Стадия 1: Отрицание - Игорь Маревский

— Это вам за полковника.

Разразилась длинная очередь, и не отпускал курок до тех пор, пока сухо не застучал боек винтовки. Он отцепил магазин, и убрал его в карман.

— Готово. Холодным голосом произнёс он.

— Это было крайне глупо. Ответил голос в динамике. Эвакуация у южного входа, я в чёрном седане.

Ник очнулся на мягком и удобном диване, а под голову ему была положена подушка. Он медленно открыл глаза, растягивая затёкшие мышцы, и первое что ощутил, это отсутствие боли. За последние несколько суток, он настолько привык к вялому состоянию, что иное, воспринималось совсем иначе.

Тело нормально слушалось своего хозяина, а голова была столь ясная, что ему сразу захотелось её чем – ни будь занять. Помимо мысленной пищи, он так же жаждал вполне реальной. Очень хотелось есть, настолько сильно, что он готов был взлететь, и накинуться на холодильник хозяина квартиры.

Ник потянул руку, и не глядя нащупал пластиковую бутылку. Юноша приподнялся, и понюхал содержимое, вроде вода. Френки рядом не было, да и в глотке настолько пересохло, что парень, при всём желании, не смог бы окликнуть друга. Ник приложил горлышко к бутылке, и за несколько секунд, осушил содержимое полуторалитровой тары.

Жажда была, как при сильном похмелье, однако отсутствие головной боли, и стыда за прошедшую ночь, говорило о том, что вчера он точно не пил. Вещи Ника уже были доставлены, и аккуратно сложены в уголке комнаты, а личный рюкзак, с которым он редко оставался, покорно, словно пёс, ждал у ног хозяина.

Ник облегченно выдохнул, и на его губах, впервые за долгое время, засияла улыбка счастья. Первым делом, он рванул за молнию, и убедился, что содержимое его тайного кармана, было не тронуто. Помимо этого, в рюкзаке лежало несколько книг, недопитая бутылка воды и початая упаковка Форте.

Ник выложил на ладонь две капсулы, и поднеся к губам, резко почувствовал приступ тошноты. Она была скорей всего вызвана долгим голоданием, а желудок впервые активизировался за несколько дней. Юноша едва смог сдержать рвотные позывы, и без этого хватало обезвоживания. В этот момент, открылась дверь кухни, и медленно вышел Френки, с явно виноватым лицом.

— Проснулся наконец. — Произнёс он, неся в руках поднос.

Резкий, отчетливый запах жаренного мяса. Ник, словно сторожевой пёс, заводил носом, и судорожно сглотнул. Юноша мог поклясться, что никогда в жизни, не чувствовал такого соблазнительного запаха еды.

Френки подошел не спеша, с интересом наблюдая за тем, каким животным взглядом сверлил кусок мяса Ник. Он протянул блюдо человеку, и тот выхватив, его словно зверь, принялся голыми руками рвать его на части, и закидывать в глотку. Френки отошел на два шага назад, и задумчиво протянул.

— Да ну … Не может быть …

Ник услышал слова друга, ведь, как и нюх, слух у него работал, что швейцарские часы. Вот, что творит с человеком, сила природного, целительного сна. Френки протянул стакан с водой, но Ник справлялся и без этого, с впечатлительной скоростью профессионального едока, рвал, и закидывал в рот куски стейка.

Френки уселся рядом на кресло, и сложив руки в молитвенном жесте, у основания кончика носа, молча смотрел. В момент, когда Ник закончил свою трапезу, и звучно, на зависть многим мужчинам, разразился отрыжкой, Френки заговорил.

— Салфетку, или пальцы до костей тоже слижешь?

Ник звонко икнул, сдерживая содержимое в желудке, и ответил. — Давай, я же тебе не животное.

— У тебя кстати телефон жужжал, ты бы проверил, что там. — Сказал Френки, и дождавшись, когда его друг отвлечется на телефон, протянул салфетку, а затем резко заменил её на горящую зажигалку.

Ник сидел на диване, с протянутой ладонью, пытаясь активировать свой телефон. — Батарея сдохла, у тебя есть за … Какого хера ты делаешь?

Он заметил, как Френки пытался поджечь его тыльную сторону руки, и инстинктивно, одёрнул конечность.

Рыжеволосый парень, догадываясь, что произошло, выждал короткую паузу, пока Ник более ли менее не осознал, и вполне справедливо, вопросил. — А чего ты орешь?! Ты как – будто что – то почувствовал. Я всё сидел и ждал, пока ты верещать начнёшь. Ты посмотри на свою тарелку. Ты только что за семь минут, сожрал двухкилограммовый кусок говядины, который я вытащил из духовки, прежде чем зашел в комнату! Я понимаю, что после той дряни, что запихиваешь в себя, и кусок пластика, покажется банкетом, но всё же!

Ник посмотрел на свои ладони, а затем на кончики пальцев. Легкие ожоги, как от неловкого прикосновения к огню горящей свечи, а вот тыльная сторона … Юноша, затаив дыханием, и беззвучно хлопая ртом, как рыба, выставил её перед другом, и запротестовал.

— А это что?

— Френки безразлично посмотрел на средний ожог, и бросив парню заранее заготовленную мазь, ответил. — Я не говорил, что ты огнеупорный, просто не чувствуешь.

Он встал с кресла, и повернувшись спиной, принялся что – то писать в своем личном блокноте. В блокноте, который Ник никогда не видел. Юноша сел ровно на диване, и затребовал объяснений.

— Что ты со мной сделал?

Френки напыжился, как рыба фугу, или вулкан, готовый вот-вот взорваться, и выпалил. — Что я с тобой сделал? Я с тобой сделал? Теоретически кое что, но это не важно. Что ты с собой сделал? Почему ты скрывал от меня, что пытаешься подсадить к тебе нульмерные нанониты?

Френки заходил из стороны в сторону, не обращая внимания на друга, и продолжал свою тираду. — Во – первых, для протокола, и социального контракта нашей дружбы, я должен сказать. Ты в конец звезданулся? Это же технология на тестовой стадии! Средняя цифра выживаемости меньше десятой процента! Ты поэтому вел себя как мудак? — Ник попытался вставить слово, но Френки ему не дал. — Нули вживляют пациентам, на терминальных стадиях болезней, отчаянная попытка перепрограммировать организм, и вырастить новые ткани и органы! Ты скрывал от меня, что скоро умрешь?

— Я в порядке. — Спокойным голосом ответил Ник, втирая мазь от ожогов в руку.

—