Конго Реквием - Жан-Кристоф Гранже

У нее и мысли не мелькнуло рассказать то, что ей в конце концов открылось: ради слияния своих африканских акций оба отца устроили брак детей.

– А вам? – спросил Сабатини, глядя на Лоика, словно приглашая его вступить в игру.

– Прекратите задавать вопросы, ответы на которые вы и так знаете, – ответил тот на своем самом изысканном итальянском.

– Джованни Монтефиори владел вместе с вашим отцом значительными долями в горнодобывающей компании в Конго. Полагаю, его убийство связано с этим фактом.

– Почему?

– Потому что Филипп Сезе Нсеко, тамошний директор «Колтано», был убит два месяца назад именно таким способом.

– Моего отца убили африканцы?

Фраза вырвалась у Софии, и в ее тоне было столько отвращения, что это вполне могло сойти за расизм. Машинально Лоик взял ее за руку, словно пытаясь остановить на этом скользком и скверном склоне.

– Итальянцы могут дать фору любой стране в том, что касается жестокости и варварства, – продолжил Сабатини, – но все наводит на мысль, что это убийство связано с Африкой и «Колтано». Возможно, речь идет о захвате власти… радикальном захвате власти внутри группы.

Нервным движением София выхватила сигарету из глубины сумочки.

– На сегодняшний день я единственная наследница его долей, – заявила она, выдохнув дым в сторону солнца. – Мне тоже может грозить опасность.

Полицейский отмел это предположение легким движением:

– Не бойтесь. Мотив не в этом. На самом деле у вашего отца осталось всего несколько акций «Колтано».

– Что вы такое говорите?

Поздновато было просвещать Софию, но Лоик прошептал:

– Он все продал за последние недели. Я тебе объясню…

– Мне тоже хотелось бы услышать объяснения…

Лоик отступил: Сабатини смотрел ему прямо в глаза.

– Причины этой операции довольно сложны, – попытался вывернуться он, – понадобятся часы, чтобы…

– Назначим встречу.

– Без проблем, – отозвался Лоик, скрывая тревогу, – вот мой телефон.

Сабатини с удовлетворением взял его визитку. Еще раз поклонившись, он указал им на другую тропинку. София курила так, словно ее тело работало на пару.

– Изидор Кабонго – знаете такого? – поинтересовался ispettore, как бы ни к кому не обращаясь.

– Нет, – рассеянно ответила София. – Кто это?

– «Господин Рудник» из Конго-Киншасы. Он много раз был министром горнодобывающей промышленности и геологии. Остался в роли эксперта при правительстве Жозефа Кабилы.

– Никогда о таком не слышала.

– А генерал Трезор Мумбанза?

– И о нем тоже.

Лоику были знакомы эти имена, но он никак не мог вспомнить в точности, какие именно отношения связывали их с Грегуаром.

– Полковник Лоран Бизинжи?

– Лучше объясните нам, кто это, ладно? – вмешался он.

– Люди, связанные с добычей и торговлей колтаном в Конго. Мне не хватает кое-каких деталей, но одно точно: Бизинжи, который является заместителем Мумбанзы, нового директора «Колтано», – военный преступник.

– Это он ваш подозреваемый? – спросил Лоик.

– Сначала нужно доказать, что он был в Италии в момент совершения преступления.

По ассоциации Лоик снова подумал о Морване:

– Может ли быть, что мой отец тоже в опасности?

– Во всяком случае, он неосторожен. Согласно моим источникам, он сейчас там.

– Именно.

– Вам известна цель его поездки?

– Нет. Мой отец разделял с Джованни склонность к секретам.

Сабатини снова улыбнулся, делая вид, что любуется пейзажем: могилы, тисы, небо… Слово за слово он довел их до выхода. Лимузины, катафалк, грузовички с телевизионщиками исчезли.

– Я вас попрошу пока что не уезжать из Флоренции.

– Вы начинаете и впрямь действовать мне на нервы! – внезапно взорвалась София. – Вы говорите с нами как с обвиняемыми. У вас такой вид, словно вы забыли, что это мой отец был убит!

Лоик встал перед полицейским, загородив ему дорогу:

– Что вам на самом деле нужно?

– Записная книжка Джованни Монтефиори.

– Вам же сказали, что…

– Вы ошибаетесь. Согласно свидетельским показаниям, он записывал свои конфиденциальные встречи в блокнот, который хранил на вилле. Он изобрел примитивный алфавит, которым мог пользоваться только он сам, чтобы фонетически записывать имена и названия мест, где назначена встреча.

Лоик никогда о таком не слышал, но по выражению лица Софии понял, что коп сказал правду. Он подумал о своем отце, который тоже обожал коды, тайны и прочие сексотские штучки.

Старые обезьяны…

– Найдите эту записную книжку, signora, мы будем вам очень признательны. Несмотря на финансовые расследования, направленные против вашего отца, на данный момент мы не можем провести обыск во дворце во Фьезоле…

– А если мы ее не найдем?

Сабатини снова согнулся пополам – елейные манеры прошлого века.

– Смерть вашего отца не отменяет процедуру, объектом которой он был. Грозящее ему обвинение будет перенесено на вашу мать, которая принимала участие в делах супруга, и на ваших двух сестер, которым пришла в голову скверная мысль занять его место.

София прикурила новую сигарету. Яростно и беспомощно выдохнула клуб дыма.

– Возможно, в другие времена связи вашего отца обеспечили бы ему защиту, но те времена миновали, – продолжал настаивать полицейский. – Италия переменилась, signora. Во всяком случае, мне нравится так думать.

Наконец-то Сабатини сбросил маску: мелкий буржуа, который просто кончал от счастья, что стал поборником справедливости, – он был до невозможности доволен тем, что взял верх над аристократической флорентийской семьей, а вдобавок еще и над кланом выскочек эры Берлускони.

– Даю вам двадцать четыре часа.

Полицейский напоследок окинул их взглядом, потом развернулся и, не оборачиваясь, вышел с кладбища.

София не шевелилась, затягиваясь и кусая губы. Наконец они переглянулись, и совместные годы взаимопонимания и поддержки мигом воскресли. Они найдут записную книжку жестянщика, но уж точно не для того, чтобы отдать ее копу, промасленному, как бутерброд.

Анкоро. Цель начала казаться ему нереальной. Они ехали всю ночь, собирая все новое дерьмо на свою голову. В десять вечера шофер стал причитать: у него лихорадка, наверняка заражение. Сальво уволил его, выкинув пинком, и сам сел за руль. Часом позже внедорожник оказался в канаве. Как по волшебству из темноты вынырнули какие-то люди и помогли им снова пуститься в путь. В очередной раз Эрван полез в свой пояс… Несмотря на усталость и укусы, его словно заворожило: он чувствовал, как под ногами пульсирует алое сердце земли.

Сальво оказался хорошим водителем. Хотя дорога ограничивалась двумя лучами фар, освещавшими всплески грязи и листья, бьющиеся в ветровое стекло, он устремлялся в это месиво с полным спокойствием, принимая на себя тряску и толчки и претворяя их в оставшиеся за спиной километры.

Эрван устроился впереди, пристегнув ремень и вцепившись в ручку двери. Его болтало на сиденье, как мешок с картошкой. Иногда он погружался в полудрему, только подбородок бился о грудь да тело подскакивало на ухабах. Обычная перевозка трупа…

Когда он засыпал по-настоящему, ему снился один и тот же сон. Он жил в термитнике, в паре со своей королевой, огромной и прозрачной. Он заключал ее в объятия, прижимал, оплодотворял, чувствуя, как ее тело заполняется тысячами личинок, оживающих под его ласками. Внезапно его приходили освободить Белые Строители с дымящими факелами. Термиты пускались в бегство. Когда он со слезами на глазах выбирался из своего логовища, спасители ждали его в окружении тел с ободранной кожей, развешанных по деревьям…

На рассвете они оказались на равнине, плавающей в собственном соку. Огромное зеленое тело, развалившееся на простынях дождя. Все сверкало в лучах зари. Казалось, природа разрослась за ночь. Рождение мира, и только, под пунцовым небом, которое тоже едва покинуло мифологическую кузницу…

Сейчас был полдень, и они ехали через Анкоро. Здесь цвета отсутствовали: только ржавчина дней и серость реки. Болотистые трущобы, где человеческое сливалось с растительным, плоть с корой, пластик с илом.

Сальво поставил внедорожник в гараж – скорее, под навес, где за ним должны были присмотреть местные.

– А все-таки что у тебя за работа? – спросил Эрван, устремив глаза на чемодан, который баньямуленге всегда держал на расстоянии вытянутой руки.

– Импорт-экспорт, я ж говорил.

– С какими странами?

– Теми, которые дают нам всякие штуки.

– Не понял.

– Когда любезные развитые страны отправляют нам посылки, их же нужно распределить.

– Ты хочешь сказать, украсть и перепродать.

– В любом случае они исчезают. Лучше уж взять дело в свои руки. Я получаю оптом, а потом распределяю поштучно… Просроченные медикаменты, непарную обувь, сломанные машины.

– Не скромничай: есть еще и ООН, и неправительственные организации.