Рай в шалаше - Патриция Хэган

Анджела стала рассказывать ему, что произошло, и не успела она закончить, как он рассмеялся и закружил ее в воздухе. Гатор признался, что обвинял во всем себя – ведь она могла испугаться того, что было между ними.

– Ах нет, – прошептала Анджела, взяв его лицо в свои ладони и глядя ему прямо в глаза. – Я все время думала лишь о тебе. Дни и ночи напролет.

– Мы не можем оставаться здесь, – проговорил молодой человек, продолжая держать девушку на руках.

Небо опять озарилось вспышкой яркой молнии. Прижимая Анджелу к себе, Гатор побежал к зданию сахарного завода.

Внутри было тепло и сухо. Гатор нашел где-то кучу циновок, аккуратно расправил их, а затем бережно уложил на них девушку.

– Господи, Анджела, как я люблю тебя, – прошептал он. – Я все время говорил себе, что ты не могла солгать и испытываешь те же чувства, что и я.

– Да, дорогой, так и есть. – Положив руку ему на затылок, она приблизила к себе его лицо. – Поверь мне, я тоже тебя люблю.

– Никогда не лги мне! – вдруг резко сказал он. – И лучше скажи сразу, если решила просто позабавиться со мной.

– Ничего не бойся, любимый. Да, я хочу позабавиться, но только пусть это будет сегодня, и завтра, и всегда… Я хочу всю жизнь быть с тобой, – горячо говорила Анджела.

– Мы что-нибудь придумаем, – прошептал Бретт, прежде чем накрыть ее рот своими губами. – А теперь, – оторвавшись на мгновение, проговорил он, – я хочу тебя.

Страсть кипела в девушке, как вода в бурной Миссисипи, ее уже нельзя было унять – она вырвалась на свободу.

Руки Бретта лихорадочно срывали с нее одежду, ласкали ее нежные груди, гладили бархатное тело.

Она стонала, кричала, прижимала его к себе, потеряв стыд, забыв обо всем на свете, кроме желания отдаться Гатору.

Тут Бретт перекатился на спину, увлекая ее за собой.

– Не хочу причинить тебе боль, – прошептал он.

Анджела даже не поняла, что он хочет сделать, но тут Гатор осторожно опустил ее на свою восставшую плоть.

Она сдержала крик, хотя ей было больно. Во всех рассказах Симоны ни слова не говорилось о том, что ей придется испытать боль.

Тем временем Гатор опять уложил ее на спину, приговаривая:

– Теперь все хорошо, любимая. Боли уже не будет.

Они понеслись на волнах страсти, и, когда наслаждение достигло апогея, Анджеле показалось, что все это происходит с кем-то другим. Она и не предполагала, что любовь может подарить ей такое блаженство…

Когда все было кончено, они некоторое время лежали, прижавшись друг к другу, не в силах шевельнуться.

Сознание постепенно возвращалось к Анджеле. Господи, что она наделала? А если он не любит ее и лишь удовлетворяет свою грубую мужскую потребность?

Почувствовав ее напряжение, Бретт ласково спросил:

– Ты жалеешь? – Его руки нежно ласкали ее плечи.

Закусив губу, она кивнула, хотя в темноте он и не увидел этого. Порыв страсти утих, и теперь обоим опять вспомнилось, что они принадлежат к разным мирам.

Бретту теперь тоже лезли в голову невеселые мысли. «Может, ей на меня наплевать? Может, она просто решила развлечься перед замужеством?» – спрашивал он себя. Он никак не мог отделаться от грустных воспоминаний о своем прошлом, о том, как поступила с ним дочка другого богатого плантатора.

– Хватит ли у нас сил? – едва слышным голосом проговорила Анджела. – Я думаю, хватит ли у нас сил преодолеть все препятствия, чтобы оказаться в одном, лишь нам принадлежащем, мире?

– Конечно, если только захотим. – Приподнявшись на локте, он попытался заглянуть ей в глаза. – Мы же не можем все время прятаться, как сейчас. Если поймают, нам несдобровать.

Анджелу внезапно охватила паника. Вдруг их секрет и в самом деле раскроют? Сможет ли Гатор пойти к ее отцу и потребовать ее руки? А вдруг он просто спрячется в своей деревне и забудет о ее существовании? Этой ночью она все поставила на карту, и теперь последствия ее поступка рисовались ей в самых мрачных тонах.

Анджела решила, что сейчас ей необходимо побыть одной и как следует все обдумать. Вскочив на ноги, она принялась шарить вокруг в поисках разбросанной одежды.

Бретт не двинулся с места, чтобы остановить ее. Анджела должна сама во всем разобраться, если сомневается в правильности своего решения. А еще ему предстояло объяснить ей, почему он намерен остаться после сезона сбора урожая, хотя прежде собирался уехать из Бель-Клера. Он не станет принуждать Анджелу, но, если девушка захочет, то непременно возьмет ее с собой, если все же соберется в будущем оставить насиженное место. Одно Бретт знал твердо: Анджела должна захотеть этого сама.

Тем временем девушка оделась и направилась к дверям. Бретт, не шелохнувшись, лежал на циновках.

– Я, пожалуй, пойду, – запинаясь, проронила Анджела. – Кажется, пока дождя нет, так что я сумею добежать до дома.

Бретт вскочил и в одно мгновение оказался рядом с ней, его сильные руки крепко обняли ее. Прижав головку девушки к своей груди, он прошептал:

– Завтра я буду ждать тебя под ивой.

Подняв лицо, Анджела поцеловала его в губы, а затем шагнула во тьму.

Растерянная, брела она к дому, почти не чувствуя, как капли дождя леденят ее кожу. Чего Гатор не договаривал? Что за мрачная тайна заставляла его скрывать настоящее имя? Может, у него где-то есть жена? Или любовница, о которой никто ничего не знает? Как глупо было обсуждать с ним фантастические планы, вместо того чтобы просто подумать о том, как поскорее убраться из Бель-Клера! Хотя… если Гатор любит ее так же сильно, как и она его, то он тоже должен думать о будущем…

Вопросы, вопросы… Чем больше Анджела думала, тем сильнее сомневалась. Единственное, в чем она была уверена, так это в завтрашней ночи. В каждой ночи, которую они смогут провести вместе. А там, глядишь, все сложности разрешатся сами собой.

Девушка понимала, что еще очень молода и во многом наивна, но все же любила Гатора всем сердцем и надеялась, что он отвечает ей взаимностью.

Бретт тоже спрашивал себя, не совершил ли он ошибки. Фатальной ошибки. Может, ему дольше стоило сдерживать свои чувства? Ведь Анджела была еще сущим ребенком, и он не знал, чего она ждет от него. Глядя ей вслед, когда она бежала к дому, он ощущал, как по его спине ползет холодок.

Она была напугана.

Да, можно не сомневаться: он напугал ее.

Бретт лишь надеялся, что, обдумав все как следует и разобравшись в своих чувствах, Анджела поймет: она поступила правильно. Наверняка ее родители ничего не заметят.

Молодой человек решил, что завтра непременно спросит ее, любит ли она его настолько, чтобы уйти с ним, когда он расплатится с долгами.

Клодия вся вымокла, но не от дождя, потому что он начался гораздо позже, а от холодного пота, который ручьями стекал по телу. Подглядывая за тем, с какой страстью Анджела и Бретт занимаются любовью, она чувствовала, что и ее охватывает возбуждение.