Засланец - Константин Хвостополосатов

Я с трудом смог открыть боковую дверь, транспортного отсека, которая выбросила мне в забрало брони остатки атмосферы или каких-то газов, чудом оставшихся в герметичном отсеке. Внутри находились еще двое погибших. Один распластался на панели управления за помутневшим и частично треснувшим пластиком прозрачной перегородки. Мне показалось, что он получил массу повреждений при взрыве, раздувшем корпус. Второй боец грустно поник, пристегнутый ремнями безопасности к боковой ячейке, явно предназначенной для транспортировки экипажа. На его скафандре виднелись следы оплавленной дыры небольшого диаметра покрытой светло-голубыми нашлепками ремонтного пластыря. Весь пол транспорта под пристегнутой фигурой покрывали потеки и кристаллы замерзших жидкостей преимущественно зеленого или сине-зеленого цвета. В отсеке плавали обрывки упаковки и какие-то инструменты с пакетами и огрызками какого-то материала.

Неожиданно по палубе прошел несильный гул, закончившийся несильным ударом.

— А, черт, не смогла зараза, — послышался голос Саныча, — все же ты угадал, Сергуня. Что там, кстати, у тебя интересного? Я прав оказался?

— Хорошего ничего, и ты оказался прав, — ответил я, — тут явные следы боя, правда следов противника я еще не обнаружил, может, в основном ангаре окажутся, если не прибрались за собой.

— Сейчас буду, — оповестил меня Саныч, — я тут какое-то оружие нашел в комплекте транспорта, прихвачу.

— Штуковину, малость похожую на круглую шарманку с двумя ручками? — уточнил я.

— Нет, что-то похожее на классическую винтовку, — пришел ответ Саныча, — мне кажется, ребята видели оружие в сходных землянам формах.

— Тащи, посмотрим, — согласился я.

«Винтовка», которую притащил Саныч, наотрез отказалась стрелять. После нескольких минут различных манипуляций из нее удалось выдвинуть несколько специфичной формы выступов и щупов.

— Не заряжена, наверное, — оттолкнул Саныч устройство, — охламоны, потому и померли все.

— Мне кажется, что штуковине ближе по духу быть инструментом, — предположил я, — мультиинструмент для экстренного мелкого ремонта. Вон, погляди, как у них выглядит оружие.

Саныч вынул из «рук» частично сожженного бойца «шарманку». Какое-то время вертел ее в руках, пытаясь приложить хоть куда-нибудь. Штука в руки явно не ложилась. Все же кое-как пристроив «шкатулку» к плечу, Саныч прицелился двумя отводами, похожими на ручки в сторону основного ангара и начал нажимать похожие на кнопки выступы. Ничего не происходило. Понаблюдав еще немного за стараниями товарища, я предложил ему поглядеть, как «шарманка» расположена на теле второго бойца. Понять тонкости ее употребления оказалось слегка проблематично из-за частичного вплавления в материал скафандра. Но все же у Саныча появились новые идеи, иссякшие в течение следующих пяти минут.

— Может, тут какие-то предохранители? — задумчиво сказал Саныч, — или батареи сели.

— Оно тебе вообще надо? — не выдержал я, — ты же видишь, что тебе от нее толку, как от искусствоведа в партизанском отряде. Брось сейчас же, а то еще уронишь.

— Нет, ну ты не романтик, — отмахнулся Саныч, — должен же я узнать, где у нее кнопка.

— С чего ты взял, что там должна быть кнопка? — полюбопытствовал я, — почему не вон тот крючок или же вон та фиолетовая панелька. А может, вон те утопленные пазы в ручках «шарманки» спусковые триггеры?

Ответить Саныч ничего не успел, так как по мере моего повествования активно пробовал называемые мной детали. Две безмолвные в вакууме вспышки породили хаотичное движение, участниками которого стали Саныч, летящий в одну сторону, и «шарманка» — в другую. Только вот полет Саныча в отличие от общего немого кино сопровождался комментариями и сравнениями по внутренней всязи. У меня сразу отлегло от сердца, раз матерится, значит, существует.

— Ну что, узнал? — спросил я выровнявшегося с помощью маневровых двигателей брони Саныча, — можно выкинуть?

— Мать японского акробата, — выдохнул Саныч, — ну не ожидал я от нее такого.

— Сильно приложило что ли? — удивился я, — штука, походит, на банальный огнестрел.

— Нет, ерунда, броня все съела, — отмахнулся Саныч, — кто же додумался спусковые триггеры туда засунуть, и чем они их, вообще, держали и спускали?

— Так ты посмотри на их «руки», — предложил я, — пересчитай, да обрати внимание на толщину некоторых выростов на скафандрах. Ну, ты и бабуин, Саныч! Три сотни раз тебе говорил, чтоб ты не нажимал спусковых крючков чужого оружия, приложив глаз к мнимому оптическому прицелу, он вполне может оказаться излучающим кристаллом лазера. Они же — даже не китайцы со своей грамотой, они — инопланетяне!

— Ладно, облажался, — мирно согласился Саныч, — пойдем, что ли, дальше?

С нашим приближением «бриллиантовые» россыпи «звезд», парящих преимущественно над палубой ангара стали казаться настоящими алмазами.

— Ну не может же это быть правдой, — возмутился Саныч, изловив первый попавшийся осколок, — какой-то дешевый пиратский фильм получается.

— Мне эти «камушки» кажутся почему-то сильно знакомыми, — вертел я в руках второй образчик, пытаясь выловить из памяти подробности потуг интуиции, — где-то мы с ними встречались на узкой дорожке.

— Это не с них ли ты прикупил себе звездолетик под названием «Бурундук»? — поинтересовался мой друг, — нужно будет прибраться тут в таком случае.

— Нет, — вспомнился недавний бой старателей с кристаллическими кораблями, битва при «Дороге в ад», и осада базы, развороченные помещения, заваленные убитыми защитниками и россыпью останков нападающих, мозаика сложилась, — Саныч, ты держишь в руках останки разумного кристалла.

— Да ты что! — удивился Саныч, — так они такие полезные в плане трофеев?

— Нет, это не алмаз, — расстроил я друга, — и смотришь ты не туда.

— Жаль, но я возьму парочку для анализов нашим следопытам, — сказал Саныч, укладывая несколько обломков в навесной отсек для образцов, — надеюсь, они не заразные.

— Не думаю, — ответил я машинально. — Но это очень нехорошо. Я думал, что кристаллы контролируют только космическое пространство этой системы. Если мы столкнемся внутри базы с их боевой группой, нам будет очень сложно уйти, планировка этой станции нам не известна.

— Ладно, будем пробираться тихо, — закрыл Саныч контейнер, — чем-то же тут было намазано этим старателям. Не думаю, что они прибыли сюда просто из желания завязать красивое побоище.

— Ладно, пойдем дальше, — согласился я, — только не пробуй больше на зуб всякие чужие пукалки, кристаллы очень чувствительны к вибрации.

Осматривать брошенную технику мы не стали, хоть там и наблюдались машины, отличные от обследованного Санычем транспорта, вряд ли они были чем-то оригинальнее, да и состояние заряда, скорее всего, находилось на том же минимальном уровне.

Дальше нам повезло, мы наткнулись на шлюзовую камеру, которая отделяла ангар от внутренних помещений, которой экипаж пользовался в случае работ при открытых в космос главных воротах ангара. Поскольку мы решили при возможности избегать лишнего шума, пришлось пробовать открыть шлюз усилием разума. Оказалось, что ручное управление тут тоже присутствует, благо шлюз конструкцией отличался от входных шлюзов-поршней. А тянуть к низу выступающие на стене палки сообразительности хватило даже у артиллерийского специалиста. Уравнивание давления протекало, видимо, по аварийному сценарию самотеком, потому что автоматику мы задействовать даже ее пытались.

По периметру шлюзовой камеры из пористых вставок стал проникать желтый однородный туман, постепенно осаждающийся капельками росы на защитных полях наших прилипших к полу с помощью магнитов фигур.

— Светик, посмотри, что это за гадость, — попросил Саныч, отлавливая несколько капель росы в приемник портативной установки экспресс анализа своей брони. — Похоже, это и есть местная атмосфера.

— Ничего страшного на первый взгляд, — отозвалась Светлана через несколько минут, — присутствует простейшая органика. Стоп, тут споры, сильно похожие на грибные. В общем, Вам не повезло, силовые поля с брони снимать не рекомендую. Возможно, опасности и нет, но я хочу закончить полный цикл опознания.

— Принято, будем в колпаках, — подтвердил Саныч, — дай знать, когда закончишь анализ.

Пришлось подождать несколько минут, пока система шлюза оповестила легким щелчком о снятии блокировки. Механизмы поддались Санычу с трудом, при открытии двери послышался отчетливый хлопок, окончательно уровнявший давление атмосфер. Появились звуки, а после выхода из тамбура и слабенькая гравитация. Как потом оказалось, эта мизерная гравитация наблюдалась только в главных коридорах станции. Лучи наших прожекторов тонули в десятке метров, как будто смешиваясь с желтой дымкой. В «воздухе» станции плавали пылинки, пуховые клубки какой-то паутины и мелкий мусор. Периодически слышались щелчки, скрипы, похрустывания. Создавалось впечатление, что тут есть какая-то жизнь, не спешащая показаться в лучах наших прожекторов.