Мраморный рай - Сергей Кузнецов

Лезвия в станках для бритья оказались старые, туповатые, кое-где даже с зазубринами, но это было ничего: разве может сравниться ничтожное неудобство от нескольких мелких порезов с удовольствием бритья, долгожданного освобождения от ненужной, свалявшейся, грязной растительности на лице, под которой зудит и чешется кожа?

Потом опять били друг друга вениками, дурачились, орали, причитали, просили пощады… Красные, горячие, скрипучие от чистоты тела растирали полотенцами и долго сидели в крохотном предбанничке, приходя в себя. Даже думать не хотелось, а уж одеваться, снова лезть по перекладинам… страшно представить.

— Три часа, — то ли с одобрением, то ли с осуждением сказала Вера, когда они вернулись. — И запасы мыла изрядно подсократились… Но ничего, взыщем по полной! — Она ухмыльнулась. — Присаживайтесь. Леня, сделай-ка всем чаю… И поговорим.

Глава 5

Тут Вера в задумчивости посмотрела на квелого, клюющего носом после бани Дениса и, пробормотав: «Разговор наш совсем не для детских ушей…», зычным голосом вызвала через окно одну из женщин, работающих в поле. Та быстро поднялась, помогла мальчику одеться и повела в гостевой дом.

У Дениса не было сил ни сопротивляться, ни даже возмутиться, к тому же он видел, что отец ни слова не сказал в защиту, а значит, тоже не хочет, чтобы сын оставался во время разговора.

Сергей действительно понимал — все то, о чем здесь пойдет речь, ребенку слышать совсем не нужно.

Уложив мальчика, немолодая седая женщина немного посидела с ним, пытаясь вспоминать и петь детские песенки, колыбельные; но ни одну песню так и не смогла закончить. Ей показалось, что мальчик уснул. Она быстро оделась и ушла.

Денис не спал, хотя и чувствовал, что вот-вот отключится. Тело после бани было легким, почти невесомым, мысли — прозрачными. Он попытался силой мысли перекинуть мост в Верин дом, но даже небольшое напряжение вдруг показалось ему лишним, не стоящим усилий… Он расслабился и глубоко, без сновидений заснул.

А разговор предстоял непростой.

— Мужчин нет, — сказала Вера. Женщинам не от кого рожать. Деревня стремительно движется к вымиранию, исчезновению. Как высоко амазонки ни строили бы свои дома на линиях ЛЭП, фон все равно убивает. Мало кто живет дольше сорока — мрут от рака, да еще и детей не родится. На Ленечку какая надежда, это так, недоразумение. Пробовали уже, думали сначала, пусть такой, со странностями, но физиологическое строение какое нужно! Ничего хорошего не получилось…

Ленечка в это время понуро сидел в углу, не смея вставить слово. Вера то и дело бросала на него презрительные взгляды.

— Мне неизвестны детали вашего плана, продолжала она, да и неинтересны, говоря откровенно. Так получилось, что я возглавляю это поселение. Для меня это в большей мере наказание, нежели радость или честь. Мои муж и сын ушли отсюда последними на поиски одной из экспедиций и обещали вернуться через три дня, вне зависимости от того, найдут они кого-то или нет. Завтра будет ровно пять лет, как деревня осталась без мужчин, а я — без двоих самых близких мне людей. В деревне достаточно много девушек и женщин того возраста, в котором… давно пора. Они должны беременеть и рожать, по возможности, не только девочек… Какое там — в первую очередь пацанов! В свете всего вышесказанного… Вынуждена задержать пленников на несколько месяцев… Возможно, до осени… Пока не будет понятно, что какое-то количество женщин беременны и процесс, как говорил один русский политик очень давно, пошел.

Мужчины сидели онемев. Вера, между тем, продолжала.

— На работах, выполняемых жителями деревни, вас будут задействовать по минимуму. В основном — то, ради чего вас оставили. Хорошее питание, отдых. А то гости у нас случаются, да все неподходящие, — мотнула головой Вера. — Будто повывелись мужики!

— Какие гости? — поинтересовался Макс.

— Всякие. К делу это не относится. Ну, что скажете?

— Я болен, — с трудом разлепив непослушные губы, хрипло пролепетал Сергей.

— Начинаются отмазки… — устало сказала Вера.

— Хотите плодить уродов? — упрямо сказал Сергей. — Извольте. Мне остался месяц, может быть, меньше. У меня сын… Его тоже к делу пристроите?

— Здесь нет извергов и извращенцев, — отрезала Вера и бросила яростный взгляд в сторону Ленечки, который немедленно вспыхнул как маков цвет и еще ниже опустил голову. — Подумайте, — сказала Вера уже мягче. — Идите к себе, отдохните и подумайте хорошенько. А если вы считаете, что мне доставляет удовольствие делать вам подобное предложение…

— О чем думать? — сказал Макс зло. — Линять надо отсюда. Нет, я, конечно, готов им одноразово помочь… Я тут помог уже одной… Но чтобы как на работу?! Производителей хотят из нас сделать, доноров… Добро это, Ангин? — Тот помотал головой и потер шею. — Вот и я говорю. Уйдем ночью.

— Нас стерегут, Макс, — сказал Сергей, — и уверяю тебя: будут стеречь.

— Перебьем охрану. Для нас с Ангином это как тьфу. Хребет об колено — и пошла на полную! Метро все спишет. Но вот это… Я не согласен.

— Думаешь ориентацию поменять? — хмыкнул Сергей.

— Да пошел ты!..

— Потише, Дениса разбудишь.

— Мне не нравится постановка вопроса! Живите, мол, жрите от пуза, храпите на боку по полдня, но не забывайте, для чего вы здесь… — он сделал красноречивое движение — будто резко натянул невидимые вожжи. — Не по мне. Не такой я человек. Я монстр, Серега, ты знаешь. Убийца. А не бык-производитель. Я тут до осени не выдержу…

— Скажи ей, — предложил Сергей. — Уверен: работу она для тебя найдет. Будешь рвать удильщиков голыми руками, деревья валить, ведра со снегом поднимать на лебедках… А ночью — это, — он повторил Максов жест. — И не загнешься.

— А ты?

— Я не стану. Во-первых, Веру подведу — большой вопрос, какое потомство может от меня получиться…

— Денис-то нормальный…

— Почти нормальный. И родился он в период кратковременной ремиссии, я тебе рассказывал… Во-вторых, я должен успеть в метро, пока мне не стало совсем худо. Есть надежда, что Возницын поможет. В самом деле, почему бы ему отказать? Словом, я не останусь.

— Но вдвоем вы не дойдете! — громким шепотом закричал Макс. — Больной мужчина и ребенок… Даже если путь проляжет по ровному гладкому шоссе… Вам нужен человек!

— Почему-то никто не спрашивает меня, — раздался сиплый голос.

Сергей и Макс даже не сразу сообразили, кто это сказал. Ангин!

— Ангин, ты говорящий? — поразился Макс. — А в зоомагазине, где я тебя брал, продавщица уверяла, что тебя в детстве не научили…

— Не смешно. Мужики, вы же понимаете, что просто так нас всех отсюда не выпустят. Даже если мы зависнем на неделю и…

— Без подробностей, мои чуткие уши от них вянут. — Макс сегодня был в ударе, не иначе, пережил стресс после предложения Веры.

— Недели им мало, — сипел Ангин. — И двух мало. Так что я предлагаю… — И он перешел на совсем тихий шепот, будто кто-то мог их здесь подслушать.

— Складно излагает, чертяка! — сказал Макс, когда Ангин закончил. — Это лучшая твоя речь, парень, ты мог бы выступать с ней в Сенате Североамериканских Соединенных штатов… Если б такая страна существовала. Но даже при условии твоей великой жертвы… Не уверен, что Вера согласится. Но если… Старайся не поворачиваться к Ленечке спиной, а тем более не наклоняйся, если он сзади.

Сергей улыбнулся. Он ощущал бесконечную усталость. Этот вояж в Москву дался ему ценой нечеловеческих усилий, а если принять во внимание, что часть пути еще впереди…

— Кто будет говорить с Верой? — спросил Макс.

— Я, — ответил Сергей.

Он подготовился, потому говорил твердо и убедительно. Все, что они могут предложить сейчас деревне, — Ангин. Он вызвался сам. Период может быть полугодовой или более длительный — неважно. Ангин решил, что в этом его миссия, он готов… помочь. Макса можно привлечь на два дня, не больше. Потом они трое — Макс, Сергей, Денис — должны будут уйти. На Сергея в эти два дня лучше не рассчитывать. Все свои силы он концентрирует на том, чтобы дойти до Москвы, до метро самому и довести сына живым и здоровым.

Вера попросила рассказать о том опыте, который на них поставил их любимый учитель. Он рассказал, но не только об этом. Поведал о симптомах и мучениях. О том, как их доставили в институт. О лекарстве, оставленном Возницыным. О ремиссии и рождении сына. О жизни в подземелье, медленном угасании Полины, единственной любимой женщины его жизни. Он уже не мог остановиться… А она не прерывала.

— Я бы очень хотела, чтобы вы переспали с несколькими нашими женщинами в эти два дня, — сказала она, — но настаивать или просить не стану.

Сергей отрицательно качнул головой. Не стоит пытаться обмануть природу: сил нет; не следует также рисковать жизнями и здоровьем женщин. Лучше подберите кого-то для Макса. Вот уж кто даст отличное потомство, настоящих викингов.