Жизнь без шума и боли (сборник) - Татьяна Замировская

«Я перелечу гору», – сказал ворон Свен.

«Я подружусь с горой, и когда-нибудь она расступится и позволит мне пройти», – сказала собачка.

«А я уйду в землю семечком и прорасту с той стороны горы растеньицем Петром», – сказало растеньице Юрий.

(Речи о том, чтобы ворон перенес через гору собачку и растеньице, не шло: они не были настолько близкими друзьями и в путешествие отправились скорее по нужде, чем по велению юных сердец; да и как-то не додумались, если честно.)

Так они и сделали.

Ворон перелетел гору за полчаса, добрался до ЮАР и угнездился там. Прожил долгую счастливую жизнь – каждому из нас, каждому из нас.

Собачка начала обхаживать гору, петь ей песни, радоваться ей каждый вечер, когда гора приходила с работы; играть с горой в прятки и в расшибалочку. Через десять лет гора заметила собачку и обрадовалась ей как другу, но не поняла, что надо расступиться. Правда, собачка была уже очень старенькая и идти никуда ей не хотелось. К тому же она в общем-то и забыла про то древнее путешествие: как сказал один писатель-фантаст, когда двое любят друг друга, не имеет значения, чем эта любовь вызвана.

Растеньице же Юрий превратилось в пылинку, потом в семечко, потом ушло в землю и через год проросло по ту сторону горы растеньицем – но не Петром, а Евстахием. Вот это был действительно шок. Вот уж кто ошибся так ошибся. Только представьте себе: самое мудрое решение вдруг превращается в такую идиотскую перспективу: Евстахий! И что же теперь делать? Воистину, иногда мудрость – наказание свыше.

Клятва верности и товарищества

Пять человек и один заяц поклялись на крови шестого человека, погибшего на охоте, всегда быть вместе и помогать друг другу в несчастьях. Они ходили с тех пор всюду вшестером: пятеро шли в ряд, а зайца они всегда носили в сумке, потому что он тоже давал клятву. Так продолжалось три года, пока один из них не заболел черной грудной водой. Остальные тут же начали сторониться его, потому что грудные воды заразны. «Так мы пятеро погибнем, а останется только заяц, потому что он – другой биологический вид, – говорили они. – Но какой прок будет, если все заразятся и умрут?» Они переводили, конечно, деньги на счет заболевшего человека, передавали ему с курьером медовые пряники и говорили о нем всякий раз, когда приходили в церковь. Человек через три месяца умер в ужасных мучениях, и на его черной грудной воде и крови осиротевшие четыре человека и один заяц клялись никогда больше не поступать так, а находиться рядом, трогать черные язвы и улыбаться прямо в лицо смерти. Они поклялись, зачерпнули каждый ладонью черной грудной воды, посадили уже начинающего стареть зайца (зайцы, как и все грызуны, живут не сочень много) в спортивную сумку и тихо ушли у них в карманах уже лежали билеты в другой город и в другое государство, где они решили начать совершенно новую жизнь: ведь в каждой жизни клясться на крови можно всего один раз.

Меняемся головами!

Две подружки: Брайан и Виктор.

Брайан – как тень, подает Виктору кувшин с росой для умывания, моет Виктору ноги в тазике с саранчовым молоком, читает Виктору журнал «Строитель» перед сном, дремлет же по-собачьи, с дрожащим от ненависти к пришельцам ухом – если кто-нибудь начнет скрестись в дверь подъезда, Брайан страшно-страшно закричит.

Виктор проснется, увидит кричащего Брайана – ну что же ты, Брайан? – и будет долго-долго гладить его по белому мягкому плечу, потом пойдет к холодильнику и принесет Брайану стаканчик льда, и пока Брайан, не переставая кричать от ненависти к Тому, Кто Стоит За Дверью, будет пить лед маленькими хрустящими глоточками, Виктор помассирует ему пальцы рук: этот пальчик за птиц, этот – для насекомых, этот отдадим мусульманам, этот – крымским татарам, а этот – наш с тобой пальчик, милая подружка.

Так они и жили, две подружки: Брайан и Виктор.

Пока в один прекрасный день обе не влюбились в молодого человека. Человека звали Ребенок Розмарин. Ребенок – потому что он был очень молодой, а Розмарин – потому что у него были специальные духи «Без тебя я ничто», в их основе – розмариновые слезы. Вот и картина: подруг пригласили на свидание, тушь мешает слезам течь, оркестр играет пунш, Брайан жжет дневники, Виктор задумчиво режет себе язык застежкой от лифчика Брайана, Ребенок Розмарин сидит в арт-кафе и ждет хоть кого-нибудь из них, Брайан идет в ванную и кладет свою отрезанную голову в таз, Виктор прыгает в окно и с удивлением обнаруживает, что зависает в воздухе, Ребенок Розмарин смотрит на часы и трогает языком шатающийся молочный зуб.

«Брайан», – грустно говорит отрезанная голова, и Виктор прямо в воздухе откручивает себе шею (зачем в воздухе шея – непонятно), влезает в окно, привет-я-снова-дома, из ванной выходит Брайан без головы и говорит Виктору: «Милая подруга, это кошмар, давай что-нибудь сделаем во имя нашей дружбы».

«Меняемся головами», – говорит Виктор, Брайан снова идет в ванную, достает заметно задолбанную этими женскими дрязгами голову и отдает ее Виктору. Виктор же отдает свою голову Брайану. После этого Тот, Кто Стоит За Дверью, уходит в соседнюю квартиру мыть горелые кабачки, а Ребенок Розмарин отправляется продавать свою биографию Роману Полторанскому.

Проходит пять лет. Виктор поступает в Институт Кино. Брайан становится банкиром. Подруги до сих пор верны друг другу. Вот чего можно добиться, если вовремя поменяться головами!

Приятный подарок

Работники ресторана «Наполеон» купили директору ресторана в подарок гигантского глиняного зайца. Глянул на него директор ресторана – и сам, собственно, в глиняную статую превратился. Неожиданный, конечно, исход дела. Сразу и не поймешь, что произошло. «Видимо, о чем-то надо потолковать этим ребятам», – сообразили работники ресторана «Наполеон» и, полные тихого уважения, вышли из директорской комнаты, оставив неожиданно обнаруживших друг друга закадычных приятелей неторопливо беседовать на своем неслышном глиняном языке.

Мужская дружба

Рассказывает Сергей:

– Мой лучший друг как-то обидел одну девушку. Так она ужасно мучилась. И мы, чтобы она не мучилась, решили превратить ее в блок бумаги А4. Так действительно ей стало лучше – мы потом этот блок бумаги подбросили в Академию Искусств, там на нем наверняка что-нибудь интересное студенты рисовали, она должна была быть счастлива, это точно.

Рассказывает Эрик Эриксон, шведский спичечный король:

– Мой лучший друг однажды убил медведя, а потом оказалось, что медведь – заповедный, за его смерть полагается смертная казнь, потому что всего таких медведей в мире осталось пять штук. Так я снял с медведя шкуру и зашил в нее моего друга, чтобы никто не заметил исчезновения одного из медведей. Друг меня поблагодарил и убежал в лес жить. А внутренности я положил в чемодан и привез сюда, чтобы никто из вас не подумал, что я это всё выдумываю.

Рассказывает белый червь Смородинцев:

– Мой лучший друг как-то проснулся в чужом теле – с нами, белыми червями, такое иногда происходит. Стал метаться, искать выход – и не находит, темнота одна кругом, и запах нехороший. Тогда он мне позвонил, обрисовал ситуацию, так мы с пацанами сели в джип, приехали туда, быстро разобрались, никто и сказать ничего не успел, где там. Я ему говорю: ты, если чё, не стесняйся, звони сразу, если чё вдруг такое снова. И он такой тоже – мол, и ты, если чё, звони, я разберусь. И я ему такой тоже – ну, да всё это, всё нормально, мы ж друзья, забей на хрен.

Дискуссию прерывает Модератор Гавриил:

– А сейчас я познакомлю вас со своим Лучшим Другом.

В зал вводят какой-то нечеловеческих размеров розовый дирижабль на тоненьких насекомых ножках. Сразу, разумеется, понятно, кто показал себя самым внимательным, самым чутким, самым верным другом на всю жизнь. Тут уже и рассказывать, в общем-то, нечего. Дирижабль ватно покачивается на своих несуразных конечностях, то опасным образом натужно раздуваясь, то медленно опадая. На его коже просматриваются темноватые набухшие вены, внутри которых что-то печально гудит. Шведский спичечный король торопливо упаковывает назад в чемодан медвежьи внутренности, потому что ему вдруг становится невыносимо, чудовищно стыдно.

Настя и служба спасения

Настя не могла справиться сама со своими бедами: сидела в ванной и плакала по нескольку часов, звонила подолгу на те номера, где всегда занято, совсем не могла заставить себя работать и убираться по дому, не интересовалась ничем и была очень грустна из-за этого, не улыбалась отражению своему в зеркале, не смеялась вместе с друзьями, а только рассказывала им, как безрадостно все вокруг и как темно бродить одной в водоворотах спокойного глупого мира.

Настя долго думала и решилась вызвать на дом Службу Спасения. Телефон она нашла на столбе около автобусной остановки. Было написано там, что помогут справиться с такими симптомами, как у нее.