расстоянии. Я и тебя сейчас обычным зрением не очень хорошо вижу.

- Ты что же, Анастасия! Слепнешь?

- Думаю, всё восстановится. Жалко только, что какое-то время тебе не смогу помогать.

- Не нужно мне помогать, Анастасия. Ты постарайся сберечь себя для сына и помоги другим.

* * *

Мне необходимо было уезжать, догонять теплоход. Дождавшись, когда она, по крайней мере внешне, стала выглядеть почти прежней, я забрался в катер. Анастасия взялась за ручку на носу и столкнула его с берега. Катер подхватило и понесло течением. Анастасия стояла почти по колено в воде, подол её длинной юбки намок и колыхался на волнах. Я рванул заводной шнур. Мотор взревел, раздирая ставшую привычной за три дня тишину, и катер резко пошёл вперёд, всё набирая и набирая скорость, удаляясь от одиноко стоящей в прибрежной воде таёжной отшельницы.

Вдруг Анастасия вышла из воды и побежала по берегу догонять катер. Её развевающиеся от встречного ветра волосы были похожи на хвост кометы. Она старалась бежать очень быстро, наверное, используя при этом все свои силы, пытаясь сделать невозможное - догнать быстроходный катер. Но этого ей было сделать невозможно. Расстояние медленно между нами увеличивалось. Мне стало жалко её бесполезных усилий, и, желая как можно быстрее прекратить тягостный момент расставания, я со всей силой, до самого упора вдавил рычаг газа. В голове промелькнула мысль, что Анастасия может подумать, будто я снова испугался её и убегаю.

Взревевший надрывно мотор заставил подняться над водой нос катера, ещё быстрее устремившегося вперёд, ещё быстрее увеличивая расстояние между нами... А она... Господи! Что она делает?.. Анастасия на бегу рванула мешавшую ей бежать мокрую юбку, отбросила разорванную одежду в сторону, стремительность её бега возросла, и произошло невероятное - расстояние между ней и катером медленно стало сокращаться. Впереди на её пути виднелся почти отвесный косогор. Продолжая вдавливать уже неподдающуюся ручку газа, я подумал, что косогор остановит её и прекратится мучительная для меня сцена. Но Анастасия продолжала свой стремительный бег, время от времени она вытягивала перед собой руки, словно, ощупывая ими пространство перед собой. Неужели у неё так ухудшилось зрение - не видит косогор. Анастасия, нисколько не замедлив своей стремительности, взбежала на косогор, упала на колени, подняв руки к небу и чуть в мою сторону, закричала. Я услышал её голос сквозь дикий рёв мотора и шум воды, услышал словно шёпот.

- Впереди-и-и ме-е-ль, ме-е-е-е-ль, топляки-и-и-и.

Быстро повернув голову, ещё не успев до конца осознать происходящее, я так резко крутанул руль, что рванувшийся вбок катер чуть не зачерпнул наклонившимся бортом воды. Огромный топляк, упёршийся одним концом в отмель, другим, едва торчавшим из воды, лишь слегка чиркнул по боку катера. При прямом ударе он должен был бы свободно пробить его тонкое алюминиевое дно.

Уже выйдя на речной фарватер, я оглянулся на косогор и прошептал в сторону стоящей на коленях одинокой фигурки, превращающейся во все уменьшающуюся точку:

- Спасибо, Анастасия.

КТО ТЫ, АНАСТАСИЯ?

Теплоход поджидал меня в Сургуте. Капитан и команда ждали распоряжений. Но я не мог никак сосредоточиться на том, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом, и дал распоряжение стоять в Сургуте, проводить вечера отдыха для местного населения, обеспечить работу выставки товаров народного потребления и услуг.

Мои мысли занимали события, связанные с Анастасией. Я покупал в магазине множество научно-популярной литературы, книг о необычных явлениях и необычных способностях людей, истории сибирского края, запирался в каюте, пытаясь найти в них объяснение.

Среди прочего меня интересовало и то - могло ли, действительно, родиться в Анастасии чувство любви из-за того, что она, стараясь помочь деревенской девушке, крикнула: "Я люблю тебя, Владимир."

Почему простые слова, которые произносим мы, зачастую не вкладывая в них достаточно достойного чувства, воздействовали на Анастасию, вопреки нашей разнице в возрасте, вопреки разнице во взглядах на жизнь и образе жизни?

Научно-популярная литература ответов не давала. Тогда я взял Библию. И вот он ответ. В самом начале святого благовествования от Иоанна говорится: "В начале было СЛОВО, и СЛОВО было у Бога, и СЛОВО было БОГ..."

В который раз поразило меня - сколь лаконичны, точны определения этой удивительной книги.

Для меня сразу всё прояснилось. Анастасия, не знающая лукавства и обмана, не может произносить слова просто так. Я вспомнил её фразу: "Я словно забыла в тот момент, что не могу произносить слова так просто, за ними обязательно должны быть чувства, осознанность или достоверность природной информации."

О, Боже!!! Как же не повезло ей. Зачем адресовала эти слова мне - уже не молодому, имеющему семью, подверженному многим соблазнам нашего мира, как она сама говорила, пагубным и тёмным? Со своей внутренней чистотой она достойна совершенно другого. Но кто же может полюбить её с таким необычным образом жизни, складом ума и интеллектом?

С первого взгляда она предстает обычной, только необычайно красивой и влекущей к себе девушкой, но потом, когда начинаешь общаться, она словно превращается в некое существо, живущее за пределами разума.

Возможно, такие ощущения возникали у меня - не имеющего достаточно знаний, понимания сути нашего бытия. Другие могли бы воспринимать её иначе.

Я вспомнил, что даже на прощание у меня не возникло желания поцеловать или обнять её. Неизвестно, хотела ли она этого. Да и что вообще хотела она? Я вспомнил, как рассказывала она о своих мечтаниях. Какая странная философия её любви: организовать сообщество предпринимателей, чтобы помочь им. Написать книгу с её советами людям. Перенести людей через отрезок времени тёмных сил.

И она верит! Убеждена, что всё так и получится. Да и я ещё хорош; дал слово ей, что попробую организовать сообщество предпринимателей и книгу написать. Теперь она ещё больше, наверное, об этом размечтается. Придумала бы что-нибудь попроще, пореальнее.

Какая-то непонятная жалость возникла во мне к Анастасии. Я представил, как она в своём лесу будет ждать и мечтать, что так всё наяву и случится. Хорошо, если просто будет ждать, просто мечтать. Она ещё, чего доброго, и сама начнёт предпринимать какие-то попытки и направлять свой лучик доброты, тратить колоссальную энергию своей души и верить в невозможное. И хотя она демонстрировала мне возможности своего лучика, пыталась объяснить его механизм, сознание не воспринимало его как реальность. Судите сами - по её словам, она направляет свой лучик на человека, освещает его невидимым светом, дарит ему свои чувства, стремление к доброму, светлому.

- Нет, нет, только не подумай, что я вмешиваюсь в психику, насилую душу и разум. Человек волен брать или отторгать. В таком количестве, насколько они ему нравятся, близки по душе, сколько сможет вместить в себя этих чувств. Тогда он и внешне светлее становится, и болезни ваши от него отступают, частично или полностью. Так могут делать мои дедушка и прадедушка, и я это всегда могла - меня прадедушка научил, когда играл со мной в детстве. Но теперь мой лучик стал во много раз сильнее, чем у дедушки и прадедушки, потому, говорят они, что во мне родилось это необычное чувство, которое называется Любовь. Оно яркое-яркое, даже жгучее немножко. Его так много и хочется дарить его.