Прыжок - Роман Злотников

Тиэлу чувствовал, как у него к горлу подкатил сухой комок, а глаза защипало.

Их обучение закончилось три недели назад. Двенадцатидневными учениями. Вернее, сначала им объявили, что они полностью закончили обучающий цикл и теперь вправе покинуть учебный лагерь. Но все, кто сделает это до того, как закончатся двенадцатидневные выпускные учения, не будет иметь право называть себя руигат. Однако эти учения будут очень опасными, поскольку они будут проводиться «в обстановке, максимально приближенной к боевой». Это означало, что если до сего дня все их учебные боевые столкновения с применением оружия происходили при положении регулятора мощности МЛВ «болевая фиксация поражения», то во время будущих учений регулятор мощности будет переведен в положение «боевое поражение». А условность будет заключаться только в том, что в прицельные комплексы МЛВ будет внесен запрет на поражение головы противников. То есть, если МЛВ будет наведен именно в голову, прицельный комплекс заблокирует открытие огня. А вот все остальное тело будет неограниченно открыто для поражения. Ну, так им объяснил Линкей, на последних, как он сказал, вечерних занятиях.

— Значит, если мне выстрелят в сердце… — удивленно начал Актелис, когда до всех дошло, что им только что сообщили.

— То тебя убьют, — спокойно закончил инструктор. — Но ненадолго. Сразу после этого на твою тушку нацепят носимый регенератор, после чего ее подцепит один из инструкторов и переправит уже туда, где будут установлены капсулы стационарных регенераторов. И, поскольку мозг в этом случае не будет поражен, максимум через пару суток вы будете снова в полном порядке отправлены обратно к своему подразделению. Но саму смерть и все, что к ней прилагается, вы все почувствуете в полном объеме. — Он замолчал и обвел взглядом своих притихших курсантов, а затем добавил: — Впрочем, и насчет головы таких уж абсолютных гарантий тоже нет. То есть прицельная стрельба напрямую в голову будет, как и сказано, заблокирована, но, скажем, от рикошетов или повторного поражения, когда баллистический луч пробивает насквозь тело стоящего впереди и поражает следующего, уже его и поражая в голову, никто не застрахован. Так что я бы не был бы уверен, что кто-то не погибнет окончательно. — Он замолчал. Курсанты тоже сидели молча, переваривая услышанное. А потом Крэти неожиданно спросил:

— А вас тоже так учили?

Инструктор усмехнулся, а затем, опустив руку вниз, к поясу, отработанным движением выдернул из ножен свой клинок, на который все курсанты давно облизывались. Многие уже давно пытались выяснить, где их инструктора раздобыли такие клинки, и что нужно сделать, чтобы заполучить такой же и себе.

— Знаете, что это такое?

— Клинок Вооруженного, — тут же отозвался Крэти, едва ли не больше всех пускавший слюни на такой клинок и потому собравший о нем максимально возможную информацию, — комбокерамическое лезвие, прогрессивная заточка, математически рассчитанная форма лезвия.

— Верно, — кивнул инструктор, а потом добавил: — Это мое первое оружие. Как вы думаете, что нужно было сделать, чтобы заслужить его?

— Первым выполнить норматив…

— Лучше всех отстреляться…

— Выиграть соревнования по рукопашному бою…

Инструктор, молча улыбаясь, раз за разом отрицательно качал головой. А когда поток предположений иссяк, коротко ответил:

— Убить.

— Убить? Кого? — послышались недоуменные голоса.

— Убить, и не быть убитым, — будто не замечая заданных вопросов, уточнил Линкей. — Или, возможно, даже и быть убитым, но перед этим успеть убить двоих. То есть, чтобы счет был как минимум два-один в твою пользу.

Все недоуменно переглянулись.

— Но кого вы все-таки убивали? — осторожно поинтересовался Тиэлу. Инструктор развернулся к нему.

— Помнишь, кто у меня самый близкий друг? — вроде как без всякой связи с заданным вопросом спросил он.

— Да, инструктор Алкор из второго отделения.

Линкей улыбнулся:

— Он стал Вооруженным после того, как убил меня.

Все ошеломленно замерли. Мысли курсантов были ясно написаны на их растерянных лицах. «Как?! Но… Нет… Это ведь… это просто немыслимо…»

Инструктор вздохнул:

— А всего меня прикончили девятнадцать раз.

— Алкор? — хрипло уточнил кто-то.

— Да, нет, он — только четыре раза. Впрочем, и я его подловил только всего дважды. Этот паршивец всегда был несколько ловчее меня.

— Но… но почему вы убивали друг друга? — Тиэлу с трудом сумел протолкнуть через свою пересохшую глотку эти слова.

— Мы учились, — несколько удивленно пояснил Линкей. Будто удивился тому, как это можно не понять такую простую вещь.

— Учились убивать друзей?

Инструктор усмехнулся:

— У-у-у, курсанты, как все запущено… Подумайте, а кто еще на этой планете способен противостоять руигат, кроме самих руигат? И как можно научиться справляться с сильным противником иначе, чем реально вступив с ним схватку? Или вы считаете, что можно научиться выживать в смертельной схватке, не вступая в нее?

— Нет… — мотнул головой Крэти, но потом с сомнением добавил, — но убивать своих…

— Зато теперь я уверен в том, что у любого из нас, руигат, не дрогнет рука. И если кто-то из них защищает мне спину, то, пока он жив, ни один враг не сможет приблизиться ко мне с той стороны. — Тут инструктор усмехнулся и добавил: — А вы уже и сами знаете, что убить руигат — очень и очень непросто.

Все присутствующие переглянулись, а затем Актелис осторожно спросил:

— Значит, нам тоже придется учиться убивать… — Он запнулся, покосился на остальных, а затем твердо закончил: — друг друга?

— Ну, не сразу, — усмехнулся инструктор. — Насколько я в курсе, первые четыре дня учения будут двусторонними. Две роты против двух других рот. Так что на первом этапе вы все будете сражаться на одной стороне.

— А потом?

— Потом… потом будет сложнее. Во-первых, учения станут сначала четырех-, а затем и пятисторонними. Причем пятая сторона будет формироваться из тех, кто окажется убит. Так что, чем дальше, тем больше в этой пятой команде будет личного состава. Потому что она будет увеличиваться при каждой потере в любой из четырех начальных рот. И вот на этом этапе попавшим в нее придется сражаться со своими друзьями из числа тех, кто выживет на втором этапе учений.

Он замолчал. Все так же некоторое время молча сидели, переваривая только что озвученную информацию, а потом опять подал голос Актелис:

— То есть, мы можем не участвовать в учениях?

— Да, конечно, — кивнул инструктор.

— Но тогда мы не сможем называть себя руигат, — уточнил Крэти.

— Ну… официально — нет, но кто может проследить, как вы там будете себя называть, когда разъедетесь из лагеря? — усмехнулся Линкей.

— А носить форму и кокарду на берете мы сможем? — возбужденно уточнил Паунис.

— Ну, ребята, — рассмеялся инструктор, — ну что вы как дети, право слово? Официально — конечно, нет. Но неужели вы думаете, что кто-то как-то будет следить за тем, что вы носите, что вы кому говорите или как вы себя называете? Да кому это нужно?

— Но… — недоуменно начал Шорей, — в чем же тогда смысл того, чтобы… — Тут он запнулся и просяще покосился на остальных. Линкей покачал головой:

— Да уж, никогда не думал, что это придется объяснять. Вот скажите, зачем вы когда-то пришли на место сбора?

— Ну… чтобы стать руигат, — осторожно ответил Крэти.

— И?

— Что?

Инструктор сокрушенно вздохнул, а затем терпеливо, как это обычно объясняют детям, пояснил:

— Вот именно — стать, а не… одеться, как руигат, нацепить кокарду, как у руигат, заиметь мышцы и дыхалку, как у руигат, и все такое прочее. Так что, какое имеет значение то, как вы будете себя называть и что надевать, если вы не станете руигат?

Все мгновенно посерьезнели. Некоторое время над их тесным кружком висела напряженная тишина, а затем Крэси спросил:

— Скажи, Линкей, а как ты убил в первый раз?

Инструктор вздохнул и задумался, а затем переспросил:

— Что именно ты хочешь узнать об этом?

— Ну… все, — смутился курсант. — Куда попал? Что ты чувствовал, когда убитый тобой товарищ упал? Как он к этому отнесся?

— Когда убитый мной товарищ упал, я почувствовал жуткое облегчение, — усмехнулся инструктор. — Потому что пока я его убивал — он так и не смог закричать. А для нас было важно не поднять тревогу. Потому что нас было всего четверо, а противостояли нам целых семь человек.

— Так ты его зарезал? — ошарашено выдохнул Актелис.

— С чего бы это? — удивился инструктор. — Я же сказал: это, — он подкинул клинок над ладонью, — мое первое оружие. Чем бы я мог зарезать своего противника? Я его сначала придушил, а потом добил камнем. Тарсин тогда показал себя настоящим бойцом — до самого последнего момента пытался вырваться и подать сигнал спящим товарищам. Но я подловил его на выдохе и так до конца и не дал возможности сделать вдох. — Инспектор обвел сидящих насмешливым взглядом и усмехнулся. — Вот так ребятки, а вы все время вашей учебы гадали, откуда мы, такие стальные звери, взялись. Нас просто так учили.