Дневник свекрови - Мария Метлицкая

Сыграли свадьбу и зажили. В любви и согласии. Юленька-невестка решила писать детективы. Все говорили, что у нее хороший язык и отменный юмор. Еще она неплохо рисовала. Пейзажи и натюрморты. А также обожала разводить цветы. Даже самые экзотические и капризные у нее замечательно приживались и бурно цвели.

Словом, личность она была творческая и неординарная. Антон с удовольствием поощрял увлечения жены и очень гордился ее успехами. Правда, рукопись не взяло ни одно издательство, но хорошо известно, что иногда и к самым талантливым людям успех приходит не сразу. И он уговаривал расстроенную Юленьку писать дальше. Может быть, что-то получится в другом формате и жанре?

Юленька была домоседкой. Писала картины и книгу. Занималась цветами. Много читала. Диапазон ее интересов был широк – от Достоевского и Юнга до Шишкина и Улицкой. Весь день в квартире играла классическая музыка. Юленька любила Малера и Шнитке. Говорила, что под Губайдуллину и Вагнера хорошо пишутся психологические портреты. Пером и кистью.

Вот такая была Юленька. Непростая. Талантливая. Значительная. Тонкая.

Антон ею восхищался. При такой внешности – такая натура! Пока все шарашат по бутикам и спа-салонам, его жена развивается духовно.

Хозяйство Юленька считала делом пустым и неразумным. Очень трудозатратным. Нет, она совсем не была аскетом или пуританкой. Она любила качественные вещи, хорошую обувь и дорогие сумки. Стриглась у известного стилиста. С удовольствием носила дизайнерские украшения. И очень любила французскую кухню.

Но зачем тратить такое дорогое время на приготовление борща или котлет? Ведь за это самое время можно почитать книгу или написать картину. Посмотреть старую картину Феллини или Бертолуччи. Просто сходить в музей или на концерт.

Но не подумайте! Она не была человеком бессовестным и безразличным. Она прекрасно понимала, что в доме нужно прибираться и мужа кормить. Хоть и не любила все это до невозможности. Ну не бывает же все одновременно и сразу – и красота, и талант, и способности к домашнему хозяйству.

Юленька была не глупее Юлечки. Кулинария в супермаркете у ее дома тоже имелась. И она тоже ею с удовольствием пользовалась. Не брезговала. Покупала и готовые цыплята-табака, и мясо по-французски с сыром и луком. Пирожки с капустой и венгерские ватрушки. Винегрет и корейскую морковку. В общем, голодным любимый муж не ходил. Правда, в отличие от родственницы, она не приписывала себе гастрономических подвигов. Она вообще не любила врать. К тому же муж и не ждал от нее этих самых подвигов. Любил ее и без них. Иногда заказывали по телефону что-нибудь из ресторана. Тоже выход!

В субботу Антон пылесосил квартиру и мыл полы. Юленька смахивала пыль. Цветным ершиком. Пару раз попыталась что-то приготовить по рецепту ведущей кулинарного шоу. Той, что мечется по кухне как подорванная. Почему-то не получилось. То ли рецепт у ведущей был дурацкий, то ли Юленька что-то напутала. В общем, не вышло. Несъедобно. Совсем. Выкинули в помойку. Юленька расстроилась, а Антон смеялся и ее утешал. Говорил, что для хозяйства существуют специально обученные люди. Что готовка тоже требует таланта. И что не может у одного человека быть столько талантов одновременно. И что женился он не на поломойке и не на кухарке. Сознательно, между прочим. И предложил жене поужинать в модном итальянском ресторане. Самый сезон устриц.

Они поехали в центр. Погуляли по Чистым Прудам. Покормили лебедей. Купили билеты на вечерний спектакль в «Современник». И отправились обедать в этот самый ресторан, проводящий «фестиваль устриц». У нас ведь без пафоса не бывает. Непременно фестиваль, не меньше!

Устрицы были свежи и восхитительны. Пахли морем и быстро съеживались под лимонным соком.

Спектакль был трогателен. Актеры, как водится, талантливы. Домой вернулись наполненные и задумчивые. Зажгли свечи, налили вина и включили Моцарта. Уютно устроились на диване, под пледом в обнимку. И остро ощутили огромное, непомерное и спокойное счастье. Одновременно.

Виолетта Константиновна о невестке отзывалась сдержанно.

– Нормальная девочка, – говорила она. И добавляла: – Со своими тараканами, конечно. Не без этого.

Когда подружки интересовались, что там за тараканы такие, она в подробности не вдавалась. Просто объясняла, что «она мне родной не стала».

Одна далеко не глупая подруга ей на это сказала:

– У тебя есть дочь, сын, муж, сестра. Что, испытываешь недостаток в родне? Главное, чтобы сын был доволен и счастлив. А ведь он доволен и счастлив, по-моему? – уточнила ехидная подруга.

– Ну, вроде, – кисло промямлила Виолетта.

Иногда они с дочкой заскакивали на Пироговку. Называлось это «на кофеек». Но всем было понятно, что с инспекцией.

Невестка открывала дверь и расстраивалась:

– А что не предупредили? Я бы за пирожными сбегала.

Золовка отвечала, что пирожные они не едят. Следят за фигурой.

Соглашались на кофе. Юленька варила кофе. Предлагала бутерброды.

Виолетта интересовалась: «А что у тебя на обед?»

Юленька лихорадочно вспоминала и дергала ручку холодильника. Свекровь тянула шею и прищуривала глаза. Видела контейнеры из магазина. С салатами и мясом. Хмурила носик и переглядывалась с дочкой. Обе вздыхали. Потом пили кофе. Разговор почему-то не клеился. И свекровь, и золовка сидели с кислыми лицами. Юленька переживала и не знала, как развлечь нежданных гостей. Предложила посмотреть новые работы. Пошли в комнату. Родственницы молча постояли у полотен. Золовка сказала: «Ну, понятно». И опять вздохнули и переглянулись. Виолетта невзначай провела ладонью по журнальному столику. Стряхнула с ладони пыль. Естественно, скорчила гримасу. Невестка неловко оправдывалась, мы, дескать, еще не убирались.

Свекровь уточнила:

– Кто это «мы»?

Юленька залепетала, что «они» – это Антон и, собственно, она.

Свекровь вскинула бровь и спросила, какие обязанности по дому у ее сына. Невестка пролепетала, что «Антошка пылесосит».

Золовка сказала:

– Ну не хрена себе!

И было непонятно, чего в ее голосе больше – возмущения или зависти.

Виолетта промолвила тоном страдающей от интриг императрицы:

– Все ясно.

Короче, все действительно стало понятно. Юленька стояла, опустив глаза и ненавидя себя за правдивость.

В ванной Юлечка изучала кремы своей тезки. В ценах она не ошибалась.

Свекровь перед зеркалом в прихожей тщательно красила губы.

Уходили с мрачными лицами и без дежурных поцелуев.

Юленька села в кресло и расплакалась. Какие стервы! Специально застигли ее врасплох!

Юленька была бесхитростна, но не наивна.

И еще, как было сказано выше, очень умна. Мужу решила все преподать грамотно.

Виолетта возмущенно плюхнулась в машину. Юлечка дала по газам.

Через минут десять, после того как они нервно выкурили по сигарете, дочка не выдержала.

– Ну как? – спросила она у матери. И, не дожидаясь ответа, с возмущением добавила: – Хорошо устроилась!

Виолетта, с лицом, покрытым красными пятнами – высшая степень раздражения, – закивала. На лице неподдельная скорбь. Просто боль на лице душевная. Нечеловеческие страдания просто.

– Нет! – продолжала возмущаться сестра несчастного брата. – Везет же некоторым! Ни кожи ни рожи! А такая пруха! Сразу на все готовенькое! На блюдечке с голубой каемочкой. Ну как тебе все это нравится? Овца овцой! Пикассо, блин! Конан Дойль доморощенный! – продолжала «пылить» Юлечка.

Виолетта закурила новую сигарету и произнесла:

– Не волнуйся! Я мимо этого не пройду. Точки над «i» расставлю!

Конечно, насчет «кожи и рожи» Юлечка крепко загнула. Насчет «овцы» тоже. Но когда так сильно и искренне возмущение! И такая обида за брата!

Вечером Юленька с огорчением рассказывала мужу о визите внезапных гостей. Сокрушалась, что ее застали врасплох. Что она работала и ничего не успела приготовить. И прибраться тоже не успела.

В общем, переживает она ужасно. Даже разболелась голова. От расстройства, что не оказала родственницам достойного приема.

Антон тоже был далеко не дурак. С маман и сестрицей знаком был неплохо. Понимал, что это происки.

Жену успокоил, набрал телефон матери. Та ответила умирающим голосом. Он спросил, какие проблемы.

Маман вздохнула и с пафосом сказала, что, по ее мнению, зампред банка не должен мыть унитазы. Что питаться готовой пищей по меньшей мере невкусно. Не говоря уже о вреде. И совсем не говоря о ценах «на всю эту кулинарную гадость». И что надо нанять домработницу. Чтобы не жить в свинарнике. Правда, так никаких денег не хватит.

И вообще, почему «молодая и здоровая женщина не работает, а занимается всякой фигней?».

Сын выслушал всю эту тираду спокойно. Не перебивая. Потом сказал:

– Так! Во-первых, меня все устраивает. Всё! – повторил он угрожающе. – Во-вторых. Спасибо за совет про домработницу. Сам не догадался, дурак. В-третьих. Обрати внимание на свою дочь. И откорректируй то, что не удалось воспитать. И в-четвертых. Критику в адрес своей жены не приемлю и не потерплю. Потому, что ее люблю. И потому, что, опять же, меня все устраивает.