Сердце, полное любви - Сьюзен Мейер

— Уже восемь. Если мы сейчас поднимемся в детскую, то сможем пожелать Джино спокойной ночи.

Хотя Кейд сидел гораздо ближе к Уитни, когда она начала подниматься, Дариус уже стоял у нее за спиной, чтобы отодвинуть стул и подать руку.

Следующее утро началось мирно. Чувствуя, что в ее присутствии братья не могут расслабиться и поговорить по душам, Уитни рано позавтракала и ушла в кабинет.

После вчерашней беседы с братьями Андреас она поняла, как сильно изменилась с тех пор, как начала жить вместе с Дариусом. Только благодаря ему, она могла искренне отвечать на вопросы Кейда, поддерживать его легкий флирт, смеяться. Именно он пробился сквозь корку льда, три года назад сковавшую ее сердце.

Она смотрела на братьев Андреас, и ее сердце сжималось. Дариусу предстоял нелегкий труд. Сложно будет заставить вспомнить этих богатых, уверенных в себе, хладнокровных мужчин, что они одна семья. Но он не сдавался. Уитни видела, как нелегко Дариусу сдерживать себя, но он не терял самообладания, прикладывая все силы, чтобы лучше узнать своих братьев.

Уитни было немного жаль, что вчера Ник прервал их разговор в детской. Тогда, предлагая пойти в ее комнату и расслабиться, Дариус, конечно, шутил. Но что произошло бы, если бы они действительно занялись любовью? Как бы она себя чувствовала? Как бы вела себя? Наверное, они смогли бы поговорить обо всем, что их волнует. Там, в полутьме ее комнаты, обнаженные, оставившие последние покровы и маски. Она бы положила голову ему на грудь, слушая, как бьется в унисон с ее собственным его сердце, прижалась бы к его сильному телу, наслаждаясь его теплом. И они бы говорили о Джино, о его братьях, о чувствах, которые он испытывает. И она смогла бы поддержать, успокоить его, помочь ему, так же как он помогал ей с Джино. Он вернул ее к жизни, и теперь она должна сделать все, чтобы наладить его жизнь. Он вновь научил ее любить.

Любить…

Уитни показалось, что ее вены наполнились жидким азотом.

Она любит его.

Любит.

Но это не было частью сделки.

Когда Уитни спустилась к ужину, Дариус первым оказался около ее стула, чтобы помочь ей сесть. Она не знала, плакать ей или смеяться. Он нравился ей, он определенно хотел заняться с ней сексом. Но любовь? Вряд ли. Это чувство настигло ее, потому что долгие годы она была вообще не способна чувствовать, а Дариус оказался ее спасителем, прекрасным принцем, пробудившим ее поцелуем. Он показал ей, что в мире до сих пор существуют доброта и нежность.

Но она не давала ему повода любить ее. Для Дариуса, похоже, за эти недели ничего не изменилось. Его по-прежнему тянуло к ней. Физически.

За ужином Ник и Кейд вновь засыпали ее вопросами о жизни, о предпочтениях в еде, о любви к путешествиям. И ни разу разговор не коснулся ее прошлого. Уитни это не удивило — короткого поиска в Интернете было достаточно, чтобы узнать об основных событиях ее жизни и избегать щекотливых тем.

Как и в прошлый раз, она отказалась от партии в бильярд.

— Простите, но я боюсь, что за эти выходные у Лиз не было ни одной свободной минуты, чтобы позаниматься, так что я пойду, поиграю с Джино вместо нее.

Кроме того, она надеялась, что если братья проведут больше времени наедине, то смогут поладить.

Мужчины пожелали ей спокойной ночи и ушли в бильярдную, а Уитни, поднимаясь по лестнице, вдруг замерла, осознав, что только что пообещала провести время с Джино. В одиночестве. Без поддержки Дариуса. И ей больше не было страшно. Воспоминания о Лайле все еще были с ней, но теперь они не разрывали ей душу, а наполняли ее теплом и печалью. Она всегда будет чувствовать горечь утраты, всегда будет думать о том, как бы сложилась судьба ее дочери, если бы не тот роковой вечер, но наконец она смогла принять свое прошлое, смириться с ним и жить дальше.

Глаза Уитни наполнились слезами. В книге ее жизни начиналась новая глава.

И все благодаря Дариусу.

Мужчине, которого она полюбила.

* * *

Дариусу не слишком нравилось, что Кейд снова вернул разговор к Уитни:

— Так что там между тобой и очаровательной мисс Росс?

— Мы соопекуны Джино.

— Даже не думай о том, чтобы поухаживать за ней, братец, — рассмеялся Ник. — У него на нее большие планы.

Дариус почувствовал, как в нем закипает гнев. Уже два дня он наблюдал за тем, как Кейд беззастенчиво флиртует с Уитни, и не собирался отступать.

— Держись от нее подальше.

— Почему?

— Потому что она только начала оправляться после пережитой потери и, определенно, не готова слушать еще и про твою, — прорычал Дариус.

Почувствовав нарастающее напряжение, Ник вклинился между братьями:

— Эй, эй, успокойтесь, хватит! Кейд, не забывай, ты здесь для того, чтобы пообщаться с Джино. И Дариус сейчас сам не знает, что говорит. Ты должен понимать, что, встретившись с Уитни, он стал таким сентиментальным…

— Сентиментальным? — Он был каким угодно: злым, агрессивным, ревнивым, но не сентиментальным. — Так вот каким ты меня видишь?

— Ты ревнуешь и злишься, как мальчишка, так что, пожалуй, да, — рассмеялся Кейд. — Если мне или Нику вдруг потребуется хорошенько подраться, мы знаем, что для этого нам достаточно будет заговорить с Уитни.

В словах Кейда самым раздражающим было то, что он говорил правду. Дариус проклинал себя за то, что выставил себя идиотом перед братьями, — Кейда не интересовала Уитни, он просто искал его уязвимые места.

— Не обольщайтесь, вы придаете моим отношения с Уитни слишком большое значение. Мы, несомненно, переспим, но вам ли не знать, что Андреасы не способны на постоянство. Если один из вас отобьет ее у меня, я не стану возражать.

— Значит, это просто еще один роман?

— А что еще это может быть?

Все эти странные чувства, которые он испытывал к Уитни, — радость от ее смеха, ревность, — все это так на него не похоже. Визит братьев показал ему, что мягкий и сентиментальный парень, в которого он начал превращаться, не сможет противостоять им. Если он хотел найти с ними общий язык, он не имел права на все эти романтические сопли. Он должен оставаться таким же сильным и хладнокровным, как и они.

Через пару часов Уитни покинуло желание проводить весь вечер в одиночестве, поэтому она спустилась по лестнице, решив присоединиться к мужчинам за игрой в бильярд. Подойдя к двери, она услышала фразу Кейда:

— В следующий раз так и скажи, что Уитни ты монополизируешь.

— Я думал, это и так очевидно, — откликнулся Дариус.

— Ты, конечно, ревновал и срывался на нас, но вслух этого не озвучивал, — рассмеялся Ник, хлопнув его по плечу.

Затем братья вернулись к игре, а Уитни так и осталась стоять у двери, пригвожденная к месту словами Дариуса. Ее сердце бешено стучало. Все это время она переживала из-за того, что Дариус не влюбился в нее, в то время как ее сердце принадлежало ему, но теперь она уже ни в чем не была уверена. События последних недель мелькали перед ее внутренним взором. Она вспоминала не только поцелуи и объятия, но и поддержку Дариуса, то, как он рассуждал о том, что они должны стать для Джино настоящей семьей.