Мой чужой папа (СИ) - Коротаева Ольга

Черт, а ведь я ради нее и сына полез в этот холдинг, согласился на нормированный рабочий день, деловой костюм и стабильный заработок. Не хотел нести в дом, в котором ждет меня жена и сын, измены. Пообещал себе, что покончу с Вэл, как только найду другую работу. Все зря! Нет больше жены, сына и уютной квартиры. Ничего нет, и все из-за этого богатого мудака!

— Ты не понимаешь?! — взвилась Валентина. — Если ты этого не сделаешь, то все рухнет. Золотов бросит меня, а ты лишишься моей финансовой поддержки.

Так это ее проблемы, не мои. Все таки пусть и небольшой, но я выбил себе проект в холдинге. Конечно, изначально, ставил на другой, по торговому центру, но мне выделили разработку охотничьего домика. Пусть так! Знаю, что смогу впечатлить руководство и следующий мой заказ уже будет не таким мелким.

— Я не стану растить чужого ребенка!

Мои слова взбесили Вэл. Она закричала:

— Идиот! Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Это просто шикарный выход для всех нас. Золотов хотел ребенка и получил. Он не позволит своему сыну жить в нищете, так что считай ты и твоя предприимчивая женушка в шоколаде. Лео обеспечит вас до конца дней.

Она усмехнулась и тут же уплыла в сторону своих личных грез:

— Я же разыграю роль обманутой жены, которая несмотря ни на что любит своего мужа и готова простить его маленькие недостатки. При этом вопрос детей навсегда снимается в нашей семье. Мне больше не придется подмешивать Лео в кофе таблетки перед сдачей анализов, чтобы те показали его бесплодие.

Глаза женщины блестели восторгом, на губах играла улыбка. Она уже чуть ли руки не потирала.

— Я не пойду на это.

Находиться рядом с Вэл стало противно. Я развернулся, чтобы уйти.

— Стой, ты куда? 

Она ухватила меня за руку, но я брезгливо высвободился

— Больше мне не звони. Я в твоих играх не участвую.

— Трус! Слабак! — обвинения посыпались мне в спину, но я не оглядывался.

Вэл горячая штучка и отсасывает отлично, но не настолько, чтобы ввязываться в эту грязь. А все ее оскорбления пролетели мимо, потому что я придумал свой план мести Золотову.

“Нет, Вэл, всё будет по-другому”.

Глава 36

Лео

Жарко, как в аду! Я едва сдержался, когда Ася, пристёгиваясь, случайно мазнула меня шёлком распущенных волос по губам. Так бы и взял её за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза… Твою мать! Кого я обманываю? Так бы и взял её. Сильно, мощно, чтобы искры сверкали от страсти. Безумие.

Будто прочитав мои мысли, она подняла голову, и наши взгляды столкнулись. Надеюсь, искры мне всё же померещились. Но, нырнув в мягкий бархат её карих глаз, я невольно подался вперёд и облизал губы. Глаза Аси расширились, грудью я ощутил, как женщина задрожала.

Это отрезвило меня. Что я творю?! На переднем сидении сидит Зинаида и с жаром спорит с водителем о том, во сколько малыши должны начать ходить. За дискуссией они бы не заметили, если бы я поцеловал Асю… Возможно. Но на то, что не заметила бы сама переводчица, рассчитывать не приходится.

А я помнил её строгий взгляд и слова утром “Давайте, сделаем вид, что ничего никогда не было”. Одно воспоминание вызвало каменный стояк, и я дёрнул узел мешающего мне дышать галстука. За что я обрёк себя на эту пытку?!

Внутренний голос твердил, что стоит немедленно вызвать вторую машину, но я успешно игнорировал его. Как бы ни было сложно держать себя в руках, мне нравилось сидеть с Асей так близко, что я ощущаю, как она дышит, как вздрагивает, как её худенькое плечо вжимается мне в грудь, а коленка нет нет, да и коснётся моей.

А я всё ещё нависаю над ней, будто раздумываю, поцеловать или нет. Если отстраниться, это будет бегством и признанием своего интереса. Я не мог себе этого позволить.

Подался к Асе ещё ближе и, когда она испуганно пискнула, вжимаясь и сиденье и зажмурилась, подёргал её ремень безопасности.

— Надёжно пристегнулись? Вы мне нужны живой и здоровой. — Сходя с ума от желания, захлестнувшего при этом так, что даже в глазах немного потемнело, потянулся ещё дальше: — Кресло ребёнка нормально установлено? Младенцу удобно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Всё хорошо, — голос её прозвучал сдавленно, даже немного хрипло. — Леонид Горыныч…

Я невольно рассмеялся. Так испугал женщину, что она оговариваться стала! Смех снял напряжение, позволил дышать. Я откинулся на спинку сидения и снисходительно посмотрел на Асю:

— Кстати, почему меня так называют, не поделитесь?

Она промолчала, лишь глаза ещё больше расширились. Испугалась? Миролюбиво добавил:

— Мне всегда было интересно. Зарплату не задерживаю, с премиями не обижаю, в выходные выходить не заставляю, огнём не дышу… Не курю даже! Почему Горыныч?

— Вы, когда злитесь, очень похожи на огнедышащего дракона. Да и помните все нюансы, словно у вас не одна голова, а три...

Размышлял над ответом всю дорогу до центра. Малыш в кресле не спал и задумчиво рассматривал погремушку, что прицепила к креслу его мама. наверное, мы с ним были солидарны в наших мыслях. Вот она — красивая, яркая, такая интересная! Но не взять в руки, не… поиграть.

В центре втолкнул Асю в салон, где человек десять наизготовку с ножницами и каталогами ждали только её одну, сам же кивнул Зине в сторону небольшого кафе.

— Подождём тут.

Она безропотно понесла за мной автомобильную люльку.

— Как удобно, Леонид Григорьевич, — трещала домработница. — Можно использовать и как кресло, и как кроватку, и как качалку. Вы купили многофункциональную вещь! Вы такой заботливый…

— Зина, ребёнок не может уснуть, потому что вы шумите, — в лёгким раздражением перебил я.

Мне стало неловко не от её намёков, а потому что неожиданно для себя я ощутил гордость и приятное чувство удовольствия от того, что сделал правильный выбор. Хуже того! Возникло желание сделать что-нибудь ещё, что будет полезно и удобно для малыша и вызовет благодарную улыбку Аси. Безумие!

Сел за столик и, заказав кофе, чтобы прогнать хмель от виски, уткнулся в прихваченные с собой из дома Аси документы. Перелистывал, читал перевод, черкал на полях, отмечая значительные улучшения. Кажется, не все женщины после родов стремительно глупеют.

Поднял голову и посмотрел на сюсюкающую с младенцем Зину. Цыкнул. Николаша? Я явно переоценил разум Аси. Разве можно так коверкать имя мужчины? Пусть маленького и ещё пачкающего подгузник, но всё же мужчину!

А как было бы лучше? Коля? Простовато. Ник! Нет, слишком по-американски. Николай? По-дедовски… Никола? Это уже что-то старорусское. Не модно. Как бы я называл мальчика?

Зина перехватила мой взгляд и улыбнулась:

— Хотите подержать?

— Нет, — вздрогнул я и уткнулся в документы.

— Да ладно вам, — не отступала женщина и, подскочив, обошла стол. — Работа, работа! Отвлекитесь на минутку, чтобы понюхать розы…

— Обещаете розы? — ухмыльнулся я. — Думается, запах будет совершенно иным.

Но, вопреки ожиданию, пахло от младенца приятно. Также как от мамы — топлёным молоком и карамелью. В груди будто разлили кипятка, глаза защипало, а я, почти не дыша, держал младенца второй раз в жизни и смотрел в неземные тёмно-голубые глаза.

Он смотрит на меня, всего лишь смотрит, а у меня всё внутри переворачивается, и по телу прокатываются волны мурашек. Сердце забилось чаще, уголки губ дрогнули и поползли вверх. Было приятно рассматривать его реснички, гладкую кожу, ощущать лёгкое молочное дыхание.

Что-то вспыхнуло, и я вздрогнул. Зина охнула:

— Ой, простите! — Она опустила сотовый. — Но вы с такой любовью смотрели на ребёнка, что я не удержалась. Это так мило… Особенно вы! Такой строгий и бескомпромиссный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Чушь, — я протянул ей Николая. — Мне каждый день приходится идти на компромиссы.

Зина осторожно приняла младенца, и вовремя. Я поднял глаза и увидел её… Руки задрожали, дыхание перехватило, сердце зашлось так, что кровь гнала по венам со скоростью болида.

В насыщенно-фиолетовой платье-футляре, облегающем женскую фигуру словно вторая кожа, на высоких каблуках с бордовой помадой на губах Ася выглядела красоткой из модного журнала. Но не кричаще-сексуальной, как старалась подать себя Валентина, а благородно-изысканной. Будто сошла со страниц светских хроник. В женщине ощущалась стать и кошачья самостоятельность… При этом, казалось, она не против чтобы рядом находился достойный мужчина.