Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны - Галина Шебалдина

Вообще 1711 год был очень напряженным для резидента Хилкова. Бегство князя Долгорукого с большой группой пленных, эпопея с отпуском гроба с телом царевича Александра на родину, карательные меры шведских властей в ответ на массовую высылку каролинов в Сибирь[80] — вот только несколько наиболее серьезных событий этого года. Между тем в семье Андрея Яковлевича произошла трагедия: умерла его жена Мария Васильевна и единственная дочь осталась «в сиротстве». Сам же он после очередной неудачной попытки обмена на семью Книперкроны и секретаря Дюбена впал в «глубокую печаль и расстройство». В конце 1712 года обострилась болезнь Хилкова, да так, что он в письме Головкину от 1 февраля 1713 года написал, что уже 9 недель находится в постели и что «от несносных болезней и печалей без всякой кому из того пользы» умрет.

Тем не менее он продолжил выполнять свои функции, которые по-прежнему были самые разнообразные. Например, он обратил внимание королевских советников на нарушения, которые происходили в «городе Гевельской провинции», когда бургомистр русским работным людям «делал обиды: держал тесно, на работу неволею гонял и бил, и корм королевский алтын в день… удерживал и не давал год с лишним, и пособие отнимал». Благодаря его вмешательству из Стокгольма прибыл специальный фискал, и нарушения прекратились. В феврале 1713 года вместе с телом генеральши Головиной он отправил на Русь списки русских пленных, находящихся в Швеции, сделанные местными властями. Но разведывательная деятельность по-прежнему была приоритетной для Хилкова и его ближайшего окружения.

В связи с усилением внимания Петра к гражданскому строительству кроме политических и военных сводок из Швеции стали поступать сведения об устройстве государственных органов. Например, по заданию резидента Манкиев составил и отправил в Москву список недавно назначенных шведских губернаторов, омбудсменов в коллегиях, военных чинов и священников. Он же информировал о причинах расширения Канцелярии совета.

Причиной очередной высылки части русских пленных из Стокгольма стали сведения о том, что каролинов отправили в Сибирь. Хилкова отправили в мае 1713 года в город Вестерос, а вернувшийся в ноябре 1714 года «из нехристианских стран» Карл XII категорически потребовал, чтобы к русским пленным по-прежнему проявляли максимальную строгость. «Побежденные над победителями прокужатся» — так отреагировал Хилков на ужесточение режима содержания. Но больше всего его угнетало то обстоятельство, что он мало чем может помочь своему государю, так как находится «от Стокгольма в отсутствии». «Но должности не щадю», — писал резидент и каждую новость сопровождал комментарием, что не может быть уверен в достоверности того или иного события. Так, например, он поступил, сообщив Головкину в мае 1714 года, что шведы забирают в армию «земляное воинство», в котором мужики вооружены топорами и косами. Мимо его внимания не прошли такие интересные факты, как ожидание возвращения в Швецию короля Карла, помолвка принцессы и будущей королевы Ульрики-Элеоноры с Фридрихом Гессен-Кассельским, приезд посланника прусского короля Бассевича для переговоров. Не без удовлетворения отметил он страх, который испытали шведы, когда «вашего величества армада» внезапно показалась на рейде Стокгольма, а также трудности, которые возникли в стране с продовольствием.

В конце 1715 года Хилков отправил последнее письмо братьям Юрию и Михаилу в Санкт-Петербург. Как обычно, главной темой письма была просьба о присылке денег по векселю. Кроме того, он назвал имена нескольких пленных каролинов, которым следовало оказать поддержку, в частности «поручику Феод ору Аставсону», чей отец неоднократно ему помогал.

Затянувшаяся ссылка в Вестерос неожиданно прервалась в начале 1716 года, но совсем не так, как хотелось бы русскому резиденту. Был получен приказ о еще более дальней ссылке — Йёнчёпинг, далее остров Висингсё и крепость Висингсборг. К этому времени, судя по всему, здоровье русского резидента уже было сильно расстроено. По дороге к новому месту ссылки он подал прошение местному губернатору об отпуске его на время «на менеральный колодезь для лечения»[81], и тот согласился, но решил дождаться решения короля. Король, как всегда, когда дело касалось Хилкова, категорически возражал, и это сыграло впоследствии свою трагическую роль.

Остров Висингсё расположен в центре озера Веттерн в 30 километрах от центра провинции города Йёнчёпинга. Главной достопримечательностью этого большого острова был замок графов Браге, который и стал местом проживания для пленных разных национальностей. Хилков прибыл туда в конце февраля 1716 года вслед за генералами Головиным и Трубецким с семьей. Его свите выделили несколько комнат в западной части замка, а сам он разместился в губернаторских покоях на верхнем, третьем, этаже. Но летом всем пришлось потесниться, так как стали привозить большие группы рядовых пленных.

Постоянное пребывание в сырых и плохо вентилируемых помещениях, ограниченность передвижения, скудное питание и многолетнее психологическое напряжение привели к трагедии: 7 ноября 1716 года Андрей Яковлевич Хилков скончался в возрасте сорока лет. Одно из его последних писем с острова датируется 3 сентября и написано племяннику Василию Михайловичу. Кстати, именно на это письмо ссылается домоправитель Хилковых в прошении о выдаче жалованья за 1716 год, направленном в Правительствующий Сенат. Оно написано 19 февраля 1717 года — и очевидно, что домашние еще не знали о смерти князя. Не знали об этом и руководители Посольской канцелярии Головкин и Шафиров, когда отдавали на следующий день приказ о переводе резиденту жалованья на 1717 год.

18 октября 1718 года[82] к острову Аланд причалили две шведские галеры. На них находились два «нарвских сидельца» — генералы А.М. Головин, И.Ю. Трубецкой с семьей и их сослуживцы. Кроме того, на одном из кораблей нахолилось тело покойного резидента, которое сопровождали «государственной посольской канцелярии служивые»: переводчик Алексей Манкиев, канцелярист Иван Чередьев, писарь Яков Ефимов и слуга Сергей Стрелков. 19 октября гроб с телом был передан русским властям и поставлен в русской церкви, а 23-го отправлен в Або. По прибытии в Санкт-Петербург была устроена торжественная церемония встречи с участием царя и последующее захоронение в Александро-Невской лавре. Так закончилась история русского резидента в Швеции, верного соратника Петра I и истинного патриота князя А.Я. Хилкова. Но еще некоторое время имя Хилкова было предметом переписки между Россией и Швецией: надо было оплатить его долги и вернуть из Швеции вещи, которые, по словам его служителя, купца Анисима Исакова, «были разбросаны по шести городам».

Губернатор Сибири М.П. Гагарин

Невозможно говорить о пребывании шведских военнопленных в России, не упомянув имени князя Матвея Петровича Гагарина.

Род князей Гагариных принадлежит к Рюриковичам и ведет свое начало от младшего сына великого Владимирского князя Всеволода Большое Гнездо — Ивана, получившего во владение небольшой город Стародуб. Все его прямые потомки, таким образом, получили фамилию Стародубские[83]. К XVI веку образовалось несколько ветвей этого рода. Основателем ветви князя Матвея Гагарина считается предок, имевший прозвище «Гагара», что, возможно, стало результатом необычной смуглости или чересчур шумного поведения и бойкого темперамента. К началу XVII века Гагарины занимали прочное место в служебной иерархии, а большая часть представителей фамилии служили на различных должностях в Сибири.

В биографии князя Матвея Гагарина, особенно первых ее десятилетий, много белых пятен: не известна даже точная дата рождения — чаще всего называют 1658 или 1659 год.

Вслед за дедом Афанасием Федоровичем и отцом Петром Афанасьевичем он начал свою карьеру со службы в Сибири. В 1691 году его назначили «товарищем» (то есть заместителем) воеводы к старшему брату Ивану Петровичу в Иркутск, а с 1693 по 1695 год он занимал пост воеводы в Нерчинске, расположенном на русско-китайской границе. Заметным лицом, как для современников, так и для потомков, князь Матвей становится после того, как присоединяется к когорте людей, поддержавших стремление молодого русского царя Петра Алексеевича к реформированию государства. Даже беглое знакомство с делами, которые ему поручались, показывает, что был он незаурядным человеком, в полной мере обладавшим большими организаторскими способностями, ловкостью и расчетливостью политика и практика. Особенно ему удалось отличиться на посту руководителя строительством Вышневолоцкого канала — важного рукотворного пути, который связал Балтийское с Каспийским и Черным морями. После этого его карьера стремительно устремилась ввысь, а должности посыпались на него как из рога изобилия. В 1706 году царь назначил Гагарина руководителем Сибирского приказа с названием должности «генеральный президент и Сибирских провинций судья», а также главой Оружейной палаты и в 1707 году еще и комендантом Москвы.