Сокровище Беневентов - Вентворт Патриция

— Откуда же мне знать, если вы мне ничего не сказали?

Стивен так волновался, что с большим трудом вникал в то, что ему говорят. Но тут же почувствовал, что рука, которой он касался, дрожала.

— Вы хотите, чтобы я вам сказал?

— Конечно.

Их уединение кончилось — объявили перерыв на четверть часа. Все разбрелись по залу, болтали с друзьями.

Стивен помог Кандиде встать со стула и отвел занавеску, прикрывавшую оконную нишу.

— Давайте посмотрим на собор при лунном свете. Это должно быть прекрасное зрелище.

И занавеска опущена, и они снова вдвоем, а весь остальной мир исчез. Луна и собор были тут же забыты. Вообще-то ими любовались прежде многие, но нынче было явно не до них. Луна освещала холодными лучами камни собора, и холодный камень горделиво демонстрировал всю свою красу, которую даровали ему руки мастеров, но глаза Стивена и Кандиды были заняты иным.

Мисс Луиза Арнольд и мисс Силвер остались на своих местах — так же, как и тетушки Кандиды. Луиза всегда была рада перемолвиться словечком-другим со старыми друзьями. Что может быть лучше?! Отдав артистам должную дань восхищения, она прекратила аплодировать и наклонилась вперед, коснувшись руки мисс Кары.

— Милая Кара! Как же давно мы не виделись! Вы были больны?

Кара Беневент обернулась как-то слишком поспешно.

— О нет, Луиза… Я вполне здорова.

— Не может быть, — не слишком тактично заявила мисс Арнольд.

Признаться, она была страшно удивлена и даже испугана: теперь никто бы не принял мисс Кару за младшую из сестер. Она всегда была невысокой и худенькой, но сейчас она выглядела крайне истощенной и сморщенной. Скулы были обтянуты желтоватой кожей, нос заострился. И этот безысходный черный цвет! Ни черный бархат, ни черное кружево не считались знаком траура даже в те дни, когда подобные ритуалы соблюдались куда рьяней, но этот строгий покрой, эти по-монашески простые складки платья, эти тяжелые испанские кружева производили поистине погребальное впечатление.

Тут Луиза перевела разговор на Кандиду.

— Как она хороша — поистине очаровательна! Я очень рада за вас с Оливией! Появление молодого существа совершенно преображает атмосферу в доме, вы согласны?

Побледнеть сильнее мисс Кара уже не могла, она просто вся дрожала, и Луиза Арнольд поняла, что затронула неподходящую тему, напомнив об Алане Томпсоне. Она поспешила продолжить, и ее голос зазвучал чуть более пронзительно, чего раньше не бывало:

— Я, например, чрезвычайно счастлива видеть в своем доме моего юного кузена, Стивена Эверсли. Вы, кажется, с ним уже встречались?

Мисс Кара заметно смутилась.

— О да… да…

— Его мать была дочерью двоюродного брата моего папочки, епископа Бранчестера. Блестящий проповедник и известный знаток писаний отцов церкви. Кажется, его прочили в архиепископы. Папочка часто говорил об этом. Он женился на дочери лорда Денсборо, очень добродетельной, религиозной особе, но вы бы посмотрели, что на ней было одето, ужасная неряха… Но ее дочь, мать Стивена, была совсем другой, почти красавицей. Конечно, епископ был очень интересным мужчиной и очень представительным.

Тем временем мисс Силвер вела светскую беседу ни о чем с мисс Оливией Беневент. Та была уверена, что осчастливила своим вниманием дальнюю, очень дальнюю родственницу Луизы. Мисс Силвер, конечно же, была на высоте, сдержанно восторгаясь красотой собора и изобилием древних исторических памятников в округе. И как бы к слову поинтересовалась:

— Луиза говорила мне, что вы и сами живете в очень интересном старом поместье.

Мисс Оливия важно кивнула.

— Да, оно принадлежит нашему роду с незапамятных времен.

— Тогда, этот дом поистине бесценное сокровище.

С ним наверняка связано много воспоминаний и семейных преданий.

Мисс Оливия не упустила шанса поговорить о Беневентах. Мисс Силвер слушала очень внимательно, хотя обычно эта семейная сага довольно скоро начинала утомлять даже самых терпеливых собеседников.

— Так это именно ваш предок построил этот дом? Луиза рассказывала мне, что он действительно расположен под холмом, отсюда и такое говорящее название. Оригинальное место для дома. Возможно его выбрали, чтобы была естественная защита от частых здесь ветров?

Ее интерес был таким неподдельным, что мисс Оливия и сама не заметила как пустилась в тонкие подробности.

Дело не в ветрах, а в том, что на этом месте стоял первый родовой дом, построенный при Тюдорах, в котором Уго ди Беневенто жил до своей женитьбы на дочери соседнего землевладельца.

— Она была очень богатой наследницей и, конечно, весьма желательно было обзавестись более приличествующим его положению жильем, резиденцией. Мы не имеем ни малейшего представления о том, почему было решено надстроить уже существующий дом, но именно так они и сделали. Большую часть его не тронули, и он выглядит в общем и целом так же, как выглядел в шестнадцатом веке.

Именно в эту минуту она услышала имя Стивена Эверсли, произнесенное Луизой Арнольд тем самым тоном, который мисс Оливия сочла назойливым, а то, что за этим именем последовало, расценила как абсолютно недопустимую вольность.

— Вы ведь дали ему полномочия на восстановление усадьбы, не так ли?

Мисс Оливия вмешалась в разговор тоном непререкаемого авторитета.

— Моя милая, Андерхилл не нуждается в том, чтобы его восстанавливали. Если мистер Эверсли дал вам это понять, то он глубоко заблуждался. Я уверена, что для профессионала недопустимо обсуждать с посторонними дела своего работодателя, и я весьма удивлена тем, что мистер Эверсли это сделал. Мы обратились к его дяде с тем, что дому, возможно, необходим небольшой ремонт, но вместо того чтобы приехать самому, он послал своего племянника, молодого и неопытного, на чьи суждения мы не можем полагаться с той же уверенностью. Поэтому мы информировали мистера Стивена Эверсли, что больше не нуждаемся в его услугах.

Неизвестно, что Луиза Арнольд собиралась сказать в ответ. Она вспыхнула и в это время, возможно к счастью, миссис Ворбутон решила вернуться. А поскольку она была дамой весьма полной, то каждому из сидящих в этом ряду, пришлось подняться, чтобы дать ей возможность пройти.

Поэтому когда Луиза смогла заговорить, то прозвучали уже хорошо обдуманные слова, она вежливо напомнила Оливии о том, что Стивену она отнюдь не посторонняя и что использовать слово «работодатель» не очень прилично в данной ситуации.

Все снова расселись. Стивен и Кандида покинули нишу у окна и заняли свои места. Внимательному наблюдателю нетрудно было бы заметить, что на самом деле они не здесь, а путешествуют по некой волшебной заоблачной стране и что им слышна куда более старинная песнь, чем та, которую исполнял племянник младшего каноника. На пианино аккомпанировала статная леди в чем-то красновато-коричневом, ей вторила скрипка младшего каноника. Трио звучало прелестно, голос мальчика был звонок, как журчание лесного ручья. Но та песнь, что звучала только для Кандиды и Стивена, была куда слаще.

Глава 17

Дерек пробрался через всю комнату в самый дальний угол, наименее доступный взгляду мисс Оливии. Его друзья тут тоже были, его любезно окликнула сама миссис Мейхью, бурно сожалевшая о том, что пропадает такой талант: «У вас ведь дивное туше!»

Во время следующего антракта он оказался рядом с Дженни Рейнсфорд, и именно тогда мисс Оливия его и заприметила. Зрение у нее было прекрасное и расстояние не помешало ей обнаружить разительную перемену в поведении своего секретаря. Ее смутили не очаровательные улыбки всем вместе и каждому в отдельности — Дерек был общительным человеком и очень любил нравиться. Он мог улыбаться полусотне девушек, не вызвав у мисс Оливии и тени тревоги.

Но ее насторожило то, что он не улыбался Дженни Рейнсфорд. Кто бы ни была эта девушка, Дерек слушал ее очень серьезно, и говорила в основном она.