Она любила кофе (СИ) - Золотникова Полесья

Уж слишком вожделенно на того смотрела её соседка. Бесило неимоверно.

— Думаешь? По нему не скажешь, — тихо пролепетала Лера.

— Внешность всегда обманчива. Увы, суровая реальность, — со вздохом ответила Таня.

— Ну, вернуть его к нормальной жизни проблемы не составит, — красноречиво поправила лифчик на своем третьем размере груди новенькая, пока отвернулся преподаватель.

Щукина нервно сдавила ручку.

— То, что зубрила, плюс. У меня как раз плохо с чертежами.

«С мозгами видимо тоже!» — про себя заметила девушка, вслух проворчав:

— Почему именно Илларионов? Вон полная аудитория других парней.

— Как сказать? Он видный, красивый, и взгляд такой… До мурашек по коже, — не отрывая глаз от силуэта Серого, томно ответила Валерия. — Влюбиться можно.

Щукина от злости чуть не сломала то, чем собиралась писать.

— Незаметно, — недовольно буркнула Татьяна, стараясь не выдавать подлинных чувств.

— Разве? Тебе вредно мало спать, — подколола Норман.

— Есть такое. Кофе бы, — вслух поделилась соображениями Щука, искренне стараясь подавить жгучую ревность внутри.

Выходило плохо. Жутко хотелось вцепиться в волосы нахалке или, на худой конец, хотя бы выцарапать глаза.

— О, ты такая же кофеманка, как я? Покажешь, где можно классный взять? Всяко знаешь лучше многих, — шутливо толкнула новенькая своим плечом плечо Тани.

— Угу, — двояко прозвучало из уст Щукиной.

Чтобы она точно показала Норман, так это кладбище, где собственноручно закопает, если та начнет соблазнять Сергея.

— Класс! — приняла за положительный ответ Валерия, воодушевленно раскрыв толстую тетрадь.

Остальную часть лекции Щукина старалась разобраться в себе. Она боялась повторения драмы, но в то же время не хотела, чтобы какая-то новенькая, полногрудая особь окрутила Илларионова.

В конце пары девушка встала перед сложным выбором: действительно вычеркнуть парня или отпустить прошлое и попробовать рискнуть? Недаром судьба продолжала упрямо сталкивать их лбами.

Глава 21. Подруга дурного не посоветует

Вечером Таня не вошла, Таня подобно торнадо влетела в общажную комнату и зло бросила сумку в кресло.

Антонина, сидящая за соседним столом с ноутбуком, удивленно посмотрела на данное явление народу.

— Чертова новенькая! Мне еще никогда так не хотелось убивать людей! — спустя минуту раздраженно выдала Щукина.

— Какая новенькая? — не поняла юмора соседка.

— Валерия Норман. Только пришла, а уже выбрала Сергея своей первой жертвой и все перерывы между парами не давала ему прохода! Я в афиге. Бедолага едва не начал отбиваться от нее сумкой. Вдобавок она уселась рядом с ним на Камчатку, подальше от препода, где лапала Серого при любой подвернувшей возможности.

Илларионов после ее очередного, типо случайного движения руки выше своего бедра, с квадратными глазами сбежал под предлогом: «Можно выйти?»

— Белова дубль два? — изумленно сорвалось с губ Тони. — Стоило одну сбагрить, появилась новая?

— Не знаю, вторая Белова или просто на всю голову отмороженная, но она меня жутко бесит! Это насколько надо совсем себя не уважать, чтобы откровенно вешаться на незнакомого парня?!

Тонька лишь рассмеялась:

— А, может, у Илларионова как в рекламе, мего мощный аромат антиспиранта, от которого его хочет вся ближайшая округа баб?!

— Ага, точно, и в придачу большой член до колена, как маяк надежды! — зло буркнула Татьяна, не удержавшись от колкости.

— Ахаха, Щука — артистка ты. Вроде недавно заливала, якобы решила вычеркнуть Серого из своей жизни. Ну, и кого ты обмануть хотела? Ревнуешь, словно пять лет успели прожить в браке.

— Блин! — обреченно закрыла глаза руками Танька.

— Выходит все-таки нужен, да? — ехидно спросила Тоня.

— Почему все сложно?!

— Сама усложняешь, — между делом заметила соседка.

— А что? Надо быть проще и тоже пойти на него вешаться после всяких странных, непонятных СМС?

— Если учесть, что на другие сиськи пацан не повелся, ты в плюсе. Можно попробовать, — хмыкнула та с видом, мол, в любви все средства хороши.

— Ага, может, еще прикажешь мне Сергею предложение сделать, стоя на коленях?! Тогда точно моим будет на всю жизнь.

Антонина громко рассмеялась, представляя подобную картину, а вот Тане было не до смеха. Она, подавлено рухнув на кровать, уткнулась лицом в подушку.

— Не пробовала отпустить прошлое? Люди разные. Зачем всех под одну гребенку? — неожиданно спросила собеседница. — Что если Сергей действительно не при чем? Что если он — твоя судьба и второй шанс на счастье? Прикинь, Белова вас специально рассорила, а эта жаба Норман окрутит, залетит и заставит ребенка воспитывать?

В ответ Щука зло ударила по кровати.

— То-то и оно. Потерять навсегда любимого человека из-за нелепого страха…

— Какого?! — аж подорвалась нервно с кровати Татьяна.

— Любимого, Тань. Глаза открой. Ты совсем потерянная стала, когда поругалась с Илларионовым. Может, уже хватит врать самой себе, якобы парень тебе не нужен? Кстати, Илларионов пытался с тобой поговорить?

— Да, но Норман не давала, будто специально. А, может, ее тоже подговорили? И сестра не отвечает. Блин! Скоро точно свихнусь! Обещаешь, хоть иногда в дурке навещать?

— А хочешь сушеной мяты? Зальешь кипятком. Настоится, выпьешь. Хорошая вещь. Успокаивает.

— Меня уже ничего не успокоит.

— Ой ли. Спорим, если зажмешь Сергея раньше Лерки и накажешь за плохую смс, сразу жить захочешь? — внезапно спросила Антонина, ехидно прищурив глазки.

Таня аж невольно побелела:

— Уподобляться ей? Ты издеваешься?!

— Вот увидишь, весь психоз снимет, как рукой. А если нет, разрешаю прийти и пнуть меня за плохой, очень плохой совет. Даже не обижусь, честное слово.

— Ты реально ненормальная, — покачала головой Щукина.

— Ну, тогда не удивляйся, если в течение недели у пацана сорвет кран, новенькая получит желаемое. Ибо у парней тоже нервы не железные, «как бэ». Да, чувства это хорошо, но и трахаться хочется, когда молодой. Физиология, малышка, ничего не поделаешь, — ухмыльнулась соседка.

Щука раздраженно запустила в Тоньку подушкой.

— Эй, эй, ты еще не выиграла спор. Все убийства потом.

— Это репетиция! — зло буркнула Таня.

— Не думала, что ты настолько в себя не веришь. Ну, ок. Только потом не плачь, если он уйдет. Сдайся, чтобы потом всю жизнь жалеть. Давай, это проще всего. И будет как в мексиканских сериалах: «Она осталась несчастной, старой девой, потому что вовремя не смогла произнести три важных слова. А он женился на другой, заколебавшись ждать с моря погоды. Драма, разбитые судьбы, ночные сопли в подушку, в тайне от нелюбимых. Ах, жизнь моя — жестянка. Да ну ее, в болото! Жизнь — боль, любви нет, а все мужики — козлы!»

— Тонь, я тебя сейчас по-настоящему убивать буду. Допечешь.

— Все, молчу, молчу. Ни слова больше, окай.

Щукина угрюмо прошла к учебному столу.

— Да, прячься за книгами. Это тоже проще всего.

Таня пронзила соседку злым взглядом.

— Ах да, я ж молчу. Точно.

— Что-то ты слишком громко это делаешь, вызывая желание…

— Всё, могила, не продолжай. Честное слово.

— Смотри мне, — шутя пригрозила Антонине Щукина, затем опустилась, протянув руку к первому попавшемуся учебнику на полке.

— Хотя знаешь, быть старой девой даже неплохо. Никто не бесит, например своим ворчанием на ухо. И кофе отбирать не станет, беспокоясь о твоем здоровье. Чем не сказка?

Таня с болью зажмурилась, невольно вспоминая, как Илларионов впервые обнял её. В груди защемило от непередаваемой тоски. Его тепло тела дарило девушке желание жить, а забота вызывала настоящую улыбку.

От этого неожиданного осознания Татьяна аж книгу выронила.

Глава 22. Плохое предчувствие

Илларионов впервые за столько времени душевно пообщался со старшим братом. Он думал задержаться ненадолго в гостях да уехать на остров, а в итоге из родительской хаты вместе с Димой укатил в бар, где братья дружно напились до состояния полного нестояния.