Вызов - Гайя Антонин

   - Не очень долго, не беспокойся. И зайдем погреться в церковь.

   Я покосилась на Мастера. Нет, он не шутил. Ладно...

   Он вел меня совершенно целенаправленно в одно место. Я не могла понять куда. К пещерам? В Крестовоздвиженский храм? К памятнику Петру Могиле? К Аннозачатьевской... Нет, и я вскоре перестала гадать, хромая на камнях, выстилающих наш путь.

   В морозной дымке, что стояла над монастырем, выросшем некогда на берегу Днепра, казалось, что Лавра парит над городом. Честно, я верующая, хоть и не слишком усердно посещаю храмы и держу посты. К тому же, институт священнослужения кажется мне столь фальшивым и ненужным, что к церковникам я отношусь со скепсисом и невеликой долей почтительности. Однако же церкви я считаю святыми местами. Намоленные годами - а в случае Лавры и веками - места очищают душу. И неважно - хожу ли я по самой Лавре в юбке до пола и платке, или валяюсь на пляже на противоположном берегу на пляже в трусах и порой без лифчика - все равно в блеске куполов, в звоне колоколов, приносимом с ветром, в темных очертаниях маковок на фоне розового заката я чую что-то глубоко мистическое. Глубже, чем то, что пытаются преподнести нам служители церкви.

   Ингемар остановился на дорожке там, откуда хорошо был виден Днепр. Я, задумавшись, слегка врезалась в Мастера.

   - Меня всегда считали неплохим рассказчиком, - Ингемар улыбался, - так что и эту мою историю стоит начать красиво. И наглядно. Здесь.

   Я замерла, жалея лишь, что сейчас не может резко потеплеть - ну хотя б на три градуса...

   - Некогда на этом месте не было никаких строений. Были лишь зеленые летом, черно-белые зимой склоны Днепра. Так вот, эти зеленые склоны я видел еще при жизни и в основном плывя по течению этой реки. А вот черно-белыми я эти места узрел уже по смерти. И видел долгое время только при свете луны...

   Я внимала Ингемару. Нет, пожалуй, стоит померзнуть, чтобы услышать это.

   - Когда мой отец сел на княжение в Киеве, мне было лет двенадцать или около того. И первые годы своей жизни я помню плохо. Я жил инстинктами, я был зверенышем, обожал войну и оружие. Я мог спать хоть на голой земле, я не знал, что такое тяготы походов - для меня это не были тяготы. Мы с отцом водили наше войско на Царьград, еще до его вокняжения - и я не думал о том, какие политические или финансовые аспекты мы преследуем, какую тактику используем, даже не задумывался о том, как форсировать пролив у стен города и зачем вообще это делать... Я думал только о том, как произойдет бой у стен, как мы захватим город и уничтожим тех, кто имел наглость спокойно жить на НАШЕЙ земле. Хотя тот факт, что мы вырезали всех, кого нашли вокруг города и ушли с богатейшей добычей по своей великодушной воле, тоже тешил мою, видно, не совсем звериную натуру. Более сложная эмоция - я почуял власть, и тогда мне захотелось ее пуще жизни...

   Я помню, как мальчишкой бегал по лесам, что окружали Киев. У меня была собака и несколько друзей не из знатных. Я подминал всех под себя совершенно играючи, я и представить не мог, что может быть иначе... Думаю, Гайя, ты можешь по нескольким этим моментам понять, что за ребенок я был.

   Я кивнула.

   - Знаешь, Ингемар, - сказала я, пряча руки в рукава, - когда я впервые увидела тебя, то забыла спросить твое имя. И про себя окрестила "Волком"... Вижу, что не зря.

   Мастер улыбнулся, заслоняя меня от ветра. Улыбка вышла отстраненной, и я предложила ему продолжать.

   - Так вот, годам к двадцати я схоронил отца и стал княжить один. По некоторым бумажным недоразумениям позднее отца называли моим именем, а в его существовании и вовсе сомневаются до сих пор...

   Ингемар умолк. Я вдруг начала что-то смутно понимать.

   - Идем, я покажу тебе одно место...

   Он повел меня вниз, к небольшой церкви с серо-коричневой конусной крышей, увенчанной крестом.

   - Отец некогда рассказывал мне, что еще до вокняжения он часто плавал мимо Киева и порой с дружиной останавливался на берегу Днепра, в месте, где вход в глубокую и теплую пещеру подходил совсем близко к воде.

   Мы с Ингемаром вошли в церковь, я - перекрестившись и сожалея о том, что в джинсах, Ингемар же просто вошел и начал искать кого-то глазами. Наконец, в его поле зрения попал церковный служитель.

   - Стой тут, - велел мне Ингемар.

   Не знаю, о чем он говорил со служкой, но минут через пятнадцать Ингемар поманил меня к себе.

   - Идем.

   И мы вошли в какую-то дверцу прямо в церковной стене, потом прошли по узкому коридору. В конце-концов Ингемар привел меня ко входу в пещеры - так гласила табличка на побеленной стене.

   - Смотри, Гайя, - в руках Ингемар держал увесистый старый ключ, - в эту пещеру сейчас не пускают посетителей, но я хочу тебе ее показать.

   - Ты зачаровал того монашека? - ужаснулась я шепотом.

   - Ха... Хватило и пары купюр.

   Нетривиальный подход для вампира.

   Ключ в большом заржавленном старинном замке провернулся со скрипом.

   - Возьми, - Ингемар вынул из подставки для свечей одну, - там темно...

   Мы вошли в невыносимо сырую и черную темень.

   - Осторожно, - крепкие пальцы схватили меня за локоть.

   Пещера, видно, осталась в том же состоянии, что и сотни лет назад. Я не видела ни балок, ни креплений, которые могли бы держать земляные своды. Мерзкий шепоток страха смутил меня. А если рухнут?.. Ну да, веками стояли, а сейчас обвалятся, как же...

   Стены и потолок местами покрыты копотью, видимо, от факелов, местами поросли грибком.

   - Вот в этой пещере, собственно, начиналась Лавра, - услышала я спокойный голос Ингемара. - Раньше был вход со стороны Днепра. Его засыпали.

   - О, точно, - я вспомнила рассказ гида, слышанный лет пять назад, - это же Варяжская пещера, в которой в 11 веке жил основатель Лавры Антоний!

   - Верно, все так. Только за двести лет до Антония у этой пещеры был другой хозяин...

   Я повернулась к Ингемару от стены, на которой при свете свечки рассматривала и пыталась прочесть затейливую старославянскую вязь. Мастер стоял посреди пещерки, осматриваясь.

   - В Киев приехал человек, встречая которого я был вынужден выйти на корабле почти к середине Днепра. За день до того я принял судьбоносное решение. Я хотел стать вампиром, как мой ближник. Мужчина этот был из тех, кто с моим отцом воевал бок о бок еще до моего рождения. Отец ценил вампиров, даже тех, кто по солнцу не ходит. Тургайру - этому ближнику - оставалось немного до того момента, как он выйдет на солнце. И вот мы решили - он будет княжить, пока я не смогу ходить по солнцу тоже. К тому времени все забудут мое лицо, я получу шанс княжить заново, я смогу как-то обвести народ вокруг пальца и править Киевом... вечно, - голос Ингемара чуть дрогнул.