Истина в вине - Наталья Андреева

— Я полагаю, что Таранов, — нарушил молчание он.

— Иван? Может быть.

— А вас это не интересует? Вы не на это убийство намекали, когда ехали сюда? Боялись, что это вас ночью задушат? А почему?

— Да. Боялась. Боялась, что он перепутает.

— Что перепутает? Спальни? Но почему же вы тогда поехали? Если боялись? Если знали, что планируется убийство?

— Я ведь ни в чем не виновата, — вздохнула она. — Совесть моя чиста. Я верю в справедливость.

— Вы? В справедливость? — он чуть не подпрыгнул. «А справедливости нет. Ни на земле, ни выше».

— По-твоему, я тоже чудовище?

— По-моему, вы женщина, но…

— Что но?

— Как-то все это странно.

— Странно? Нет, Миша. Я тоже человек. Он позвал — я приехала. Правда, подстраховалась в отличие от остальных, приехала с охраной. Потому что я знаю чуть больше,

— Не хотите мне рассказать? Что за преступление? Что за тайна?

— Истина — в вине, — загадочно улыбнулась Елизавет Петровна.

— Я уже не в первый раз это слышу.

— Истина — в вине! — повторила она. — Иди, Миша, я хочу побыть одна. Мне надо бы прилечь. Мигрень.

«Мигрень! Пить надо меньше, — подумал он. — А то перед обедом бунгундское, в обед шабли, в полдник шампанское, а на ужин к услугам весь винный бутик. Она все-таки женщина». Он с сомнением посмотрел на Елизавет Петровну. Женщина? Половые признаки налицо, но характер нордический, стойкий. И не женский, это уж точно.

— Почему вы не хотите, чтобы я предпринял решительные действия?

— Это какие?

— Освободил бы-вас.

Она расхохоталась. Сквозь смех сказала:

— Силами одного человека?

— Таранов готов со мной объединиться. Вместе мы бы сняли часового на смотровой башне.

— А дальше что?

— Позвонили бы. В милицию или в службу безопасности. Его, вашу, Сивко, какая разница?

— И в самом деле, никакой. Ну, действуй.

— Значит, вы этого хотите?

— Ну, разумеется, хочу!

— Мне ночевать в вашей комнате? — в упор спросил он.

— В моей? Почему в моей?

— Вы же хотите, чтобы я вас охранял.

— Но ты же рядом, за стенкой.

— Здесь надежнее.

— Да, наверное, так.

— Тогда я приду после ужина. До ужина с вами ничего не случится?

— Ничего. И вообще, что может случиться?

— Что, больше убийств не планировалось? — усмехнулся он.

— Какие планы? О чем ты говоришь? — рассеянно спросила Елизавет Петровна. — Нет, ничего не будет.

— Хочется в это верить. Нечего сказать, веселенькие выходные вы мне устроили! Я запомню это на всю жизнь! Всякое бывало, но быть запертым в замке, вместе с трупом силиконовой блондинки и членами элитного винного клуба? Это круто! Расскажу — никто не поверит!

— Вот и не рассказывай никому, — посоветовала Елизавет Петровна. И вдруг сказала отчаянно: — Боже мой! Ну зачем он купил это вино?

— Какое вино?

— На винном аукционе, в Париже. Год назад. Ему не следовало этого делать.

— Что за история? — деловито спросил он.

— Так, пустяки. Вспомнилось вдруг. Забудь. Иди, Миша, — мягко сказала она. — Я хочу побыть одна.

— Кстати… — Перед тем как уйти, он подошел к окну, вгляделся в темноту. — Из вашей комнаты отлично видно площадку, на которой стоит вертолет. Интересно, Воронов им пользуется?

— Возможно.

— Как интересно! Если бы туда добраться…

— А ты умеешь управлять вертолетом?

— Приходилось. Я увлекаюсь экстремальными видами спорта. Альпинизмом, к примеру. Горными лыжами. Умение управлять вертолетом всегда пригодится.

— О! Да ты супермен!

— Да что вы! Современный молодой человек, — скромно сказал он.

— Много же ты успел в свои тридцать лет, — усмехнулась Елизавет Петровна.

— Только денег заработать не успел! — рассмеялся он. — А потратить успел! Дачу продал!

— И купил вертолет?

— Не у всех такие дачи, как у вас. На вертолет мне не хватило, — с сожалением сказал он. — Я просто потратил деньги в свое удовольствие.

— Ладно, я запомню.

— Запомните что?

— Что ты умеешь управлять вертолетом. Иди, Миша. Я хочу отдохнуть.

«Интересно, сколько человек охраняет вертолетную площадку? — думал он, спускаясь вниз, на первый этаж. — И сколько человек отсюда можно вывезти? Трех, не считая меня? А потянет? Толстяков среди нас нет, но один все равно лишний. И кого ты оставишь за бортом? Сивко или Таранова? А если они устроят аукцион? Миллион долларов за спасение. Неплохо можно заработать. Денег нет только у Ники, но ее-то ты точно не бросишь. Нику ты посадишь в вертолет первой. А Сивко будет отстреливаться до последнего патрона, пока вертолет взлетает…»

— У тебя фантазия разыгралась, Миша, — сказал он вслух и рассмеялся. Сивко с автоматом в руках защищает подступы к вертолетной площадке! Забавно! — Завтра все и закончится. Мы все разъедемся по домам, а бедняжку Бейлис увезут в морг. И когда-то еще закончится расследование…

…К ужину он спустился первым. В каминном зале еще никого не было. Потрескивал огонь, было тепло и уютно, над накрытым на шесть персон столом сияла бронзовая люстра. Сегодня он ее наконец рассмотрел. Настоящее произведение искусства! На четырех цепях покачивался улыбающийся бронзовый амур, целясь в сидящих за столом из лука.

— Вы пунктуальны, Михаил.

Он обернулся: в дверях стоял Дмитрий Александрович Воронов под руку с Никой. Хозяин замка был в смокинге, элегантный и даже помолодевший, она все в том же коротком зеленом платье. Но на тонкой белой шее сверкало бриллиантовое колье. Он слегка напрягся: вещь дорогая, ни вчера, ни днем на Нике ее не было.

— Я выиграла колье в карты, — хихикнула Ника, поймав его взгляд.

— Кстати, девушка прилично играет в карты, — сказал Воронов. — Я был удивлен. Ваша дочь не только красива, но и умна, — сказал он вошедшему в каминный зал Зигмунду.

— Если бы это еще кто-нибудь оценил, — буркнул тот.

— Вы что, срочно решили выдать ее замуж? — улыбнулся Дмитрий Александрович. — Потому она и здесь?

Ника зарумянилась. А, похоже, попал! И на кого идет охота? На всех без разбору или она имеет в виду конкретный персонаж?

— Может, начнем? — выручил он девушку.

— Да, пожалуй, — кивнул Дмитрий Александрович. — Остальных ждать не будем.

— Вы их голодом морить будете или прикажете отнести ужин в спальни? — поинтересовался он.

— Прикажу.

Дмитрий Александрович самолично отодвинул стул, чтобы Ника села.

— Благодарю, — чинно сказал та и, усевшись, одернула короткое платье. После чего развернула белоснежную салфетку и закрыла ею голые колени.

Он сел напротив девушки, а сам хозяин — во главе стола.

— Ну, что будем пить? — весело спросил Дмитрий Александрович. — Михаил? Ваши предложения?

— Поскольку здесь собрались отнюдь не знатоки, можно и чего-нибудь попроще! — весело сказал он.

— Михаил, вы не правы. Девушка в винах разбирается.

— Ой, мне все равно! Я не пью, — тут же заявила девушка.

— А давайте тогда оставим в покое Францию, — предложил он. — Или вы, Дмитрий Александрович, другие вина и не пьете?

— Я пью лучшие, — пожал плечами Воронов.

— Я слышал, чилийское сейчас в моде. Или вот еще… Аргентинское!

— Где это ты нахватался? — нахмурился хозяин замка.

— Все говорят, — пожал плечами он. Ника посмотрела на него с любопытством.

— А что девушка скажет?

— Климат потеплел, — серьезно сказала та. — Это во вред виноградникам Франции. Вино получается слишком уж сладкое. Вот виноделы и осваивают другие территории. В США, к примеру, оно бурно развивается. Виноделие. Четвертое место в мире по экспорту.

— Замечательно! — сказал Дмитрий Александрович. — Но высококачественного и дорогого всего десять процентов.

— А остальные? — спросил он без всякого интереса. Надо же как-то поддержать беседу.

— Семьдесят процентов — дешевое вино, — ответила Ника. — Десять долларов за бутылку. Еще двадцать процентов — по двенадцать долларов. Вино массового потребления. Его еще называют вино «кувшинного типа», потому что оно разливается в литровые бутылки с широким горлом. Видели, небось, в магазинах?

— Я по магазинам не хожу, — сказал Дмитрий Александрович. — И такое вино не покупаю. Американское вообще не покупаю. Даже лучшие выдержанные вина США уступают своим бордоским собратьям.

— У вас предвзятое отношение, — не согласилась с хозяином замка Ника. — Недавно во Франции проводилась дегустация вслепую. То есть этикетки были закрыты. Бордоские вина против калифорнийских. Так вот, знатоки отдали победу последним. Когда открыли этикетки, выяснилось, что лучшими были признаны именно они.

Зигмунд с гордостью смотрел на дочь. Он же только вздохнул:

— Ну, а есть и пить мы сегодня будем? Или умными разговорами ограничимся?