От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994 - Джузеппе Боффа

Надо сказать, что в этом неокоммунистическом движении существовало и более радикальное направление, связанное скорее со свободолюбивым /90/ духом большевистской революции. Это направление было в первую очередь важно тем, что дало диссидентству, особенно в первые годы его существования, наиболее активных и непримиримых активистов. Их первая подпольная организация называлась «Союзом борьбы за возрождение ленинизма». «Ленинизму — да, сталинизму — нет!» — вот лозунг некоторых из них[32]. С 30-х годов аналогичные группы оппозиции ленинистского толка нередко возникали в СССР, особенно среди молодежи. Наиболее известными среди них были Григоренко, Костерин, Писарев, Якир, Литвинов, Богораз, Горбаневская, Красин. Известностью своей они обязаны, к сожалению, еще и тому, что подвергались наиболее настойчивым преследованиям. Самый тяжелый удар по этому движению был нанесен арестом и процессом над одним из главных организаторов «Хроники» Якиром, сыном расстрелянного в 1937 году советского маршала. КГБ удалось принудить его отречься от своих взглядов и публично осудить диссидентские действия. Лишь наиболее стойкие, такие как Григоренко, устояли перед этим ударом и придали своей деятельности еще более радикальный характер, покуда их не заставили эмигрировать.

В составленном Медведевым, Сахаровым и еще одним ученым, Турчиным, обращении к главам государства говорилось: «Не может быть иного выхода из трудностей, кроме как демократизация, проводимая КПСС по тщательно разработанному проекту»[33]. Предложение сопровождалось программой из 15 поэтапно выполняемых пунктов. На этой стадии постепенный, эволюционный характер предложений еще роднил неокоммунистическое движение диссидентства с демократическим, наиболее видным представителем которого выступил академик Сахаров.

Андрей Сахаров пришел в политику типичным для СССР 60-х годов путем. Его имени была обеспечена известность даже помимо деятельности в диссидентском движении. Выходец из интеллигентной семьи, физик высочайшего класса, он в 30 с небольшим лет становится самым молодым членом Академии наук, сыграв первостепенную роль в разработке и создании советской водородной бомбы. Для него, как и для некоторых его американских коллег, именно это и послужило отправным пунктом политической деятельности: сознавая угрозу, заключавшуюся в новом оружии, Сахаров стал думать, как предотвратить нависшую над миром катастрофу. Размышляя и наблюдая, он лучше узнавал проблемы своей страны и оказался вовлеченным в политические стычки как среди ученых, так и при встречах с руководителями Москвы. В связи с этим в 1968 году и появилась его знаменитая брошюра, не опубликованная в СССР, но тем не менее ставшая известной и получившая широкий резонанс за рубежом. Сахаров был человеком светлого ума и мягкого характера. /91/ Но немногие, и менее всего советские руководители, с самого начала поняли, какие запасы твердости может таить в себе подобное сочетание.

В своей работе 1968 года, которая осталась одним из самых высоких достижений его мысли, Сахаров, исходя из возникшей в атомный век опасности уничтожения всего человечества в результате его разделения, говорил о «необходимости интеллектуальной свободы» для развития своей страны. Статья стала известной потому, что защищала идеи, которые позднее получат широкое распространение в мире, ибо то, что предлагал физик Сахаров, имело значение не только для СССР, но для всех других стран. Уже в этой работе он указывал на загрязнение окружающей среды как на глобальную угрозу. Он отметил опасность неразрешимых проблем, возникающих в связи с неконтролируемым демографическим ростом населения. Но сравнительно со всеми другими проблемами первоочередной по срочности и опасности стояла проблема ядерной угрозы. Для доказательства Сахаров привел аргументы, которые будут использованы широкими кругами мирового общественного мнения против продолжающейся гонки вооружений, наращивающей темпы все последующие годы. Главный довод говорил о невозможности достижения решающего превосходства в этой области одной из соревнующихся сторон и о роковой невозможности создания эффективной защиты от новых видов оружия даже «с помощью безрассудно дорогостоящих антиракетных систем»[34].

Однако наибольшую известность получил тезис о необходимости «конвергенции» между двумя системами, социалистической и капиталистической. Гибельно рассматривать идеологии несовместимыми в эпоху, когда предстояло использовать во благо «весь положительный опыт, накопленный человечеством», обеспечив условия «социальной справедливости и интеллектуальной свободы». Мы, говорил Сахаров, «продемонстрировали жизненность социалистической ориентации», но капитализм тоже доказал умение эволюционировать и развиваться. Ни одно из двух обществ не должно замышлять уничтожение другого, но должно осваивать все, что есть в нем положительного. Таким образом оба общества должны сближаться «в демократическом и социалистическом духе». Коммунистическое движение призвано было покончить со своими сталинистскими и маоистскими вырожденческими пороками. На Западе желательно развитие левых сил, способных дать жизнь интенсивному международному сотрудничеству, кульминационным пунктом которого стало бы создание «всемирного правительства». Таким образом, демократия в СССР рассматривалась как составляющая часть огромного всемирного проекта, часть обязательная и нерушимая. В сахаровской работе эта идея составляла суть наступления на «идеологическую /92/ цензуру» и «полицейскую диктатуру», становившиеся еще более губительными, когда они прикрывались фальшивым покровом прогрессистской и социалистической идеологии.

Демократические требования Сахарова были еще точнее сформулированы в меморандуме, направленном Брежневу в марте 1971 года[35]. В просветленном вдохновении Сахаров выдвинул предложение о создании Международного совета экспертов по проблемам мира, разоружения, экономической помощи нуждающимся странам, защиты прав человека и охраны окружающей среды — консультативного органа, составленного из людей с безупречной репутацией и авторитетом, особенно ученых. К мнению этого совета должны были бы прислушиваться правительства всех стран. Таким образом, «конвергенция» оставалась руководящей идеей всей сахаровской концепции.

Наибольшим вкладом демократического течения в политическую деятельность диссидентов стало движение за права человека. Первый комитет по защите прав человека был создан в 1970 году Сахаровым и двумя его товарищами, Чалидзе и Твердохлебовым[36], при том что именно Сахаров оставался в глазах людей подлинным и высшим его представителем. Рождению этой организации не сопутствовали какие-либо антиправительственные заявления. Более того, ее первоначальная концепция включала уважение к советским законам, начиная с конституции, и к правам, которые последняя признавала за гражданами хотя бы на бумаге. Предлагалось даже в этих целях сотрудничать с правительством. Впоследствии организация подверглась обвинениям со стороны наиболее экстремистских диссидентских групп за отказ от настоящей политической борьбы. Однако именно такая установка на соблюдение законности и обеспечивала эффективность организации. Постепенно в ходе 70-х годов требование обеспечить «права человека» становится, по крайней мере в тактическом плане, центральным лозунгом всего диссидентского движения[37].

В демократическом течении тоже проявлялись более радикальные тенденции, появлялись группы, предпочитавшие революцию эволюции. Многие из них смотрели на Запад как на модель, пример для подражания, полагая, что СССР необходима не конвергенция, а простой и непосредственный возврат к капитализму. Для них демократия представлялась возможной только в этих рамках, они не разделяли мысли Сахарова о переходе к демократии через реформу и эволюцию существующего в СССР общества[38]. Отказ властей в этом случае вести диалог с реформистами, применение к ним репрессий способствовали развитию наиболее экстремистских тенденций. В 1973 году в печати была развязана неистовая кампания именно против Сахарова. Не выдвигая более радикальных лозунгов и по-прежнему оставаясь реформистом, Сахаров также вынужден был /93/ в этот момент просить Запад о более энергичном давлении на советских руководителей. Он начал не просто поддерживать, но подсказывать действия тем американским официальным представителям, которые, как сенатор Джексон с его знаменитой «поправкой», ставили любой, особенно экономический, договор с СССР в зависимость от предоставления евреям права на эмиграцию либо от соблюдения других политических условий[39].

Следует сказать, что важности идей демократического движения не отвечало неадекватное их воздействие не только на общество в целом, но и на сами диссидентские круги. Конечно, эти идеи имели хождение в кругах интеллигенции. К примеру, другой известный физик, Капица, предлагал обсудить предложения Сахарова[40]. Но дальше этого дело не шло. Даже не соглашаясь с тем мнением, будто идеи Сахарова «оставляли массы равнодушными», можно тем не менее утверждать, что демократическое движение как таковое, сумев сделать нечто большее, нежели привлечь в свои ряды отдельных людей и использовать их благородные устремления, все же и в самой диссидентской части России так и не стало господствующим[41].