Любовь вопреки (СИ) - "Miss Spring"

Обс подуспокоились, но не понимали, что им делать дальше в отношении друг друга.

— Влияйте. — бросил Лаврентьев и зашагал прочь по коридору, не в силах вынести взгляда голубых глаз Тани.

Девушка молчала, оставшись в полной растерянности.

Татьяна ещё немного посидела с подругой, взяла у неё ключи от номера, выяснив, что привезти, а беседу о преждевременной выписке решила отложить на следующий день. Попрощавшись, она ушла.

Когда девушка выходила из корпуса больницы, её чуть не сбил чёрный джип, который резко затормозил посреди парковки. Через секунду из него выскочил никто иной, как Владимир Суворин. Он, не видя никого и ничего вокруг, помчался в здание.

— Володя! Стой! — Ерёмина окликнула его.

Мужчина, который пронёсся мимо, не сразу, но отреагировал и обернулся.

— Таня? — он кинулся к подруге бывшей жены. — Что с ней? Она жива? Что-то серьёзное? — почти кричал Суворин.

— Успокойся, с Дашей всё хорошо. Она жива, незначительные травмы. Сейчас в травматологии.

— Спасибо, Танечка! Увидимся! Спасибо! — с улыбкой, и уже на ходу выкрикнул Владимир и побежал в больницу.

Татьяна была удивлена. Как он узнал? Откуда? Это уже потом, по пути домой в такси, она поняла, что Лаврентьев не просто так интересовался местоположением Суворина.

Дарья ещё не могла уснуть. Медсестра почему-то не выключила свет, сама она встать не могла, так как была подключена капельница, и, видимо, надолго.

Она смотрела в окно, за которым падал снег и отражался свет лампы, а дальше была темнота. В голову пришло сравнение с её собственной жизнью: вот сейчас она находится где-то между. Свет прошлой жизни ещё даёт отражение, но новая пока неизведана и покрыта мраком… Что будет потом? Никто не знает.

В этот момент, в коридоре послышался какой-то шум, разговор на повышенных тонах, дверь распахнулась и девушка увидела бывшего мужа, собственной персоной.

— Дашка, ты как? — он кинулся к ней.

— Володя? — удивлению Даши не было предела.

Она не понимала как в больнице мог внезапно очутиться Владимир, откуда узнал о том, что с ней приключилось… Суворина начала было подозревать подругу в неверности, но потом откинула эту мысль.

— Что ты тут делаешь? — попыталась выяснить она.

— Мне позвонили из больницы, сказали, что ты в аварию попала, назвали адрес. Я как раз из офиса выходил и тут такое! Думал поседею за то время, пока летел сюда… Решил, что всё хуже… Слава Богу, ты жива. — сбивчиво объяснил Суворин. На его лице отражалось неподдельное беспокойство. Взгляд метался по кровати, где лежала бывшая жена.

Такой взгляд у него был всегда, если Владимир находил повод для волнения за неё. Этим обеспокоенным взглядом он смотрел, когда они поехали знакомиться с родственниками Даши и он боялся, что встреча с Алексеем принесёт ей боль; смотрел так, когда девушка тяжело болела с температурой под 40, а Володя сидел рядом не отходя от неё ни на секунду, ухаживал за ней, держал за руку и безумно переживал; такой же взгляд был, когда она, беременная Глебом часто теряла сознание и тяжело протекал токсикоз, так, что Суворина не могла ни есть, ни работать толком; во время родов его встревоженные ни на шутку, голубые глаза, тоже были направлены на неё… Да много, много раз этот взгляд поддерживал Дашу, помогал понять, что она не одна, что о ней беспокоятся, её берегут.

В этот момент, Дарью буквально накрыло внутри. Хотелось, чтобы всё произошедшее с ними было сном, хотелось всё вернуть, хотелось, чтобы этот мужчина кинулся к ней, обнял, поцеловал.

«Ненавижу-люблю» — промелькнуло в голове. Это было точно про неё. Она ненавидела того Владимира, каким он стал в последние годы, она ненавидела того Владимира, который изменил ей, который не уследил за их сыном, но так любила того, кого встретила шесть лет назад! И сейчас, именно тот Володя ворвался в её палату и радовался, что с ней всё хорошо больше, чем она сама.

— Просто мой врач теперь Роман Игоревич Лаврентьев, помнишь? — наконец, выговорила Дарья, так как самообладание к ней постепенно возвращалось. — Так вот он… Ты присаживайся… — Владимир всё ещё стоял в проходе, и только теперь взял стул и сел рядом. — Он не знает, что мы развелись, видимо. Наверно, попросил позвонить тебе. Он помнит нас, представляешь?

— Нас трудно забыть. — улыбнулся Суворин.

Он осторожно взял её за руку и с нежностью смотрел в глаза бывшей жены.

«Интересно, он о беременности знает, или не успели ляпнуть?» — подумалось Сувориной. «Наверно, начал бы с этого, если бы знал» — последовал логический вывод.

— Как ты? — прервала она затянувшееся молчание. — Работаешь не покладая рук, как и прежде?

— Работаю, — немного погрустнев и аккуратно опустив её руку на постель, ответил Владимир. — что мне ещё остаётся? Только вот, никому это не нужно уже, Даш. — Он вздохнул. — А ты?

— Тоже работаю. Как раз должна была лететь в командировку скоро. Сейчас, пару дней отлежусь и всё, снова в строю буду.

Бывший муж улыбнулся.

— Ты как раньше! Пчёлка-трудяга. Береги себя, я ведь тебя знаю.

В этот момент вошёл Лаврентьев, разрушив начавшуюся идиллию.

— О, смотрю, вы уже приехали? Добрый вечер, Владимир Александрович! — поприветствовал он Суворина.

— Добрый, Роман Игоревич! Спасибо, что позвонили! — ответил Володя.

— Можем поговорить? — и Роман кивнул на дверь.

— Я сейчас. Вернусь. — улыбнулся Суворин Даше, как бы извиняясь и не желая прерывать того волшебного момента, когда она его слушала, сама охотно говорила, даже позволив держать себя за руку. Смотрел такими виноватыми глазами, словно спугнуть боялся. А потом пошёл в коридор.

— Роман Игоревич! — выкрикнула в последний момент девушка.

Врач обернулся.

— Да, Дарья Юрьевна.

— Роман Игоревич, Владимир ничего не знает о ребёнке и пока ему знать не надо. Надеюсь, вы понимаете, о чём я?

— Понимаю. Это ваше личное дело. — Лаврентьев вышел из палаты.

Владимир, ожидавший в коридоре, сразу же шагнул к нему.

— Роман Игоревич, что с ней? Что-то серьёзное? Она плохо выглядит, бледная совсем… Да и вы же не просто так в коридор меня вызвали!

— Владимир Александрович, не надо так волноваться, пока ничего серьёзного. Хотя, как посмотреть… Сотрясение это всегда серьёзно, но пока она находится в больнице, это хорошо. Однако, Дарья Юрьевна, со свойственным ей упрямством, утверждает, что вместо положенной недели она выпишется через три дня, и никто ей не указ. Самолёт у неё видите ли. — высказался Роман.

Суворин вздохнул. Было видно, как он переживал за любимую женщину.

— Дашка… Всё по своему, как обычно… Она всегда была упрямой. Ладно, я всё понял, попытаюсь с ней поговорить, хотя уже не обладаю правом слова, Роман Игоревич. Мы в разводе. — наконец, признался Володя.

— Вы? В разводе? Ни за что не поверил бы, если бы сказал кто-то другой… — ощарашено проговорил врач. — Извините, что я вас побеспокоил, я не знал. Таня сказала, что вы поссорились. Без деталей.

— Ничего страшного, — Суворин похлопал Лаврентьева по плечу. — благодаря этому, я хотя бы могу с ней немного поговорить. Нам очень тяжело и после развода мы не общались несколько месяцев. Мне важно знать, что с этой женщиной всё в порядке. Так что, спасибо. — он улыбнулся. — И да, что мы всё на «вы». Можно и на «ты».

— Да, так комфортней будет. — улыбнулся Рома. — Володь, а ты не знаешь, случайно что… — видно было, как ему неудобно спрашивать. — что случилось у Тани? Почему она так внезапно исчезла, разорвала со мной все контакты? Я до сих пор не понимаю.

— Ром, ну… Странно, что ты не понимаешь такой ситуации. Ты же будучи женатым начал встречаться с девушкой. Твоя жена вас вычислила, поговорила с Танюшей. Таня девушка гордая у нас, не стала унижаться и статус любовницы её не устраивал. Вот и всё. — спокойно объяснил Владимир. — И если честно, будь я её отцом, я б тебя прибил. — усмехнулся он.

— Подожди, жена? — Роман явно был в шоке.

— У тебя же есть жена?