Личные мотивы - Александра Маринина

Действительно, какое? Неужели эта курица настолько тупа, что не понимает очевидных вещей?

— Если бы вы мне об этом сказали заранее, я бы убедила вас не торопить меня с поездкой в Южноморск. Ведь сегодня только третье мая, а ваш брат вернется одиннадцатого. И все это время мне придется его здесь ждать, понимаете?

— Нет, я не понимаю, при чем тут мой брат и зачем он вам нужен. Если вы его в чем-то подозреваете, то, пожалуйста, ищите доказательства, он сам вам их наверняка не предоставит.

— Но он может знать каких-то друзей или знакомых вашего отца, и вообще он может знать что-то такое, чего не знаете вы! — с досадой проговорила Настя.

— Глупости! Я сама все знаю, я была рядом с папой последние два года, я своими глазами видела всех, кто приходил его навещать, и слышала все, о чем они говорили. Женя не может знать ничего такого, о чем не знаю я.

Самоуверенность заказчицы начала выводить Настю из себя, и она попрощалась, чтобы не успеть выплеснуть раздражение. Значит, придется сидеть тут и ждать Евтеева-младшего, не вести же с ним длинные разговоры по телефону, да и личное впечатление надо составить. И Фридманов надо ждать. Черт знает что! Правильно она сделала, что уговорила Чистякова ехать вместе, до тринадцатого мая им точно в Москву не вернуться.

Но раздражение все не утихало, и Настя позвонила Стасову.

— Я так и знала, что все разъедутся на праздники и мы с Лешкой здесь застрянем, — сердито сказала она. — Я же тебя предупреждала! Тебе придется платить мне командировочные за совершенно пустые дни.

— И чего? — с усмешкой отозвался Стасов. — Тебя это ломает?

— Представь себе! Я чувствую себя не в своей тарелке оттого, что приехала, а дело будет стоять. Я так не привыкла.

— А ты привыкай. Отдыхай, гуляй. Вода-то теплая?

— Шестнадцать градусов, — буркнула Настя. — Сам в такой купайся, если нравится. Я даже под угрозой расстрела в такую не войду.

— Значит, загорай, спи, в общем, не маленькая, найдешь чем заняться, у тебя, между прочим, муж под боком.

И Стасов захихикал в трубку.

— И если ты такая трепетная, веди учет пустых дней, я тебе за них командировочные не заплачу, будешь за свой счет отдыхать.

Как ни странно, но, услышав эти слова, Настя Каменская сразу повеселела. И успокоилась.

В первый же вечер Настя и Чистяков отправились гулять по набережной. Народу на набережной было немного, сезон только-только начался, хотя жаркая погода, как уверял Николай Степанович, стояла уже недели две. Море оказалось серым и недружелюбным, совсем не таким, каким Настя помнила его еще с тех давних времен, когда в последний раз проводила отпуск на юге. Неужели море за четверть века изменилось? Или она сама, Настя Каменская, стала другой? И еще одно поразило ее: у моря не было запаха, того самого, который она так хорошо помнила и который раньше чувствовался задолго до того, как оказываешься на пляже. Теперь же в воздухе витали душные и навязчивые запахи шашлыка, шаурмы и прочей снеди, доносящиеся из множества открытых ресторанчиков и кафе на набережной.

Настя шла и рассматривала пляж, тянущийся под парапетом. Крупная галька, никаких тентов и зонтов для отдыхающих, пластиковые шезлонги стоят под навесом, собранные в стопку, и рядом красуется от руки выполненная надпись: «1 час — 50 р., 2 часа — 60 р., 3 часа — 70 р., целый день — 100 р.» Даже душевых кабинок нет, чтобы смыть после купания морскую соль с кожи, только переодевалки, да и тех немного.

— Леш, как ты думаешь, почему пляж такой необорудованный? — спросила она.

— Хозяина нет, — пожал плечами Алексей, — никому ничего не надо.

— А почему не надо? — не отставала она.

— Да это же простая арифметика, Асенька, — засмеялся Чистяков. — Видишь, на пляже лежат отдыхающие?

— Вижу, — послушно кивнула Настя.

— И все как один, а их немало, на полотенцах или подстилках. Неудобно же, крупная галька, все бока, поди, болят, а они все равно шезлонги не берут. Почему?

— Наверное, для них это дорого. Экономят.

— Вот именно. А если оборудовать пляж, то ведь за оборудованием надо смотреть, я уж не говорю о том, что надо вложиться и закупить это оборудование и смонтировать. Следить, ремонтировать, охранять. То есть платить рабочей силе. Значит, что?

— Значит, надо делать пляж платным, чтобы не платить за все это из городского бюджета. И платить вдобавок зарплату кассирам и контролерам. То есть плата за пользование пляжем получится приличная.

— И кто будет пользоваться таким пляжем, если людям даже шезлонг за сто рублей дорого взять? Никто.

— Ты прав, — вздохнула Настя. — Впрочем, как всегда.

По обеим сторонам набережной сплошной чередой уместились во множестве магазинчики, палатки, рестораны и кафе, а также непонятные аттракционы с названием «Лопни шарик». Около каждого стоял зазывала и громко приглашал всех желающих «лопать шарики и выигрывать призы». Настя остановилась и с любопытством стала разглядывать аттракцион. Деревянная доска с двадцатью пятью крупными ячейками, в каждой ячейке лежит надутый воздушный шарик. Нужно бросать в шарики дротиком, похожим на дротик для дартса, чтобы шарик лопнул. За сто рублей хозяин аттракциона выдавал 6 дротиков, и если попасть и «лопнуть» 6 шариков, то получаешь большой приз, если 5 — средний, за 4 попадания полагается малый приз. Тут же на вертящейся стойке висели призы трех калибров — дурацкие мягкие игрушки, цена которым — полторы копейки в базарный день.

— Хочешь попробовать? — предложил Чистяков.

— Да ты что! — возмутилась Настя. — Я никогда в жизни не попаду.

— А я попробую, — решил он, доставая из кошелька сторублевую купюру.

— Леш, не надо, а?

Она попыталась оттащить его за руку, но тот стоял намертво и позиций сдавать не собирался.

— Почему? Я хочу попробовать.

— Но это пошло как-то… Леш, ну не надо.

— Ты что, стесняешься? — Алексей весело улыбнулся и легонько оттолкнул ее. — Тогда отойди, как будто ты не со мной.

— Я не стесняюсь, но…

Но было поздно, Чистяков уже протянул деньги девушке, которая тут же выдала ему шесть дротиков. Он начал бросать их в шарики и ни разу не промахнулся.

— Поздравляю, — радостно заверещала девушка, — вы выиграли большой приз.

Она сняла со стойки и протянула ему большую серо-белую плюшевую мышь, которую Алексей не знал куда девать. Девушка тут же стала предлагать ему сыграть на суперприз, то есть попасть восемь раз из восьми.

— А какой приз? — поинтересовался он.

Увидев огромного розового слона, еще более дурацкого, чем мышь, Алексей отказался продолжать эксперимент с собственной ловкостью и меткостью, а мышь тут же сунул какому-то малышу, идущему навстречу в сопровождении родителей. Малыш радостно схватил игрушку, а его родители удивленно и благодарно заулыбались.

— Трудно было попасть? — спросила Настя, подходя к мужу.

— Проще простого. Это притом что я сроду дротики ни во что не бросал.

— То есть получить приз, хотя бы малый, может практически любой? — уточнила она недоверчиво. — Тогда в чем фишка? На чем они зарабатывают?

— Давай считать, — с готовностью предложил Чистяков. — За участие берут сто рублей. Дротики покупают один раз — и все, они не амортизируются. Шарик стоит рублей пять, значит, за шесть лопнувших шариков кладем тридцатник. Игрушка стоит рублей десять-пятнадцать, вряд ли больше, а скорее всего, не стоит вообще ничего, это списанный брак или некондиция с фабрики. Итого, чистая прибыль с каждой полученной от игрока сотни — пятьдесят пять рублей, и то при условии максимального успеха и порчи шести шариков. Но ведь не всем так везет, некоторые протыкают меньше, то есть и приз дешевле, и шарики целы.

Настя покачала головой.

— Ловко. Что-то вроде беспроигрышной лотереи.

Она обратила внимание, что гуляющие по набережной люди одеты просто и недорого. Хорошо, что она не надела на прогулку свое эксклюзивное платье «от Тамары», она в нем смотрелась бы нелепо и привлекала всеобщее внимание. И хорошо, что она не пошла на поводу у мужа, не поддалась на его провокации и не накупила себе нарядных платьев и вычурных сарафанов, ограничившись белыми брюками и простыми майками, которые здесь оказались как раз к месту. Очки со стразами, правда, Лешка ей все-таки купил, и их придется носить, потому что никаких других очков она с собой не взяла, а вот насчет шляпы, на которой так настаивал Чистяков и которую он тоже купил, придется подумать.

Сувенирный киоск Галины Симонян оказался закрыт, но это ничего, времени у них, как теперь выяснилось, более чем достаточно, и разыскать вдову хирурга Симоняна они успеют. Рядом с киоском, как и говорил Бессонов, расположилась столовая «Волна», а строго напротив нее — заведение с точно таким же названием, но поименованное «кафе».