Маска Димитриоса - Эрик Амблер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чарльз Латимер.
10
Восемь ангелов
В Париж Латимер прибыл синевато-серым ноябрьским днем.
Когда такси пересекло мост к острову Сите, он на мгновение увидел панораму из низких черных облаков, быстро подгоняемых холодным пыльным ветром. Длинный фасад домов на набережной де Коре выглядел неподвижным и таинственным. Как будто за каждым окном скрывался наблюдатель. В тот день осенний Париж имел мрачную формальность гравюры, выполненной на стали.
Это создавало гнетущее впечатление, и, поднимаясь по лестнице в отеле на набережной Вольтера, Латимер страстно захотел вернуться в Афины.
Номер оказался холодным, но для аперитива было рановато. Он поел в поезде, и рано обедать ему не хотелось. Латимер решил посмотреть, что там снаружи дома номер три в тупике Восьми ангелов. Тупик, уходящий от рю де Ренн, найти было непросто.
Это был широкий, вымощенный булыжником проход в форме буквы «L», защищенный сбоку у входа высокими железными воротами. Они крепились к стенам массивными скобами и, очевидно, не открывались много лет. Высокий забор отделял одну сторону тупика от глухой боковой стены прилегающего многоквартирного дома. Еще одна глухая цементная стена, уже без ограды, была украшена надписью «DEFENCE D’AFFICHER, LOI DU 10 AVRIL 1929»,[25] сделанной видавшей виды черной краской.
В тупике стояли только три дома. Они располагались у подножия буквы «L», и их не было видно с дороги. Они лишь краешком выглядывали сквозь узенький проем между зданием, где была запрещена расклейка афиш, и задней стеной отеля, над которой, словно змеи, сплетались водосточные трубы. Жизнь в тупике Восьми ангелов, подумал Латимер, похожа на репетицию вечности. Очевидно, побывавшие здесь до Латимера люди пришли к такому же выводу — из трех домов два были закрыты и необитаемы. Но в третьем, под номером три, кто-то жил, хотя только на первом и пятом этажах.
Чувствуя себя правонарушителем, Латимер медленно прошел по неровным булыжникам ко входу в дом номер три.
В распахнутую дверь он увидел покрытый плиткой коридор, выходивший с другой стороны в маленький сырой дворик. Комната консьержа справа от двери пустовала, и не было заметно никаких признаков того, что ею вообще пользовались. Рядом, на стене, висела пыльная доска с табличками под имена. Три из них пустовали. На четвертой разместился грязный клочок бумаги, на котором фиолетовыми чернилами кто-то напечатал имя «Кайе».
Латимер не узнал ничего нового, кроме того, в чем и не сомневался: адрес, который дал ему мистер Питерс, реально существовал. Он развернулся и вышел на улицу. На рю де Ренн он нашел почтовое отделение, где купил письмо-секретку для отправки по пневматической почте, написал свое имя и название отеля, адресовал мистеру Питерсу и бросил в желоб. Он также послал открытку Марукакису. Теперь все зависело от мистера Питерса. Хотя кое-что он мог и должен был сделать сам: найти, что писали в парижских газетах о банде наркоторговцев в декабре 1931 года.
На следующее утро в девять часов, не получив ни слова от Питерса, Латимер решил покопаться в подшивках газет.
Газета, которую он выбрал для детального изучения, содержала несколько упоминаний того дела. Первое было датировано 29 ноября 1931 года. Заголовок сообщал: «Арестованы наркоторговцы», — дальше Латимер прочел:
Вчера в квартале Алезия были арестованы мужчина и женщина, занимающиеся распространением наркотиков. Они являются членами печально известной иностранной банды. В течение ближайших дней полиция намерена провести новые аресты.
И все. Латимеру это показалось любопытным. Три убогих предложения, по-видимому, были выдернуты из более длинного сообщения. И ни одного имени. Возможно, конечно, полицейская цензура.
Следующее упоминание появилось 4 декабря под заголовком:
БАНДА НАРКОТОРГОВЦЕВ: АРЕСТОВАНЫ ЕЩЕ ТРОЕ
Прошлой ночью в кафе возле Порт д’Орлеан арестованы трое членов преступной наркогруппировки. Агентам пришлось открыть огонь по одному из мужчин, который был вооружен и предпринял отчаянную попытку бегства. Его легко ранили. Двое других, один из них иностранец, не сопротивлялись.
Таким образом, под стражей находятся уже пять человек; в полиции полагают, что трое мужчин, арестованных прошлой ночью, принадлежали к той же самой банде, что и мужчина с женщиной, взятые неделю назад в квартале Алезия.
Полиция заявляет, что последуют и другие аресты, так как у Управления по борьбе с наркотиками есть улики, указывающие на фактических организаторов банды.
Месье Огюст Лафон, директор управления, сообщил:
— Мы уже какое-то время следим за членами банды и провели скрупулезное расследование их деятельности. Мы могли произвести аресты и раньше, но у нас были связаны руки: мы хотели взять главарей. Убрав их и отрезав источники снабжения, мы обесточим армию торговцев наркотиками, которая наводнила Париж. Она будет беспомощна и не сможет продолжать свою гнусную деятельность. Мы намерены уничтожить эту банду, как и все остальные.
Затем 11 декабря газета сообщила:
БАНДА ТОРГОВЦЕВ НАРКОТИКАМИ РАЗГРОМЛЕНА.
НОВЫЕ АРЕСТЫ
«Мы взяли всех», — сказал Лафон.
«СОВЕТ СЕМИ»
В результате энергично проведенной месье Лафоном, директором Управления по борьбе с наркотиками, операции по захвату печально известной иностранной банды наркоторговцев, орудовавших в Париже и Марселе, теперь под арестом находятся шестеро мужчин и одна женщина. Операция началась две недели назад с ареста женщины и ее сообщника мужского пола в квартале Алезия. И достигла кульминации вчера, когда в Марселе были арестованы двое мужчин, предположительно последних членов банды «Совет семи», ответственной за организацию криминального бизнеса.
По требованию полиции мы не имели права разглашать имена арестованных, чтобы не заставить насторожиться тех, кто еще оставался на свободе. Теперь это ограничение снято.
Женщина, Лидия Прокофьевна, русская. Полагают, что она прибыла во Францию из Турции в 1924 году с нансеновскими документами. В преступных кругах она известна как Великая Княгиня. Вместе с ней арестовали нидерландца по имени Манус Виссер, к которому из-за связи с Прокофьевной иногда обращались «месье Князь».
Имена оставшихся пяти членов банды, находящихся под арестом: Луис Галиндо, француз мексиканского происхождения, который теперь лежит в больнице с пулевой раной в бедре; Жан-Баптист Ленотр, француз из Бордо, и Якоб Вернер, бельгиец, их взяли вместе с Галиндо; Пьер Ламар, или Любимчик, из Ниццы, и Фредерик Питерсен, датчанин, арестованный в Марселе.
Прошлой ночью в своем заявлении прессе месье Лафон сказал:
— Теперь мы взяли всех. Банда разгромлена. Мы отсекли ей голову, вместе с мозгами. А тело умрет быстрой смертью. Все кончено.
Сегодня следователь допросит Ламара и Питерсена. Предстоит массовый судебный процесс. Смотрите специальную статью «ТАЙНЫ БАНДЫ НАРКОТОРГОВЦЕВ» на странице 3.
В Англии, раздумывал Латимер, месье Лафон навлек бы на себя серьезные неприятности. Какой смысл в защите обвиняемых, если он и пресса уже объявили вердикт? Но во французском суде обвиняемый всегда виновен. И судебный процесс, в сущности, просто повод задать вопрос, не хочет ли он сказать что-нибудь перед вынесением приговора.
Латимер открыл газету на странице 3.
Какой-то автор, под псевдонимом Часовой, писал, что морфий — это производное опиума с формулой C17H19O3N и что его обычная медицинская форма — морфина гидрохлорид. Потом он разбирал героин (диацетилморфин), еще один алкалоид, производный от опиума, который наркоманы предпочитали морфию, потому что он действует сильнее и его легче достать. Мимоходом Часовой упомянул, что кокаин делается из листьев кокаинового куста и изготавливается в форме гидрохлорида кокаина (формула C17H21O4N, HCL). А в заключение автор описывал примерно одинаковый эффект от всех трех наркотиков: на ранних стадиях эти афродизиаки вызывают состояние умственного и физического оживления, а в конце концов наркоман страдает от физического и духовного вырождения и страшных умственных мук.
Часовой заявлял, что наркотики перевозят в гигантских масштабах, и в Париже с Марселем их легко мог купить любой. Незаконные фабрики находились в каждой европейской стране, а мировые поставки во много раз превышали официальное производство в медицинских целях. В Западной Европе миллионы наркоманов, и контрабанда наркотиков — всего лишь хорошо организованный бизнес, поставленный на поток. Следом автор перечислял недавно конфискованные партии. Шестнадцать килограммов героина нашли в ящиках с машинным оборудованием, высланным из Амстердама в Париж. Двадцать пять килограммов кокаина обнаружили между фальшивыми стенками цилиндра с маслом, отправленного из Нью-Йорка в Шербур. Десять килограммов морфина оказались в сундуке с фальшивым дном на пароходе, прибывшем в Марсель. Двести килограммов героина были найдены на подпольной фабрике в гараже близ Лиона. Банды, занимающиеся наркотиками, контролировались богатыми и приличными на вид людьми. Блюстителям закона эти подонки платили взятки. В некоторых барах Парижа наркотики распространялись прямо перед носом полиции, над которой наркоторговцы лишь потешались. Часовой задохнулся от возмущения. Если бы он писал тремя годами позже, он бы точно втянул туда Стависки и половину палаты депутатов. В конце автор признавал, что наконец-то полиция что-то предприняла. И нужно надеяться, что не в последний раз. В то же время тысячи французов, да что говорить, и француженок мучительно страдают от дьявольского продукта, иссушающего энергию нации. Из статьи Латимер четко понял, что у автора доброе сердце, но никаких тайн он не знал.
