Агент Омега-корпуса - Тимур Свиридов

— Знаешь, — сказал Хеликс, щурясь от солнечного света, — мне понравился Аркл. Я знаю, ты удивишься, Илья, потому что считаешь, что я виню его в смерти экипажа Батрика. Но это не Аркл и не уирды. Вчера, когда мы ехали, я понял, что это не они. Мне даже кажется, что я понял Аркла. Они просто не способны на насилие.

— Почему ты так считаешь?

— Когда я увидел здесь восход, меня озарило. Эта планета очень мирная. По крайней мере, была такой до появления людей. Я понял, что Аркл преступает свои принципы, толкая нас на борьбу против Демиурга и рэбберов.

— Демиург… — повторил Моросанов. — Хоть бы знать, что это такое.

— Ему неприятно было вынуждать нас, он по-настоящему страдал. Мне его так жаль. И он уверен в нас.

— Почему ты считаешь, что они не способны на насилие?

— Я не могу доказать. Я так чувствую. — Хеликс вздохнул еще раз и виновато посмотрел на Илью. — Просто чувствую.

Чувства не подводят нкинов — это Илья хорошо помнил. К словам Хеликса стоило прислушаться.

Над каменистой равниной прокатился щемящий звук «оросли». Он был необыкновенно силен и тревожен. Когда он смолк, мертвый город растворился в воздухе, словно его сдуло порывом ветра. Сразу возникло рщущение пустоты.

— Пошли, — сказал Моросанов, — лучше не рисковать.

Сегодня они будут прочесывать поверхность с орбитальных патрулеров.

— Они подумают на Аркла, — тихо сказал Хеликс, следуя за Ильей.

— Вот именно. А мы пока выждем.

В большой каюте командного пункта убежища задумчиво сидел Крис. Перед ним стоял металлический стол, на котором неровной горкой возвышались темно-серебристые камешки, каждый величиной с крупный орех.

Крис бросил хмурый взгляд на вошедших. Похоже, он продолжал ломать голову над тем, что собой представляет редлит. Илья взял один камешек и сразу ощутил его необычную тяжесть. «Чем-то похож на свинец, — подумал Моросанов. — И по виду, и по плотности». В то же время от минерала исходила едва уловимая теплота, словно его где-то нагрели. А может быть, редлит излучает какие-то волны? Его размышления прервал голос Криса: — Зачем они меняли его на мямаров?

— Был бы Аркл, спросили бы, — в тон ему ответил Хеликс.

Крис посмотрел на Йоронга с таким видом, будто видит его впервые.

— Послушай, — сказал он, — ты ведь нкин.

— Да, — ответил таргянин и сел рядом.

— Может, ты сам попытаешься догадаться, зачем им нужен редлит?

— Я приблизительно знаю, — просто ответил Йоронг.

Крис переглянулся с Ильей.

— И молчишь?

— Я не знаю, как вам это объяснить… И не совсем понимаю, как его можно применять…

— Ну-ка, — Илья подошел к Хеликсу, — рассказывай. Мы сами подумаем, что с ним можно сделать.

— Хорошо. — Йоронг задумчиво закатил большие серые глаза. Потом отстегнул перевязь обруча и снял его со лба. На месте обруча осталась красная вдавленная полоса. — Но я не уверен, что смогу правильно передать, здесь все так тонко…

— Не тяни, — ласково попросил Крис.

— Когда Аркл ехал с нами в вездеходе, я немного, совсем немного поработал с ним. Аркл был очень возбужден и открыт, может, поэтому мне удалось так хорошо слиться с ним.

Илья выразительно посмотрел на Криса — вряд ли стоило перебивать Йоронга. Очень эмоциональные, зависящие от настроения, обращающие внимание на каждую мелочь таргяне пугливо замолкали, если им не давали излагать свои мысли так, как они текут. Привыкший к краткости, простоте и молчанию, Крис вряд ли представлял всю сложность оттенков душевных переживаний и ощущений, через которые, как через тропические дебри, продирался сейчас Хеликс.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы превратно истолковали мои слова, но Аркл будто бы уверен в том, что знает, зачем мы прилетели. Я имею в виду не нас, вернее, не только нас, «Миссию Эдипа-1», но и вообще всех людей на Додарбе, в том числе и рэбберов. И он сам как представитель, как часть определенной силы стал помощником в этой работе. Но это даже не работа, я никак не могу подобрать подходящие слова… Когда сталкиваешься с непонятными явлениями, очень трудно их перевести на человеческий язык. Изобретать новые слова бесполезно — их тоже сначала придется объяснять с помощью старых… Эту работу выпало осуществлять Арклу.

— Так что же редлит? — не удержался Крис.

— Это и был редлит. — Хеликс замолчал, продолжая, словно по инерции, шевелить губами.

«Сказано много, — подумал Илья, — но информации никакой. Что он хотел сказать?»

— Редлит, — наконец вымолвил Йоронг, — это нечто необычное, с этим люди еще ни разу не сталкивались в Пространстве. А если бы и столкнулись, то не поняли бы, что это на самом деле.

— Чем он хорош? — спросил ариестрянин. Чувствовалось, что многословие Хеликса раздражает его, но Крис сдерживался.

— Аркл уверен, что он великолепен. Это… Ну, если можете себе представить камень со свойствами воздуха или, нет, скорее огня! Да, именно огня! Помните известный афоризм Блосса: «Индивидуальность человека есть скорее индивидуальность огня, чем индивидуальность камня».

Редлит нужен для индивидуальности огня, это инструмент для изменения психики, хотя таким и не выглядит.

Рэбберы ничего не поняли, они стали пользоваться им как простой материей. Это неудивительно: человек каменного века использовал бы разрядник АМА вместо дубины.

Таков уровень сознания.

Хеликс заметно возбудился, речь его стала прерывистой, он то замолкал, то начинал говорить громче и воодушевленнее. Щеки у него порозовели, глаза по-прежнему были закрыты.

Илья внимательно слушал, но смысл речей таргянина все время ускользал от него. В тайну редлита, таким образом, проникнуть не удавалось. Вполне возможно, что у Хеликса сложилось какое-то представление об этом минерале, но передать его достаточно адекватно он не мог.

— Погоди, — остановил таргянина Илья, — связаны ли как-нибудь легенды о Пустой Планете с редлитом?

Хеликс замолчал на полуслове. Он открыл затуманенные глаза и удивленно посмотрел на Моросанова. В глазах его было бездонное море.

— Так это и есть редлит. Они все находили редлит!

— Аркл, — коротко сказал Кристофер.

Обернувшись к экрану, Илья увидел, что перед самым объективом во всю величину экрана неподвижно стоит уирд. Он не мигая смотрел в камеру, словно видел их.

Взгляд был холоден и пуст, как у ящерицы.

Теперь вид Аркла показался Моросанову вызывающим. Горделивый наклон головы, замерший, направленный в стену взгляд, беспечная поза. В то же время Илья отдавал себе отчет, что позы и мимика чужой цивилизации наверняка просчитываются совсем с другим смыслом.