Сфера влияния - Вячеслав Васильев

Утро встретило штрафников всё теми же обледенелыми дорожками, по которым надо было совершить уже плановую, в отличие от незапланированной ночной, пробежку. Рядом, по такому же лабиринту скользких дорожек, но нигде не пересекаясь друг с другом, бегали ещё две группы. Судя по всему — первый и третий взводы. Потом было умывание-одевание-заправка кроватей. Друзья наконец-то отдали купленные ещё вчера принадлежности выручившим их барону и интенданту, ещё раз поблагодарив их за выручку. Сделать это вчера было сначала некогда, а потом, когда все были в полубессознательном состоянии, было как-то не до того. С претензиями по поводу ночных событий к Белецкому и Похмелову никто не подходил, только некоторые бросали хмурые взгляды, но всё равно Егор чувствовал себя несколько неудобно. Заметивший его состояние здоровяк Левинзон хлопнул расстроенного молодого человека по плечу, отчего тот чуть присел, и добродушно прогудел: "Не берите в голову, Егор Николаевич". Наблюдавший этот процесс барон согласно кивнул головой. Поддержка в трудную минуту — великая вещь, пусть даже от малознакомых людей. Егору стало чуть полегче, и завтрак в столовой он уплетал наравне со всеми, безо всякой потери аппетита. Даже наоборот, ему захотелось добавки. Он уж было собрался обратиться за ней к автомату на выдаче, но там уже стоял Похмелов с аналогичной просьбой. В коей автоматом ему было отказано, с формулировкой "достаточное количество витаминов, жиров, белков и углеводов уже получено". Сидящий рядом Карлаш пихнул друга локтём в бок, и поинтересовался: "А ты не заметил, что порции у всех разного размера, и состав блюд разный?". Егор отрицательно покачал головой. Ему было как-то не до разглядывания порций в чужих тарелках, когда он увидел свою.

После завтрака взвод вернулся в казарму, где бойцов уже ожидал старший лейтенант Кособоков. Построив подчинённых, он произнёс:

— Итак, бойцы, начинается новый день. Проведите его с толком. Сейчас вы получите план боевой подготовки. Советую обратить внимание на первый пункт.

На пару секунд все замерли, открывая полученный файл, знакомясь с его содержимым, и пытаясь сообразить, что, действительно означает этот самый первый пункт? Один из бойцов не выдержал:

— Господин старший лейтенант, разрешите обратиться!

— Разрешаю, — ответил комвзвода, с улыбкой глядя на самого любопытного.

— А что за "Церемония выбора"?. Кого мы будем выбирать?

— А кто вам сказал, что выбирать будете вы? — ответил Кособоков вопросом на вопрос, и скомандовал:

— Взво-од! Напра-во! На Церемонию Выбора… Шагом марш!

Как и следовало ожидать, Церемония Выбора должна была пройти на том же плацу перед штабом, где проводилась первая (и пока последняя) перекличка, которую Егор в свете грядущих событий переименовал про себя в Церемонию Представления. Когда штрафники подошли к плацу, оказалось, что остальные два взвода уже находились там, выстроенные в две шеренги. Взвод Егора под управлением зелёных линий тоже построился так же, но под прямым углом к остальным, так что общее построение в плане стало напоминать букву "Г".

Из штаба, как и вчера, вышли командир батальона и командир роты, но на этот раз они направились прямо на трибуну. Очевидно, действительно намечалась настоящая Церемония, а не какая-то там перекличка. Для полной торжественности не хватало только оркестра и Знамени батальона. "Интересно, а у штрафного батальона вообще есть знамя?", подумал Егор, глядя, как комвзвода выходит вперед, и поворачивается лицом к своим подчинённым.

"Сейчас скажет речь" — обречённо вздохнул Белецкий. Речей он не любил, особенно, если надо было их слушать два часа подряд, вытянувшись по стойке "смирно". Однако Кособоков не стал командовать "смирно", а просто начал говорить. Причём совсем не торжественно.

— Как до вас уже довели, ваша служба будет заключаться в защите наших транспортников от вражеских абордажных команд. Вплоть до того, что придётся сойтись с абордажниками в рукопашную. Однако, есть в транспортнике места, например, вентиляционные шахты, а так же разнообразные технические тоннели, где вы бороться с врагом не сможете. Просто потому что туда не пролезете. Но зато туда пролезут… — старлей выдержал паузу, — рыси.

По строю прошёлся удивлённо-недоуменный гул.

Да, вы не ослышались — Боевые Рыси. Очень важно, чтобы человек и рысь, с которой он будет работать, достигли как можно более полного взаимопонимания. Поэтому рыси у нас выбирают себе напарника сами, — лейтенант выдержал ещё одну паузу, на этот раз заполнившуюся гулом недоуменно-возмущённым (как же, их, людей — царей природы, будут выбирать какие-то кошки-переростки), и добавил: До сих пор ни одна рысь не ошиблась в выборе, — ещё одна пауза, — Выбирают не всех. Кто-то останется без напарника, — строй при этих словах облегчённо вздохнул, — Теперь — собственно о процедуре: Сейчас рыси выйдут из вольера, — старлей кивнул на расположенное неподалёку низкое продолговатое здание, так же, как и все остальные здания здесь, раскрашенное в камуфляжные цвета. И построятся напротив них, — теперь комвзвода кивнул на замерших в строю штрафников из других взводов. Вы по очереди выходите на середину плаца, становитесь перед животными, и если вас кто-то выберет — идёте со своим новым партнёром во-он туда, — Кособоков кивнул на противоположную сторону плаца, — оборачиваетесь, и становитесь напротив нашего строя. Если не выберут — возвращаетесь в строй. Всё, вот они идут…

Из вольера по одной начали выбегать рыси. Бежали они не так, чтобы уж очень резво — неторопливой трусцой. Добежав до плаца, животные, как и обещал комвзвода выстраивались в одну шеренгу напротив трибун. Теперь, с учетом рысей, строй напоминал уже не букву "Г", а букву "П".

— Вот они — совершенные боевые машины, — то ли шутя, то ли серьёзно сказал командир взвода, махнув рукой рукой в сторону представителей семейства кошачьих.

"Совершенные боевые машины", в количестве примерно тридцати особей, уже расселись по местам, и вид имели совершенно не угрожающий: кто зевал, демонстрируя пасть с острыми зубами, кто, наплевав на воинскую дисциплину, тут же разлёгся прямо на плацу, кто чесал задней лапой за ухом… В общем, кошки как кошки, только большие, серые, пятнистые, и с кисточками на ушах. О том, что животные не дикие, говорили надетые на них ошейники.

— Начинаем Церемонию Выбора! — послышался с трибуны голос командира батальона. Почти сразу же из строя вышел один из штрафников, и четким шагом направился к середине плаца. Там он остановился и, повернувшись лицом к шеренге "боевых машин", замер на месте. Какое-то время рыси сидели, не обращая на него никакого внимания. Потом одна из них, самая большая, подошла к Якову Левинзону, (именно его из-за выдающихся габаритов угораздило стать правофланговым в строю, а следовательно, удостоиться чести первым пройти Церемонию), и уселась у его левой ноги. Гигант, наклонив голову, как-то растерянно-жалобно посмотрел на внезапно свалившуюся на него новую напасть. Увидав выражение его лица, Егор не удержался от улыбки. И судя по раздавшимся рядом приглушенным смешкам — внезапно повеселело не только ему. Яков постоял на месте ещё немного, очевидно, в надежде, что приблудившийся "подарок" передумает и уйдёт, откуда пришёл. Но его надежды не сбылись: рысь сидела рядом, и уходить никуда не собиралась. Поэтому по истечении минуты Левинзону пришлось повернуться, и направиться к до сих пор ещё свободному краю плаца. Его новый напарник с довольным видом потрусил сзади. Когда только что образовавшаяся "сладкая парочка" остановилась и развернулась лицами (а точнее, лицом и мордой) к зрителям, негромкие смешки послышались уже и со стороны остальных штрафников. Даже стоявшие на трибуне майор с капитаном заулыбались — настолько комичный вид имели "напарники". Сочетание убитой горем физиономии гиганта, и скалящейся довольной ехидной морды его напарницы-рыси создавало впечатление момента регистрации брака, когда жених вынужден связать себя ненавистными узами по причине "залёта" невесты.

Следующий кандидат простоял на месте ровно минуту, но вниманием со стороны кошек удостоен не был, и с видимым облегчением вернулся обратно в строй. Та же участь постигла и последовавшего за ним бойца. Правда, ему пришлось пережить несколько неприятных секунд, когда одна из рысей вдруг поднялась, и, подойдя к нему, начала его обнюхивать. К великой радости обнюхиваемого, его запах кошке, очевидно, не понравился, так как она недовольно фыркнула, отвернулась, и, гордо задрав вверх куцее недоразумение, которое природа подарила рысям вместо нормального кошачьего хвоста, вернулась на своё место.

К моменту, когда очередь идти на "смотрины" дошла до Егора, количество парочек на противоположной стороне плаца достигло пяти. Глядя на них, остальные штрафники уже откровенно покатывались со смеху. Лица "осчастливленных" бойцов выражали странную смесь обиды ("почему я?"), и растерянности ("и что мне теперь с этим делать?"). Морды кошек прямо-таки светились довольством.