Синдикат должен быть разрушен - Алексей Шумилов

— Вот теперь верю, что он мог драться с профессионалом и победить, — довольно прогудел Эндрю.

Джек и Пол, судорожно схватившиеся за пистолеты, расслабились.

— Откуда вы знаете? — удивился я.

— Я рассказал, — признался Майк. — А мне — Анна и Александр расписали поединки в ярких красках, они вами сильно восхищались.

— Хочу предупредить, — пробасил Орловски, — Как телохранителю мне надо платить семь тысяч в месяц, моим ребятам — по пять. Гарантирую, работать будем на совесть.

— Договорились, — улыбнулся краешками губ я, и протянул руку.

Эндрю помедлил.

— Ещё один важный момент, — прогудел он. — Я ненавижу наркоторговцев, совратителей несовершеннолетних и людей, не держащих своё слово. Таким лучше меня не нанимать, пожалеют.

— Сработаемся, — ухмыльнулся я ещё шире.

Крепкая лапища атлета как клещами стиснула ладонь, скрепляя договор.

В офисе Эндрю мы провели час. Сначала, я, Майк и Эндрю уединились у уголке у стола, охранники прошли дальше, к спортивным снарядам и дисциплинировано ждали, пока мы закончим, в другом конце зала.

Сначала я кратко попросил рассказать Орловски о себе. Эндрю действительно происходил из семьи белоэмигрантов. Его дед был шабс-капитаном Первого гвардейского корпуса, дислоцированного в Санкт-Петербурге, бабушка — потомственной дворянкой. Отец Орловски — Виктор, самый младший среди пяти детей: трех сестер и двух братьев. Родился он уже в США.

Эндрю считал себя американцем, но и о своих корнях тоже не забывал. Дед к концу жизни многое переосмыслил и относился к нынешней советской власти нейтрально. Бабка предпочитала не вспоминать прошлое и не говорить на политические темы. Папаша вообще об этом не задумывался, но к коммунистам относился немного настороженно. Сам Эндрю перенял такое же нейтральное отношение к власти, интерес и смутную симпатию к землякам.

Попросил его поведать о конфликте с сержантом в «тюленях», внимательно отслеживая реакцию. Орловски нахмурился, посидел несколько секунд с каменным выражением лица и нехотя начал рассказывать. Сержант О’Нейл был известен своим скотским отношением к бойцам, распускал руки, любил устраивать спарринги и избивать новобранцев. Двоих товарищей Орловски отправил в больницу. Однажды Эндрю не выдержал и возмутился, когда сержант начал показательно калечить очередного молодого бойца. За что был издевательским тоном приглашен «показать, как надо работать в рукопашном бою». О’Нейл не знал, что папаша Орловски был фанатом боевых искусств и начал тренировать сына с четырех лет. К шестнадцати годам Эндрю получил коричневый пояс по «кекусинкай карате» и черный — по «джиу-джитсу», в семнадцать выиграл чемпионат штата среди юниоров по кикбоксингу. В колледже стал чемпионом по грепплингу и боксу, вовсю практиковал хитрые и подлые приемы для самозащиты, показанные дружками отца, тренировавшими антитеррористические и диверсионные подразделения. В результате спарринг закончился для сержанта показательным унижением. Вытерший лицом всю придорожную пыль, О’Нейл с переломанной челюстью слетел с катушек, схватился за пистолет и был скручен бойцами. По итогам разбирательства, сержанта признали виновным, но сочли, что Орловски его спровоцировал, и настоятельно рекомендовали парню покинуть подразделение. Спорить и доказывать свою правоту Эндрю не стал.

Рассказ меня полностью удовлетворил. Я задал ещё пару вопросов и перешел к обсуждению деталей и нюансов по договору. К охране Орловски собирался привлечь двух своих ребят: Тэда и Дика. Работать собирались так, двое меня сопровождают рабочий день, находятся со мной в офисе и во всех поездках, от выезда и приезда в отель, выхода и захода в номер. На территории отеля за меня отвечает охрана, но Эндрю рекомендовал без них из номера никуда не выходить и никого не впускать, этот вопрос обговорить с администрацией отеля и прислугой. Двое находятся со мной постоянно, один отдыхает, потом сменяет второго, а второй — после дня отдыха — третьего. Энди со своими парнями приедет завтра утром в офис, где сразу подпишет документы. Как только новые телохранители приступят к своим обязанностям, я отпускаю Джека и Пола и разрываю контракт с «ВИП секьюрити». Уточнил у повеселевшего Рассела возможность пользоваться бронированным «континенталем» дальше. Он пообещал обговорить этот вопрос с начальством.

На этом распрощались с Орловски и поехали обратно в офис. Приехали к концу рабочего дня. Но вместо тишины покинутого офиса, услышали громкие голоса из приоткрытой двери конференц-зала. Остановились, прислушались. Там велось бурное обсуждение нового бизнеса с одеждой. Среди спорящих выделялись голоса стариков-разбойников Дженнингса и Макконела. Мы с Майком заинтересовались, знаками показали идущим за нами телохранителям, вести себя тихо, подошли поближе.

Кроме дедов, были слышны восклицания Ашота, успокаивающий голос Анны, веселое хихиканье главного автомобильного специалиста Даррена Миллса, робкий писк наших девушек, Маши и Алёны и задорный хохот Джессики.

Мы с Майком осторожно заглянули в конференц-зал. На сцене с трибуны, рядом со столиком со спиртными напитками и закусками, вдохновенно вещал раскрасневшийся старикан Эд. Громовым голосом он предлагал привезти нанятых для фотосессии моделей к нему в техасское поместье.

Старик с подъемом рассказывал о шикарных условиях, красивой природе, огромном зале, который он готов отдать для съемок. Багровая лысина сверкала горошинками пота, глаза дедули сияли похотливым блеском, руки нервически подрагивали, а язык то и дело облизывал пересохшие серые губы. Похоже, раздухарившийся дедушка Макконел мысленно представлял себя Хью Хефнером местного разлива, в окружении попастых и сисястых красоток, которых он игриво лапал, пуская ниточки слюны на пышные полупопия и шарообразные груди.

Ему вторил такой же перевозбужденный и слегка пьяный Николас Дженнингс. Старикан обещал захватить на ранчо друга коллекцию элитного бренди двадцатилетней выдержки. Предлагал создать модели революционных эротических купальников из веревочек, прищепок и тряпочек, которые клятвенно обещал принести из хозяйственного помещения, где наши уборщицы хранили свои принадлежности. Дед настаивал: начать надо прямо сейчас, пока есть вдохновение и свежий замысел, на скорую руку создать варианты и в качестве моделей использовать Марию, Алёну и мисс Дэвис. Они могут дефилировать по импровизированному подиуму, поворачиваться и замирать в разных эротических позах, чтобы внимательные зрители сразу оценили все достоинства новой одежды. Бухгалтер обещал всем огромные прибыли, взрыв восторга у многочисленных домохозяек, светских львиц, холеных бизневумен, прогрессивных нудисток, индианок племени хуа-хуа, тумбообразных губатых, носатых дам из Эфиопии и Папуа-Новой Гвинеи.

Ситуацию спасла мисс Джессика. Она подмигнула багровым от смущения Маше и Алёне, слушавшими смягченный перевод от Анны, и не знающими куда деваться от новаторских предложений выпивших старичков, затем царственно взошла на сцену.

Напирая своей могучей грудью и широкими бедрами, оттеснила возмущенного Макконела от микрофона, нежно улыбаясь, Девис сообщила о звонке врача. Затем порекомендовала дедушке пользоваться на ночь