И на всех одна звезда - Виктория Абзалова

— Как тот, который Динэ мучил?

— Почти. Но принцесса тоже в него влюбилась и пошла с ним в поход против колдуна. Они шли лесами и горами, победили множество чудовищ… Фейри указывали им путь, кэльпи усмиряли свои реки и ручьи, сильфы согревали холодными ночами, земля и небо — равно помогали им… Ведомые мудрыми укке, орки уступили дорогу, и герой и принцесса увидели зловещую и мрачную Башню…

Ручки Ингер на шее невольно сжались плотнее.

— Полную призраков.

— Папка!! Они дошли?!

— Дошли, — сжалился Дамон, — И вместо жуткого колдуна, увидели только жалкого полубезумного узника, чьи кошмары и питали злобные опустошительные мороки. И тогда герой встал над ним и…

Ингер зажмурилась изо всех сил.

— и разрубил цепи, — не меняя интонаций продолжил Дамон, — И колдун спросил: 'почему ты меня не убил?'. А герой ответил: 'Я не вижу в тебе зла'. И колдун спросил снова: 'Я стану сильным, что если я соберу могучую армию, и поведу ее убивать вас…' — 'Тогда я приду, и убью тебя', ответил герой, 'не раньше…' И колдун ушел, поклявшись никогда не давать повода герою его искать…

Дамон в забывчивости перебирал распустившиеся черные кудри.

— А принцесса?! — сонно, но требовательно напомнила Ингер.

— Она ждала своего героя, потом они поженились и жили…

— Долго и счастливо… — уже совсем во сне пробормотала Ингер.

— Очень долго и очень счастливо, — с улыбкой закончил импровизированную сказку Дамон, относя дочь в постель.

Просыпаться без боли было… ошеломительно! Диниэр даже усомнился, что все еще жив, и не мог понять рад ли он этому обстоятельству. Было так странно чувствовать именно свое тело, а не комок оголенных предельно истерзанных нервов. Было хорошо…

Какое это оказывается емкое слово! Оно значит, что ты жив, невредим, в полной безопасности… Сквозь открытое окно доносился шелест ветра в листве и запах лилий… Он дома! Диниэр улыбнулся. Конечно, все хорошо! Иначе и быть не может! Такого ужаса не может существовать на самом деле!! Он просто перезанимался, ошибся во время медитации и транса, и ему привиделся весьма правдоподобный кошмар!

Правда под конец он уже не был настолько правдоподобным: надо же такому почудиться, — темный, который его спасал! Не стоит говорить об этом наставнику, не то из первого в группе, он станет первым посмешищем для группы. Юноша вздохнул и резко сел, распахивая глаза…

Реальность оказалась безжалостна. Он находился совсем не дома, хотя под окном действительно цвели лилии. И сесть у него тоже не получилось, — он добился только того, что голова закружилась до тошноты, и он нелепо свалился обратно на подушки.

— Проснулся! — радостно уточнил звонкий голос, и Диниэр почти подпрыгнул от неожиданности.

Рядом с ним сидела девочка лет 7–8 в голубом платьице, пытливо разглядывая его изумительно черными глазищами. Она держала его за руку. И она была темной.

— Я — Ингер. Я тебе немного помогла, чтобы ты поспал подольше, — как само собой разумеющееся сообщила она, — Жалко, чары выветриваются, приходится повторять, чтобы тебе опять не было больно.

Так это она?! У Диниэра не было слов, он только глупо таращился на девочку.

— Ничего, если папа тебя лечит, то ты обязательно скоро поправишься! — ободрила его Ингер, — Ой, ты хотел сесть! Я сейчас позову Сивилла, он наверное уже позавтракал… И тебе тоже сейчас принесем, а то ты такой худой!

Девочка смерила его взглядом и прыснула:

— Просто мечта для тети Сим, — она всех намерена откормить!

— Зачем? — растеряно выдавил Диниэр.

Ингер ответила ему взглядом свысока.

— Потому что так положено. Люди должны питаться правильно, а это прежде всего значит регулярно, — она великолепно передразнила наставительный тон, — Голодный человек — это неправильно.

— Я не человек, — зачем-то сообщил Диниэр.

— Ну и что? — невероятно удивилась Ингер, — Или эльфы, как феи пьют росу и едят нектар?

— Нет, — как бы он не был слаб, но абсурдность происходящего воспринималась затуманенным рассудком вполне отчетливо. Судя по всему, он находится в доме того самого седого темного, который забрал его из Маура, а это его дочь, и она накладывала на него обезболивающие чары, чтобы он смог спокойно поспать. Еще ему принесут завтрак… Что дальше? Любезно свяжутся с Высоким, известив, что он может забрать своего неудачника-Стража? Определенно, кто-то здесь все-таки сошел с ума!

Обоих отвлекло раздраженное мяукание снизу, и Ингер тут же подхватила котенка, который никак не мог забраться на кровать:

— Пушок! Это я его наверно случайно впустила.

Даже кошки у них черные, со внезапной тоской подумал Диниэр, следя глазами за направившейся к двери вместе с недовольным котом девочкой. Он не успел собрать разбегающиеся мысли хотя бы во что-то связное, как она уже вернулась и не одна.

— Мы все устроим, и тебе будет удобнее смотреть в окно, — обрадовано заявила Ингер, распахивая дверь шире перед тем, кто шел следом, — Оно как раз выходит в сад, там очень красиво…

Диниэр ее не слушал, напряженно ожидая, кого же она привела. В отличие от девочки, человек не торопился осчастливить эльфа своим присутствием, и в Динэ мало помалу начала просыпаться паника: кто может быть хуже, чем маг разума бывший с ним рядом все эти дни?

— Привет, — буркнул Сивилл, все же решившись войти. Он неловко опустил поднос на столик у кровати, и замер, не поднимая глаз, не решаясь подойти к эльфу ближе и помочь ему сесть.

Да и стоило ли это делать? Безотрывно смотревший на него эльфенок был способен только вжиматься в подушки и молча дрожать, пытаясь вцепиться больными пальцами в одеяло и натянуть на себя в безнадежной попытке укрыться.

Сивилл все-таки сделал шаг к постели, и Диниэр беспомощно зажмурился. Из-под ресниц снова поползли слезы.

— Не надо… пожалуйста… НЕТ!! Не трогайте меня!!

Это было стыдно, жалко, но он ничего не мог с собой поделать. Он видел несколько раз этого Сивилла в лаборатории Азара, и уж разумеется никогда не забыл бы человека, чья ловушка стала причиной его жуткого плена.

Сивилл предполагал, что для него тяжелее всего будет отсутствие книг и любимого занятия, не говоря уж о необходимости исполнять обязанности сиделки. Вниманием слуг, сбивающихся с ног по одному его жесту, он никогда избалован не был, — что вовсе не означало, что юноша с радостью готов взвалить их долю на свои плечи. Но изменения в своей судьбе он принял стоически, сцепив зубы, и напоминая себе о преимуществах своего нынешнего положения в виде отсутствия 'горячо обожаемого' господина Азара и его подручных, а так же отсутствия в опасной близости решительных светлых волшебниц и всяческих героев. Да хотя бы то, что руку на него никто больше не поднимал и без охранных амулетов.