Утверждение христианства на Руси - М Брайчевский

Ильинская церковь. В связи с изложенным выше привлекает внимание сообщение об Ильинской церкви, которая функционировала в Киеве в 944 г. [250, с. 42]. В ней присягали христиане Руси и греческие послы во время заключения русско-византийского договора.

"Повесть временных лет" называет церковь "соборной" ["съборною", "сборною", "зборною" и т. п.] [250, с. 42]. Этот термин породил значительную литературу. Часть исследователей (Н. М. Карамзин [267], С. М. Соловьев [634, с. 148-149], Н. В. Закревский {99} [233, т. 1, с. 329] и др.) интерпретировали его в современном понимании термина "соборная", то есть храм с несколькими престолами. Существует и другое объяснение - от греческого ????????, то есть парафиальная церковь; оно приобретает особое значение именно в свете утверждения о наличии в Киеве середины Х в. свободного богослужения.

Существование церквей на Руси от эпохи Аскольда не вызывает сомнения: потребности обряда способствовали строительству храмов. Поэтому особый интерес вызывают прямые сообщения источников об интенсивном церковном строительстве, осуществляемом на Руси митрополитом Михаилом, поставленном в Киеве патриархом Фотием [440, с. 64].

Сообщения о конкретных сооружениях такого рода крайне скупы и невыразительны. В "Повести временных лет" упоминается церковь св. Николая, сооруженная на Аскольдовой могиле вождем мадьярских племен Олмошем, союзником киевского кагана [250, с. 17; 485, с. 20]. Имя основателя храма является хронологическим репером: Николаевская церковь могла быть построена только после смерти Аскольда человеком, хорошо знавшим и уважавшим убитого властителя; это, к слову, дает основание считать, что христианским именем Аскольда было имя Николай [653, с. 117; 654, с. 208]. Движение мадьяр из Поднепровья (Ателькузу) за Карпаты началось в 90-е годы IX в. Следовательно, имеем надежные границы, в пределах которых могло быть осуществлено строительство: между 882 (год убийства Аскольда) и 890 г., под которым в "Повести временных лет" помещено сообщение о переселении мадьяр "за горы Угорские" [250, с. 18]. В 895 г. мадьярские отряды во главе с Арпадом уже спустились в долину Тиссы [763, с. 134-135; 860].

Сооружение Николаевской церкви над захоронением убитого кагана, возможно, представляло собой демонстративный, антиолеговский акт. Урочище, избранное для строительства, располагалось за границами города и на определенном расстоянии от его укреплений. Основателем храма был иноземный правитель, не подчиненный князю-узурпатору; вступать с ним в открытый конфликт Олегу, конечно, было не с руки.

Когда построена Ильинская церковь на Подоле, сказать трудно, но во всяком случае не позднее 944 г. Проблематичной остается и точная локализация сооружения и его характер. Признано, что оно предшествовало позднейшей подольской церкви с этим же именем, построенной во второй половине XVII в. Она поставлена около древней церкви, если не на ее месте [233, с. 328- 332; 539, с. 367 и др.].

Историкам хорошо известно сообщение "Повести временных лет" о обезлюдении Киевского Подола под 946 г. (в связи с прибытием в Киев древлянских послов) : "Бh бо тогда вода текущи {100} возлh горы Киевськыя, и на Пдолh на сhдяхуть людье, но на горh" [250, с. 43-44]. Этот факт по-разному трактовался комментаторами. Часть исследователей воспринимала его буквально, как свидетельство полного отсутствия жизни на Подоле в Х в. [671, с. 20], поэтому отрицалась возможность локализации церкви в названном районе города [180, с. 72]. Высказывались и компромиссные взгляды: не подвергая сомнению достоверность летописного повествования, не исключалась возможность поселений над Почайной. Так, Н. В. Закревский считал, что территория Подола в то время представляла собой покрытые лесом болота, малопригодные для проживания, среди которых, однако, могли стоять отдельные усадьбы, а также и церковь [233, с. 329-330].

В советской науке долгое время считалось, что в цитированном тексте речь идет о сезонном явлении - весеннем наводнении, выгнавшем жителей с насиженных мест на краткое время, поэтому соображения скептиков не принимались во внимание [63, прим. 20; 689, с. 72]. Действительно, древлянские послы прибыли к Ольге весной 946 г.

В последнее время благодаря систематическим археологическим раскопкам на Подоле, проводимым Киевской экспедицией ИА АН УССР [569; 570; 571 и др.], обнаружен мощный слой чистого песка (толщиной около 3 м), отделяющий культурные напластования IX - начала Х в. от позднейших наслоений Х- XI вв. В свете этого становится ясным, что речь идет о чем-то несравненно большем, чем весеннее наводнение - о катастрофе, которая продолжалась не один год, а, возможно, не одно десятилетие. Таким образом, существование какой-либо церкви в прибрежной части Подола в середине Х в. действительно становится довольно сомнительным. Сложность проблемы подчеркивается наблюдениями над рельефом Киевского Подола в древнее время. Установлено, что он не был таким плоским, как в наши дни: возвышения перемежались со впадинами. Поэтому не исключено, что и в Х в. существовали отдельные участки, возвышавшиеся над затопленной низиной.

В летописи топография Ильинской церкви обозначена расплывчато: "Надъ руцьемъ, конhць Пасыньчh бесhды" [250, с. 42]. "Ручей" - скорее всего река Глубочица *, чья долина отделяет Замковую гору от Щекавицы. "Пасынча беседа" - улица, площадь, возможно, и район города. К сожалению, это название не дожило до наших дней и не упоминается ни в одном историческом документе. Некоторые русские исследователи обращали внимание на употребленный летописцем предлог "над", делая из этого вывод, что церковь стояла на возвышении над рекой [180, {101} с. 72; 451; 516, с. 28-29]. Это неверно. В южнорусском словоупотреблении "над рекой" (как и "над прудом", "над морем" и т. п.) означало "на берегу", "непосредственно над водой".

Таким образом, надежные основания для точной локализации Ильинской церкви, упомянутой под 944 г., отсутствуют. Топографическое определение, содержащееся в летописи, зафиксировано не в тексте соглашения, а в статье, где рассказывается о присяге сторон. Статья не является современной Игорю и принадлежит хронисту конца Х - начала XI в. (автору свода 996 или 1037 гг.). Между тем в тексте читаем: "... в церкви св. Ильи, яже єсть (выделено нами. - М. Б.) надъ руцьемъ ..." [250, с. 42]. То есть речь идет о храме, современном летописцу времен Владимира или Ярослава и идентификация которого с одноименной церковью середины Х в. представляется далеко не безусловной.

Однако где бы ни стояла Ильинская церковь времен Игоря и какой бы ни была ее судьба в последующие времена, сам факт ее существования не может вызывать сомнения. А это является надежным свидетельством наличия христианской общины в середине Х в. и свободного отправления христианского культа.

Правление Ольги. Игорь был убит осенью 945 г. в ходе феодальной войны в Древлянской земле, спровоцированной столкновением между воеводой Свинельдом и основной частью киевской дружины [81; 359, с. 101-112; 749; 755, с. 340-378] . Сын и наследник убитого князя Святослав к тому времени был еще ребенком и власть в Киеве перешла к вдове - Ольге.

Это была решительная и деятельная женщина - "мужского характера". С ее именем связаны некоторые важные мероприятия, оказавшие существенное влияние на дальнейшее развитие Руси. К сожалению, время ее правления тоже плохо освещено в источниках. "Повесть временных лет" приводит главным образом фантастические рассказы псевдофольклорного типа (про "три мести" [250, с. 43-46], об уничтожении Коростеня с помощью птиц [там же, с. 47-48] и т. п.). Такой же внеисторический характер имеет и рассказ о крещении княгини важнейший для нас эпизод ее правления [250, с. 49-52]. Статья "Повести временных лет", посвященная этим событиям, недостоверна - начиная от самой даты и кончая мотивацией поступков.

Однако сквозь фольклорно-легендный слой проступают сведения о реальных исторических событиях правления Ольги. Так, не вызывает сомнения факт подавления древлянского восстания 945-946 гг. [там же, с. 46-47], административная реформа, которая была результатом этого выступления [там же, с. 48-49], посещение Константинополя [там же, с. 49-52]. Сомнительными или совсем фантастическими являются лишь подробности, которыми обрисованы обстоятельства того или иного события. Относительно контактов киевской княгини с византийским {102} двором и ее личного крещения имеются свидетельства греческих и некоторых западных источников.

Крещение Ольги - факт настолько достоверный, что его не может отрицать и самый фанатичный сторонник "Владимировой легенды". Приходится признать, что Владимир Святой был не первым христианином на киевском престоле. Отсюда - тенденция рассматривать Ольгу как предтечу Владимира. Возникла естественная ассоциация: Елена и Константин Великий в Римской империи, Ольга и Владимир на Руси. Одновременно всячески подчеркивался личный характер крещения Ольги: княгиня крестилась сама, но не решилась крестить свой народ и провозгласить христианство государственной религией. Более того, существовала версия, согласно которой Ольга даже держала в тайне свое обращение.