Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо - Макс Фрай

— Еще бы. И что из этого следует?

— Кто-нибудь из них вполне мог прихватить с собой Книгу Несовершённых Преступлений. Просто на память, или чтобы дураку Бубуте не досталась, или даже намереваясь со временем вернуть ее Кофе. Например, они крепко поссорились из-за Кофиной отставки, и этот человек решил, что книга станет, в случае чего, хорошим поводом помириться. Можно еще много вариантов придумать, но это неважно. Главное, что любой из Кофиных сотрудников имел возможность незаметно подменить Книгу Несовершённых Преступлений пустой копией. Конечно, странно, что он до сих пор так и не отдал книгу Кофе, но этому может быть масса объяснений: передумал мириться, умер, уехал, потерял память или просто ему стало стыдно признаваться — неважно. И тут на сцене появляются его дети или внуки. Нашли в доме такую удивительную книжку, прочитали, что смогли, и ну развлекаться по мотивам прочитанного. Логично?

— Очень логично, — кивнул Джуффин. — Кофе, кстати, это тоже пришло в голову. И он считает эту версию более перспективной. Решил заняться проверкой своих бывших сотрудников.

— А я вам с самого начала говорил: если об этом деле думает сам Кофа, все остальные вполне могут спокойно подумать о чем-нибудь другом.

— Вот, кстати, да. Хотел бы я знать, о чем ты все утро так напряженно думаешь, — неожиданно сказал Джуффин. — И на совещании, и теперь. Вроде, вполне толковые вещи говоришь, но я же вижу, что обе версии наспех придуманы вот прямо сейчас, чтобы я отвязался. Неплохая импровизация, но помогут ли твои соображения делу, тебе, мягко говоря, плевать. Оно тебя совершенно не занимает. Так о чем же ты думаешь, сэр Макс?

Вопрос прозвучал, как гром с ясного неба. О чем я совершенно не был готов разговаривать с шефом, так это о «бесконечно длящемся страдании», которое занимало сейчас все мои мысли.

Сэр Джуффин Халли — человек настолько проницательный, что людям, желающим сохранить свои тайны, не следует находиться с ним в одном помещении. Хотя уехать в другой город было бы гораздо надежнее. Меня, впрочем, и переезд не спас бы. Я всегда был для шефа открытой книгой, и пролегающее между нами расстояние не имело никакого значения. Хотя когда оно составляет всего полтора метра, кажется, что дело именно в этом.

Поэтому выход у меня был один — говорить правду. Просто не всю. И надеяться, что Джуффин удовлетворится произнесенной вслух частью.

Я был предельно честен, когда сказал:

— Я все время думаю о художественной литературе.

— О чем? — опешил шеф.

Его можно понять. С одной стороны, мое утверждение звучало, как совершенная чушь. С другой, Джуффин чувствовал, что я говорю чистую правду.

— О художественной литературе, — повторил я. — О романах, которых со времен правления Клакков никто в этом Мире не писал. И, похоже, не собирается.

— Я не знал, что для тебя это так важно, — удивленно сказал шеф. — Думал, ты равнодушен к чтению.

— Просто до сих пор у меня не было на него времени. А теперь, сами знаете, появилось. Впрочем, я уже более-менее утешился. «Жизнеописание Гохиэммы Фиаульфмаха Дрёя, составленное им самим» оказалось очень даже ничего. А «Притчи о Великих Магистрах» — вообще слов нет!

— Погоди-ка. Гохиэмма Фиаульфмах Дрёй? Это который был Великим Магистром Ордена Пьяного Ветра? Надо же, впервые слышу, что он написал мемуары. Любопытно было бы взглянуть.

— Для этого вам придется применить пытки к сэру Шурфу. Книга уже у него.

— Будет надо — применю. Ну а по поводу Кофиного дела тебе есть что добавить? Вот представь, что я поручил тебе им заниматься, а все остальные, включая Кофу, сидят сложа руки.

Я был так счастлив, что разговор ушел в сторону от Незримой Библиотеки, что наконец-то снова стал соображать.

— Слушайте, — сказал я. — Так ведь действительно совершенно неважно — что я по этому поводу думаю. И что думают все остальные, включая Кофу и даже вас. Достаточно просто спокойно дождаться, пока эти любители развлечений снова что-нибудь устроят. И заранее договориться с полицейскими, чтобы они, не откладывая, позвали нас на место преступления. Конечно, наш Мастер Преследования вероломно сбежала в Арварох, да и я, увы, не в форме. Ну так зато у нас есть превосходный нюхач, который сразу приведет нас к виновникам происшествия. Какие проблемы?

— Ну наконец-то, — улыбнулся Джуффин.

— В смысле, наконец-то я додумался до самого простого варианта?

— Наконец хоть кто-то до него додумался.

— Хотите сказать, даже Кофе это не пришло в голову? — не поверил я. — И Мелифаро не предложил напустить на них нюхача? И Нумминорих сам не вызвался? Ничего не понимаю.

— Представь себе, я тоже. Ну, положим, Нумминорих сразу об этом подумал. Он просто стесняется. Ему кажется, мы все такие умные, сами знаем, что нужно, а что нет, чего лезть с предложениями. Надо будет — прикажут… Ты бы, кстати, ему объяснил, что у нас не армия. И не Университетский Совет, где высказываются по старшинству.

— А Кофа и Мелифаро, наверное, просто еще не привыкли, что у нас есть нюхач, — подхватил я. — Как раз сегодня об этом думал. Ну, что вы Нумминориха даже на совещания позвать иногда забываете.

— Я-то не забываю. Но каждый раз терпеливо жду, когда об этом вспомнишь ты.

— Я?!

— А кто же еще? Это была твоя инициатива — взять Нумминориха Куту на службу. Я, если помнишь, крепко сомневался, но ты меня уговорил. И, возможно, правильно сделал. Думаю, со временем из этого мальчика выйдет толк — если ты наконец начнешь ему помогать.

— Именно я?

Я понимал, конечно, что глупо все время повторять одно и то же. Но был так ошеломлен неожиданным поворотом разговора, что мог только растерянно якать.

— А кто же еще? — снова спросил Джуффин. — Мы взяли нового сотрудника по твоей инициативе. Стало быть, его обучение — твоя ответственность. Повторяю: обучение, а не совместные ужины. Против которых я, разумеется, ничего не имею. Просто их недостаточно.

— Ох.

Джуффин говорил простые и очевидные вещи. Вот только почему-то они до сих пор не приходили мне в голову, за которую я сейчас схватился, впервые осознав, что здорово подвел беднягу Нумминориха. Это сколько же он времени, получается, из-за меня потерял.

— Но почему вы мне сразу не сказали, что это моя ответственность? — спросил я.

— Наверное, потому что дурак, — безмятежно ответствовал шеф. — Думал, ты и сам знаешь, просто ленишься браться за дело. Ну, или это такая хитрая педагогическая стратегия, кто тебя разберет. Понимаешь, необходимость нести ответственность за свои решения и поступки кажется мне настолько очевидной, что я не стал как-то дополнительно обсуждать этот вопрос. Не учел, что это только у меня она врожденная, что-то вроде инстинкта. А у других вовсе не обязательно так.

— Все еще хуже, — мрачно сказал я. — Мне даже в голову не приходило, что зачисление Нумминориха в наш штат — это поступок, да еще и мой. То есть, я вообще об этом не думал. Ничего. Сделал что-то на бегу, тут же забыл и побежал дальше. Теперь даже не знаю, как это объяснить.

— Да не надо ничего объяснять, — улыбнулся Джуффин. — Просто обдумай наш разговор. К примеру, в перерывах между размышлениями о художественной литературе. Должно же быть в твоей интеллектуальной жизни какое-то разнообразие.

Разнообразие в моей интеллектуальной жизни наступило безотлагательно. С одной стороны, я был совершенно оглушен речью шефа. И представления не имел, как и чему я могу научить Нумминориха. Ну вот, разве что, действительно объяснить ему, что нас не надо стесняться. И что дальше? С другой стороны, я был чертовски рад, что всеведущий Джуффин, похоже, не подозревает, что у меня завелась тайна. С третьей стороны, перед моим внутренним взором по-прежнему маячили страшные мертвые литературные миры. За компанию с ними перед упомянутым внутренним взором маячил еще и сэр Шурф, самой природой созданный для обладания тайнами, по капризу судьбы доставшимися мне. Его одного было бы вполне достаточно, чтобы заслонить от меня более насущные проблемы — Кофину Книгу Несовершённых Преступлений, ее легендарного создателя, веселую банду бескорыстных злодеев и великое множество вариантов развития событий, по большей части совершенно дурацких, зато чрезвычайно живых и цепких — они мельтешили перед моими глазами, грозя превратиться в цветные сны наяву. Или не наяву? Я вздрогнул и открыл глаза.

— Похоже, для начала тебе надо просто поспать, — усмехнулся Джуффин. — Иди уж. Смотреть на тебя больно.

— С другой стороны, когда еще у меня появится возможность причинить вам непереносимые страдания? — улыбнулся я. Но из-за стола все-таки поднялся, пока начальство не передумало.

Есть такое выражение: «спал как убитый». Что касается меня, я спал, как убитый, которого нерадивые бюрократы загробного мира гоняют туда-сюда, из рая в ад и обратно, да еще и справки по пути собирать велят. Во всяком случае, снов, очень сладких и очень страшных, я увидел столько, что не во всякую долгую жизнь поместится. Они сменяли друг друга столь стремительно, что я довольно быстро перестал понимать, что собой представляю, где нахожусь и какая от меня бывает польза. И еще какое-то время после пробуждения ни черта не помнил. Лежал на спине, лицом кверху, шевелил пальцами рук и ног, думал: наверное, я все-таки живой. Думал: наверное, это очень хорошо. И не переменил свое мнение по этому вопросу даже после того, как память ко мне вернулась.