Смесь - Артём Чумаков

10

Северо-восток тонул в собственных руинах. Холодный ветер гонял по земле мутную белую дымку. Из аудиовещателей доносилось: «Каждый житель северной половины обязан подчиняться приказам любого из членов движения „Сёрч“. Неповиновение влечёт за собой наказание в виде лишения свободы до полугода. В случае сопротивления при задержании членами „Сёрч“, житель северной половины приговаривается к смертной казни. Приговор может быть приведён в исполнение непосредственно на месте преступления старшим отряда». Диктор из динамиков слегка усыплял. Ник давно не заходил сюда, и ожидал увидеть хоть что-то похожее на район. Но нет. Лишь холодная бетонная пустыня, с голосом, растекающимся по переулкам.

Ник держал топор наготове. Знал, как криплы умеют прятаться. Особенно здешние, дрессированные и сплочённые. Ник так много о них думал, что стал хвататься за рукоятку топора от каждого шороха. То стеклянная бутылка, звонко скользящая по асфальту, то кирпич, отвалившийся от заброшенного дома. За каждым движением Ник видел крипла.

Он проходил мимо очередной заброшки. За выбитыми окнами — лишь пустая темнота. Холодный ветер в очередной раз врезал по лицу. Следом, из темноты заброшки донёсся стук. Но не кирпич. Стук больше напоминал щелчок пальцев.

Из окна заброшки на Ника вылетает тень. За тенью — густой дым. Что-то сверкает в темноте. Лезвие клинка. Тень вцепляется в рёбра Ника и валит его на землю. Лезвие снова сверкает. Ник хватает руку с клинком. Та будто весит тонну. Лезвие разрезает темноту, подбираясь к горлу Ника. Тот выбрасывает вверх кулак и попадает в чьё-то лицо. Ник получает кулаком по зубам. Он цепляется за кусок ткани и резко тащит вниз. В отчаянной борьбе, Ник с тенью катаются по земле. Из тьмы выползает лицо.

— Гленн! — кричит Ник, уворачиваясь от клинка. — Хорош! Это я!

— Палач Ник! — отвечает Гленн, хватая его за горло. — Я узнал.

— Я… — Ник с трудом выдавливает слова, пытаясь вдохнуть. — Я не…

Он снова вмазывает Гленну по лицу. Точно в челюсть. Тот падает на асфальт. Ник успевает вскочить и попятиться. Гленн поднимается на ноги. Парни стоят в паре метров друг от друга. Ник вытаскивает из кобуры топор:

— Я не с ними. Я больше не в «Сёрч».

— Да ладно? — Гленн рассекает клинком воздух. — Тебе я хрен поверю!

Он снова прыгает ни Ника. Тот успевает повернуть топор и вмазывает обухом по черепу Гленна. Клинок лязгает об асфальт. Гленн падает на колени. Держится за голову. С трудом поднимается. Гленн, шатаясь, идёт Нику навстречу. Тот готовится врезать ещё. Гленн достаёт стим и затягивается. Густой пар окутывает лицо в капюшоне. По улице ползёт шипение. Из темноты, от заброшки напротив идут криплы. Штук пять-семь. Идут спокойно. Гленн вмазывает Нику с ноги в грудь. Тот пятится, роняя топор. Внутри всё сжимается. Гленн хватает Ника за горло и прижимает к стене. Ник с трудом произносит:

— Коллинз, твою мать! Хотел бы убить — врезал бы лезвием. Отзови их! Давай поговорим, прошу!

Гленн застывает на месте. Смотрит мутными глазами на Ника и, разжав пальцы на горле, поднимает руку вверх. Криплы останавливаются.

— Зачем ты пришёл? — спрашивает Гленн.

— Одному близкому мне человеку очень плохо. Мы вытащили её из крыла больницы, которым руководит доктор Берт. Мне нужно знать, что с ней, и как ей помочь.

Гленн подобрал клинок и засунул в чехол на поясе:

— Пойдём.

Ник забрал топор. Они шли вглубь северо-востока. Шипение криплов оставалось позади. Аудиовещатели хрипели: «Жителям северной половины запрещается упоминать Заказ, Заказчиа, Юниборд и иные атрибуты преступной системы». Ник повернулся к Гленну:

— Почему ты не сломаешь эти динамики? Неужели не надоело?

— Я редко их слышу. И потом, хочу оставаться хоть немного в курсе. Так что у тебя с «Сёрч»?

— Я тусовался с ними как агент. Сливал информацию кое-кому, кто хочет убрать Скотта и разрушить его систему. Я мог свалить оттуда, но кто-то похитил девушку, что очень дорога мне. Пришлось замарать руки, чтобы найти её. И я нашёл. Рэйчел держали в крыле Берта. Там испытывают новое оружие для «Сёрч».

— Я в курсе, — Гленн снова затянулся стимом. — Они хотят создать стимулятор, делающий из людей полукриплов. Но большой вопрос, сколько такая армия проживёт. Полгода — это лучший расклад для них. Альцефулу нельзя откатить или вывести из организма. Какой бы выносливостью или силой такой человек ни обладал, он всё равно будет умирать.

— А ты? Ты явно сильнее многих людей, но до сих пор не превратился в монстра.

— Не всё так просто, — Гленн улыбнулся. — Один сильный стимулятор действительно есть. Состояние эквилибриума. Ты действительно можешь стать сильнее, быстрее, лучше слышать и видеть. Но для этого нужно держать баланс между альцефулой и концентратом эмблюра в организме. Пока одно борется с другим, ты буквально выходишь на новый уровень человеческих возможностей. Но перевес в любую сторону сильно меняет восприятие реальности. Завалить тебя в таком состоянии — проще некуда. Плюс, всегда есть риск либо окончательно превратиться в крипла, либо схватить передоз эмблюра. Я могу вывалиться из эквилибриума в любой момент жизни. И чёрт знает, каким чудом до сих пор не сдох.

Мимо парней прошли два крипла. Не принюхивались, не шипели, просто спокойно топали по переулку. Ник окинул взглядом разрушенные здания вокруг:

— Почему здесь такие руины? Что произошло?

— Испытания под землёй. Что-то с питанием системы. Сначала, из «Андеркома» выбрасывало токсин. Люди не чувствуют его, а мы с криплами хорошо знаем этот запах, этот вкус. Может, это дерьмо и стало причиной альцефулы. Я пока не смог разобраться. Но в какой-то момент, токсин перестал выделяться, и северо-восток затрясло. Какая-то вибрация под землёй. Так продолжалось дней пять. А ты знаешь, из чего построены дома в Девятом. Так что район нехило расколошматило.

— Да уж. Слушай, Гленн, ты столько времени изучаешь криплов, альцефулу. Мне нужно показать тебе Рэйчел. Может, ты скажешь, что с ней. Может, есть вариант как-то избавить её от последствий тех испытаний.

— Нет, — отрезал Гленн. — Мне нет дела до людей. Всё, что происходит сейчас в Девятом — это целиком ваша вина. Я не собираюсь разгребать ваши косяки. И потом, криплам не понравится, что я принимаю гостей. Конечно, они многое терпят. Опыты, которые я над ними провожу. Людей, которые в попытках меня убить