Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция - Александр Александрович Вишневский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что значит систематизированное? В первом приближении ответ сведется к тому, что система канонического права в развитом Западном Средневековье охватывает практически все вопросы жизни, подлежащие регулированию правом. Но это внешний, количественный аспект системности. Более серьезную проблему представляет собой вопрос о внутренней логике этой системы. И именно в этой сфере и следует искать объяснение феномену jus novum.
3.1. Системность в Декрете Грациана
Путь, который исповедует автор Декрета, достаточно прост и логичен: от общего к частному, от общего трактата о праве и источниках права до конкретных правовых источников, обосновывающих статус Церкви. От общих, даже общеизвестных, мáксим до их конкретной реализации при решении конкретных вопросов. Но при этом оценка конкретного содержания конкретных источников производится на основании их соответствия общему, ценность части определяется той ролью, которую она выполняет по отношению к целому. Несколько забегая вперед, хочется сказать другими словами: ценность конкретного источника права будет зависеть от того, насколько он сам и его содержание соответствует представленному как целое Божественному порядку.
И еще одно важнейшее замечание. Декрет Грациана называют научным трактатом, но не следует ожидать от него того, чего мы (иногда с известной долей банальности) ожидали бы от научного труда в современных условиях – какой-либо принципиальной новизны, открытия того, чего раньше никто не сказал и т. п. В средневековом мышлении ценность научного труда в сфере теологии и связанных вопросов определялась прежде всего не его новизной, а соответствием мнениям (древних) авторитетов{Я рекомендую слушателям труды А. Я. Гуревича по проблемам средневековой культуры, в том числе по особенностям восприятия, характерным для средневекового сознания. См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры; Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры.}. Грациан следует этому «канону»: его трактат – это прежде всего не изложение его собственных мыслей, а изложение существующих канонов в том порядке, в котором они выстраиваются в систему, и система таким образом предстает не как порождение Грациана (т. е. речь вовсе не о том, что Грациан составил систему и подтвердил свою правоту ссылкой на каноны), а Грациан вскрыл систему, изначально существующую в разрозненных, на первый взгляд, канонах.
Из сказанного следует и особенность доказывания истинности тех или иных положений в Декрете – для средневекового интеллекта достаточным и наиболее серьезным доказательством будет являться многочисленное повторение данной истины в трудах признанных авторитетов.
Начнем с первых аккордов грациановой гармонии. Humanum genus duobus regitur, naturali videlicet jure et moribus («Род человеческий управляется двояко, а именно: естественным правом и обычаями»).
Начало изложения основывается в этом свете не просто на общем, но на наиболее общем, максимально общем утверждении, которое человеческий разум может составить в контексте заданной проблематики – утверждении о том, что все человеческое общество управляется двумя «инструментами» – естественным правом и человеческими установлениями. Утверждение наиболее общее, потому что этими двумя инструментами, этими двумя видами установлений (божественными и человеческими) обнимается все существующее право, даже более широко – все существующее регулирование человеческой жизни.
В то же время в самом начале изложения видно намерение автора применить метод гармонизации ко всей правовой картине мира. Первые строки Декрета, озаглавливающие весь Декрет и его первую часть, звучат так: «Согласование несогласованных канонов, и прежде всего, касательно божественного права и человеческих установлений». Значит, первая и основополагающая часть декрета направлена именно на гармонизацию правовой картины мира, на согласование человеческих установлений с естественно возникшим и божественно предписанным правом. И именно в этом свете должна восприниматься первая часть Декрета, ее задача не энциклопедична – не приведение сведений о всем известном ко времени земной жизни автора праве, но именно согласование этого права (причем, всего{«Всего» не означает, что автор Декрета намерен проанализировать все существующее право, включая гражданское – речь идет об определении места всего права в мире, но не об анализе содержания всего права.} права), своего рода канонизации места права в Божественном замысле спасения.
Значит, «максимально широкий охват» – это одновременно вопрос о соотношении, об изначально присущей этому соотношению иерархии, иерархии как форме существования права в мире, иерархии как форме упорядоченности.
Первое из соотношений божественного права и человеческих установлений – через временные (пространственно-временные) характеристики, через соотношение вечного и временного. В этом смысле божественные установления вечны и единообразны, они определены природой, в то время как человеческие установления преходящи и разнообразны в силу того, что человеческие установления преследуют цель удовлетворения человеческих потребностей и как таковые они неизбежно различны, ибо «разные вещи нравятся разным народам»{Decretum, D.I, c.1, par.1.}.
Вечность и единообразность божественных установлений проявляется и в вечности и определенности их источника – это Закон и Пророки; в то время как разнообразие человеческих установлений проявляется и в разнообразии видов источников права.
Грациан выделяет следующие разновидности человеческих установлений (источников права), основываясь, главным образом, на энциклопедии Исидора Севильского: закон, обыкновение и обычай. Основная разница между ними проходит, согласно Грациану, по чисто внешнему аспекту – по форме, поскольку закон является письменным установлением, в то время как обычай и обыкновение применяются как бы «сами по себе», в течение длительного времени. Они стоят на ступеньку ниже закона как письменного установления, поскольку имеют силу закона только при отсутствии закона{Decretum, D.I, c.5, par.1.}.
Наряду с дифференциацией по виду источников, человеческие установления различаются, выражаясь современным языком, по предмету регулирования. В связи с этим Грациан, вслед за Исидором Севильским, выделяет естественное право, гражданское право, право народов, а также военное право, публичное право, квиритское право{Квиритское право – термин, идентичный термину гражданское право в Древнем Риме. Под квиритским понималось право граждан Древнего Рима, т. е. право, распространяющее свое действие только на римских граждан, а лица, проживающие на территории Рима, но не являющиеся римскими гражданами, исключались из сферы его действия. Происхождение термина связывается с латинским quiris, что означало «копье» и «гражданин» – омонимичность в данном случае была продиктована тем, что только римские граждане имели право нести военные повинности в пользу Римского государства.} (как своеобразные «отрасли» права человеческих установлений). В связи с этим дальнейшим разделением обратим внимание на два обстоятельства.
Первое. Понятие «естественное право», уже звучавшее в самом начале Декрета, в данном месте приобретает иной смысл – это уже не то естественное право, которое воспринимается как синоним божественного права, но иное естественное право – «естественное право – общее для всех наций, потому что оно существует везде вследствие естественных инстинктов, а не по причине установлений»{Decretum, D.I, c.7.}. Это
