Магия безмолвия. Эпизод II - Анна Кувайкова

Вот только… если бы всё было так просто.

Демон поморщился, отпуская полупрозрачную занавеску, которая вновь скрыла его от посторонних глаз тонким пологом.

После всего того, что натворил, он не мог позволить себе вот так просто, как раньше, появиться в родных стенах. Только сейчас Ариатар понял, что вёл себя как глупый мальчишка. Он отсутствовал в Сайтаншессе два года, а после, по возвращении, только и делал, что отпугивал своих близких равнодушием, запугивал посторонних холодной яростью и игнорировал тех, кого не знал вовсе. Более того, умышленно блокировал связь с Кастиэльеррой. Пожалуй, это было глупее всего.

Ариатар знал, что его состояние понимали и, по мере возможности, старались не задевать тему, касающуюся его отношений с тёмной эльфийкой.

Лиерана…

Прикрыв глаза, демон прислонился спиной к жёсткой деревянной стене. Приносили ли сейчас воспоминания о ней ту острую боль, от которой он бегал два года?

Пожалуй, однозначного ответа на этот вопрос он не мог дать. Что он испытывал сейчас? Злость? Безусловно. Жажду мести? Естественно! Но любовь, а вместе с ней и страдания от разбитого сердца?

Почему-то именно сейчас эрхан не был уверен в этом. Те острые чувства, терзающие его душу, заметно поблёкли за последние… Впрочем, когда именно утих ураган внутри его, Ариатар и сам не мог сказать, как и то, что на самом деле послужило тому причиной.

Оттолкнувшись от стены, демон направился в глубь комнаты, освещённой лишь тусклым лунным светом. Подойдя к большому сундуку со своими личными вещами, эрхан откинул тяжёлую крышку, обитую железом. Ему нужно было найти зелье с лёгким снотворным эффектом – иначе, как он подозревал, ему не удастся сомкнуть глаз этой ночью. А нормальный продолжительный отдых ему был просто необходим.

Неожиданно вместо знакомого пузырька из плотного стекла его пальцы наткнулись на нечто совершенно иное…

Нахмурившись, Ариатар наклонился. На дне сундука, едва заметно поблескивая струнами в тусклом лунном свете, лежала скрипка.

Как она здесь оказалась? Впрочем, это было не важно.

Бережно взяв в руки инструмент, эрхан захлопнул крышку сундука и аккуратно, словно самое дорогое сокровище в мире, положил его на ровную поверхность. Пробежав пальцами по гладкому, полированному дереву, демон подавил тяжёлый вздох.

Сколько же он не играл на ней? Месяц, два?

Нет.

Ответ был очевиден: он не прикасался к скрипке больше двух лет. Лиерана всегда считала, что это занятие недостойно кронпринца эрханов. Ему положено сохранять величие, которое значительно померкнет из-за такого недостойного занятия, как игра на человеческом музыкальном инструменте. И тогда Ариатар, практически не раздумывая, согласился с возлюбленной, молча стерпев горечь в душе, неприятным осадком оставшуюся после её презрительных слов, брошенных словно невзначай.

Какой же он тогда был дурак…

Взяв в руки скрипку, демон медленно провёл пальцами по струнам, которые почему-то не издали ни звука в ответ. Перевернув её, слегка коснулся пальцами золотистых рун, переплетённых в замысловатые, но в то же время простые в своей красоте вензели – его инициалы. На тёмно-коричневом с бордовым отливом дереве до сих пор не было ни единой царапины и шероховатости: Ариатар всегда бережно обращался с инструментом, не позволяя никому к нему прикасаться. Даже собственной сестре.

Как он мог забыть о нём на столь долгое время?! Как позволил себе так откровенно пренебрегать даром матери?!

К подарку, полученному Ариатаром на столетие, Повелительница приложила свою изящную, а когда нужно, и тяжёлую руку. Зная, что лунная эльфийка никогда не отличалась умением создавать музыкальные инструменты, Ариатар был поражён, насколько эта скрипка получилась идеальной. Совершенной. Живой…

Только в его руках скрипка оживала, издавая столь трогающие душу звуки, как не смог бы это сделать ни один эльфийский инструмент, даже знаменитая синтаини – хрустальная скрипка принца светлых эльфов. Селениэль вложила в простое дерево всю свою душу. И демон, как никто другой, ценил это.

Но как оказалось, лишь до поры до времени.

Неожиданно вспомнился тот день, когда Ариатар решил вернуться в Академию некромантии. Он мгновенно пронёсся перед глазами так, словно это было вчера. Как Ри отговаривал его это делать, как проклинал его на все лады наставник! Как молча хмурился Повелитель, который хоть и наполовину, но одобрял действия сына. А Селениэль…

Это был единственный раз, когда эрхан поругался с матерью. Сильно, крепко. До боли, до ненависти. До её слёз. Это было всё так… глупо.

Его гневные слова, сами слетающие с губ, её закушенная до крови губа, в напрасной попытке сдержать слёзы. Ругань, бесконечные объяснения, долгие уговоры. Искрящаяся в воздухе магия стихий, сила Хранителей и клубившаяся, уже неконтролируемая Тьма. Резкий, неосторожный взмах его руки – и скрипка принцессы лунных эльфов, падающая на каменный пол. Деревянные щепки, разлетевшиеся по полу, свернувшиеся в клубок тонкие порванные струны. Боль и непонимание в её зелёных, таких родных глазах. Громкий треск захлопнувшейся за его спиной двери и хлёсткая пощёчина отца, обжёгшая лицо…

Ариатар сжал кулаки, стиснув до боли зубы. Как он мог так повести себя с ней?

Только сейчас эрхан понял, что повёл себя не как наследный принц эрханов, названный в честь Хранителя Огня, оберегаемый самой Гекатой ещё до рождения, нет. Он поступил как простой, глупый, самовлюблённый и обиженный на весь мир мальчишка. Он ранил своими словами и поступками ту, что любила его больше всех на свете. И что было больнее всего, что она его понимала. Действительно понимала и принимала даже таким, каким он был той злополучной ночью в Сайтаншессе.

Поддавшись внезапному порыву, Ариатар поднял скрипку и приложил её к плечу, зажав подбородком. Но зачарованный смычок, в который были вплетены нити волос из гривы Харона и шерсть его эрингуса, несмотря на затаённую надежду и долгое ожидание, так и не появился.

Прикрыв глаза, демон опустил руки, осторожно, но крепко сжимая гриф.

Не сейчас. Возможно, ещё не время.

Но ему казалось, что рано или поздно, что уже совсем скоро он сможет сыграть ещё раз. Взять в руки смычок и скрипку и выразить с помощью музыки всё то, что так долго копилось в его душе. И тогда, как когда-то давно, звуки скрипок Повелительницы эрханов и её сына вновь разлетятся над Сайтаншессом…

Откинув крышку сундука, демон аккуратно убрал скрипку, окутав её Тьмой, чтобы случайно не повредить. Куда же делся футляр со смычком, он так и не смог вспомнить. Это его расстраивало и злило, но Ариатар знал: рано или поздно он найдёт его.

Хриплое карканье, раздавшееся со стороны окна, разорвало царившую в комнате тишину и возвестило эрхана о том, что его одиночество нарушено. Эрингус, что всё это время дремал на кровати в облике пантеры, а может, просто делал вид, на миг поднял голову, блеснув в полумраке серебряными глазами. Узнав неожиданного гостя, магическое существо успокоилось и, зевнув во всю пасть, показав внушительные клыки, вновь пристроило голову на лапах, погружаясь в полудрёму.

Ночной гость его нисколько не волновал.

– Рикс, – тихо позвал демон, подойдя к окну. Там, на подоконнике, смотря на Ариатара слишком умным и серьёзным для простой птицы взглядом, сидел крупный чёрный ворон. Не узнать это творение чистой магии смерти было невозможно. – Что ты здесь делаешь?

Птица склонила голову, коротко каркнув. Неожиданно в её чёрных глазах показалась капля расплавленного золота. Растекаясь по радужке, капля увеличивалась, пока постепенно не заполнила собой всю поверхность, остановившись только у границ зрачка. Миг – и всё исчезло, оставив после себя лишь глубокий чёрный цвет.

– Понятно, – хмыкнул эрхан, присев на подоконник и ласково поглаживая чёрное мягкое оперение, сотканное из магии. – Танорион всё рассказал.

Ответа от птицы не требовалось. Ариатар знал, что так и будет. Вот только…

Демон отдал бы всё, чтобы сейчас хоть и через глаза ворона, но поговорить с самым дорогим для него человеком. Он как никогда сильно хотел этого, но Селениэль не решилась, ограничившись лишь короткой весточкой. Прибытие любимого питомца Сайтаншесской Розы в Ай’ше означало только одно: его помнят, его любят… его ждут. Пожалуй, на данный момент большего эрхану было и не нужно.

– Я в порядке, – тихо произнёс Ариатар, кончиками пальцев почёсывая шею внимательно смотревшего на него ворона. – Теперь в порядке. Я скоро вернусь домой.

На этом короткий разговор был окончен.

Поднявшись с подоконника, демон вдруг услышал лёгкий стук упавшего на деревянный пол предмета. Он наклонился и поднял блеснувшее в лунном свете серебряное перо. Машинально сунув руку в карман куртки, откуда оно выпало, Ариатар вытащил блокнот, который так и не отдал владелице.

Эрхан нахмурился: потёртый от частого использования блокнот со следами серебряных ногтей нужно вернуть. Для Саминэ это был единственный способ общения с внешним миром.