На краю моей жизни (СИ) - Николь Рейш

Когда она поднимает свое лицо и смотрит мне в глаза, я вижу, что она улыбается.

- Он все время говорит о тебе. И если по-честному, то он порядком меня достал этим. - Она подносит стакан к губам, делает еще несколько глотков, а потом, наклонившись вперед, ставит его на кофейный столик. Я слышу тихий стук стекла об стекло, от этого по моей коже пробегают мурашки.

- Все время говорит: «Ариадна, то, Ариадна это... » или «Ты знаешь, что сегодня вытворила Ари?» или еще «Я возил сегодня Ари на «Еловый пляж» и ей там так понравилось... », «Сегодня днем мы с Ариадной готовили имбирное печенье, так она с ног до головы была в муке... ». И если бы я тебя так сильно не любила, то уже бы возненавидела. - Ее слова вызывают на моем лице широченную улыбку, эта девушка словно ребенок. Минуту назад она рыдала, а сейчас смеется взахлеб, словно и не было этих слез. - Ты мне нравишься. И Максу ты тоже нравишься, это его и пугает. Но ты чудо, Ари и моему брату бы безумно повезло, если бы ты была в его жизни. Ты была бы ему наградой за долгие годы душевного одиночества.

Я не знала, что ей сказать, да и что тут вообще скажешь. Эта милая девушка сейчас вывернула сразу три души на изнанку: мою, свою и брата. И я верю каждому ее слову. Мы долгое время сидели в тишине. И казалось, что каждой из нас было настолько комфортно и легко, что слова были не нужны. Но вдруг глаза Сидни нерешительно на меня посмотрели, она с минуту думала о чем-то, закусив нижнюю губу и нахмурив брови.

- А ты на самом деле ни чего о себе не помнишь?

- Ну, можно и так сказать. Иногда я вспоминаю какие-то вещи, но это по сути мне ни чего не дает. Я помню, что у меня был пес по кличке Апрель и что стены в моей комнате были выкрашены в два цвета: фиолетовый и бежевый. Или то, что у моего отца темно-синие глаза. Я не могу представить что-либо из этого. И порой мне кажется, что я сама все придумала, лишь бы помнить хоть что-то.

- Это так странно.

- И не говори. Словно мне то тут, то там попадаются кусочки пазла, которые по сути детали одной картинки, но ни одна из них совершенно не подходит к другой.

- Тебе страшно? - Глаза Сидни были полны страха, казалось она поставила себя на мое место и теперь не может выйти из этого образа.

- Не особо. Мне нравится моя жизнь, я счастлива, у меня есть работа, Грейс. И единственная проблема, которая меня заботит это то, что я не помню, кем была. Но если я вспомню... - Я замолчала, а Сидни сразу спохватилась и виноватым голосом заговорила.

- Прости, мне наверное не стоило спрашивать об этом.

- Нет, все в порядке. Правда я ни с кем еще не говорила об этом, но знаешь, я рада, что говорю сейчас с тобой о своей амнезии. Мне становится немного легче.

- Я просто не представляю, как ты справляешься.

- Мне помогают люди, которые рядом со мной. Грейс, ты и даже Макс.

- А что врачи говорят? Есть шанс, что ты все вспомнишь?

- Они не знают наверняка, но по идее я давным-давно должна была все вспомнить. Мой психолог говорит, что я сама закрылась от своего прошлого, подсознательно блокируясь от него.

- А ты что об этом думаешь?

- Я думаю, она права. Я пока не готова к этому, и возвожу все возможные стены, которые загородят меня от вспышек воспоминаний. Я не хочу возвращаться назад, даже с учетом того, что оставляю позади себя двадцать три года жизни, людей которые любят меня, людей которых я люблю и все, что, так или иначе, мне дорого.

Казалось, Сидни исчерпала все свои неловкие вопросы, но теперь эти вопросы возникли у меня, точнее всего один. Один единственный вопрос, заводивший мое любопытство до неописуемого уровня.

- Сидни, раз уж мы до такой степени разоткровенничались, то можно мне задать тебе вопрос?

- После того, что я на тебя выплеснула? Разумеется.

- Почему ты плакала в тот день? В парке...

Девушка потупила взгляд, кусая губы, она уставилась на свои руки, вцепившиеся в край футболки. Мне уже показалась, что она оставит мой вопрос без ответа, но она проговорила на одном дыхании:

- Из-за моего парня. Бывшего парня. В тот день я застукала его с другой. - Она снова заплакала, ее слезы мелким дождем падали на синие джинсы. - Мы были вместе два года, все это время он изменял мне, а я даже не догадывалась об этом. И знаешь, что он мне заявил?

- Нет...

- Хочешь верности, Сидни? Заведи себе собаку. В его глазах было столько безразличия, что я в нем чуть не утонула. Я два года потратила на этого ублюдка.

- Поверить не могу... Мне так жаль, Сидни.

- А мне нет. - Она подняла на меня свои темные глаза. - Я рада. Пускай это разбило мое сердце, но уж лучше я переживу это сейчас и пойду дальше, на поиски новой любви, чем потрачу свою жизнь на того, кто меня совсем не любит.

На улице хлопнула машина, мы с Сидни переглянулись, а потом посмотрели в окно. Даг провожал Грейс до двери. Сидни быстро стерла остатки слез с лица, и в нетерпении сжала мою руку.

- Боже, я надеюсь, он ее поцелует на прощание. Это было бы так романтично.

- Я тоже на это надеюсь, иначе Грейс забьет мне голову размышлениями о том, почему кардиолог ее не поцеловал.

И все же Даг ее поцеловал, легко едва касаясь губами ее губ, но это была настолько мило, что мы с Сидни заскулили от умиленья. А лицо Грейс сияло от счастья. Я так за нее рада.

«Запись номер три!»

Я все чаще стала ловить себя на мысли, что моя жизнь похожа на какой-то паршивый сериал, в котором я играю несчастную роль десятого плана. И я настолько ужасная актриса, что без конца проваливаю сцену за сценой. Все мои эмоции глубоко запрятаны, а я срослась с ролью и потеряла саму себя. Но разве можно потерять то, что не имеешь? А я саму себя ни когда и не имела. У меня «меня» не было, я лишь жалкая тень своей прошлой жизни.

Я не живу, я выживаю. Во мне совершенно нет ни чего настоящего, я жалкая копия девушки по имени Эстер. Копия, которая отчаянно хочет избавиться от оригинала и жить своей жизнью, но только это у меня вряд ли получится.

У меня нет эмоций, они спрятаны под двадцатью тоннами безразличия и страха. И я чувствую себя настоящей лишь тогда, когда провожу время с Максом. С парнем, который ясно дал понять, что не нуждается в моих чувствах. С тем, кто отталкивая - еще ближе притягивает к себе. Словно кто-то свыше пришил меня к нему красными нитками, которые я не в силах разорвать.

Я совершенно запуталась и не знаю кому верить. Сумасшедшая семейка Холландов выбивает меня из колеи, и я теряю свою реальность, находясь в эпицентре их дурдома. Макс четко провел границы между нами, но пару часов спустя его глаза говорили совершенно об обратном. И это в какой-то степени подтверждает теорию Сидни.

Макс боится того, что чувствует ко мне. А я боюсь, что разочарую его своей пустотой.

21 ноября.

Глава 17

Кто бы мог подумать, что Даг весьма романтичный мужчина. Он организовал свидание для Грейс в ботаническом саду нашего города. Так что Грейс кушала в окружении экзотических цветов, а музыканты играли живую музыку. Они много танцевали и казалось бы, на этом можно было остановиться, но нет, после ужина Даг и Грейс поехали кататься на моторной лодке по Августу. Грейс сказала, что почувствовала себя подростком, угнавшим родительскую машину. Я ни когда прежде не видела ее такой счастливой.

У подруги теперь новый график работы: понедельник, среду и пятницу она работает с 10:00 до 20:00, а вторник и четверг с 8:00 до 17:00, суббота и воскресенье выходные. Теперь мы сможешь больше времени проводить вместе.

В студии Макса не оказалось, мне пришлось самой открывать ее и отключать сигнализацию. Ни какой записки Холланд мне не оставил и по расписанию у него сегодня только две фотосъемки и то после обеда. Так что я понятия не имею, где его носит.

Зайдя в комнату, я сразу вспоминаю тот вечер, когда застукала Макса с Маргарет. И хотя я понимаю, что у меня нет ни какого права злиться на него, я все равно злюсь. В комнате нет ни намека на то, что происходило тут всего пару дней назад, но у меня нет сил находиться в ней. Я начинаю задыхаться от болезненных воспоминаний, слезы подступают к глазам.

Это не правильно, разве можно испытывать что-то подобное к практически незнакомому человеку, к тому, кого знаешь всего лишь месяц? Хотя за это время я настолько привыкла к семье Холландов, что кажется, они были в моей жизни всегда.

Я хватаю ноутбук и удлинитель из ящика стола, воткнув его в розетку, тащу провод в коридор, так далеко насколько он позволяет. Я располагаюсь прямо на полу в коридоре напротив двери в костюмерную, взяв из нее два пледа, я делаю для себя подобие дивана.

Представляю выражение лица клиентов, когда они меня тут увидят. М-да уж, выйдет не совсем удобно. Я в течение пяти минут сидела и смотрела на закрытую дверь костюмерной, размышляя, что же придумать, но ответ, как оказалось, был у меня прямо перед глазами.