Увечный поручик или приключения советского сержанта в 19 веке (СИ) - Алексеев Дмитрий Анатольевич

Крамер отодвинул листок и посмотрел сквозь очки на Евгения. Тот покачал головой:

— Ну, что скажете, господа инженеры?

— Липа, ты забыл про продажи двигателей, их-то разбирают побыстрее, — заметил Костович.

— Ничего я не забыл, просто это отдельное производство, и мы решили пока его не учитывать.

— Мне кажется сейчас надо сосредоточится на продажах и рекламе, а этим должен заниматься какой-нибудь отдел продаж, а не инженеры. Нам забот выше крыши с новыми конструкциями, — сердито высказался Мошков.

— Точно; у моей жены есть родственник — прирожденный купец и балабол. Он уговорит кого угодно. Может рассказывать всякую ерунду целыми днями, слова не вставишь, — воодушевленно распинался Присс.

— Что, даже болтливее тебя? — усмехнулся Евгений.

— Ну-у, я же всегда по делу, — обиделся Алексей.

— Обиженно надувать губки некогда — лучше приводи своего родственника. И еще: каждое воскресенье будем устраивать показательные катания на Невском за небольшую плату. И побольше пишущей братии, можно даже заказать статьи в популярных газетах. Кататься на авто и мото должно стать модным и престижным. Неплохо было бы пошить специальные костюмы для поездок. Можно писать фамилию владельца на передке, это здорово тешит честолюбие, — неторопливо рассуждал Аркадьев.

— Для особо тщеславных можно кузов сделать в виде кареты, из дуба, например, — добавил Крамер.

— Липа! Ты сам дуб! Говоришь, что дорого, а сколько будет стоит такая отделка? А времени, а где специалисты? — разбушевался Присс.

— Тпру! Липа дело говорит, а для отделки наймем каретчиков, это дело разовое. Может и сам император снизойдет.

— А можно и самим. Вон пробная кабина из арборита отлично получилась, — предложил Огнеслав.

Постепенно дискуссия затихла и совещание закончилось. «Да, пока одни вопросы. Если не наладим сбыт, придется заложить имение. Очень-очень не хочется», — взвешивал варианты Женя.

Он понимал, что до весны ситуация сильно не улучшится, поэтому просматривал чертежи трактора, который решили запустить после праздника. Громкий электрический звонок оторвал его от работы: звонил сторож с проходной — значит есть посетитель. Евгений оделся и вышел к воротам. Еще не доходя, он узнал полковника Иверзева.

— Андрей Сергеевич! Надеюсь, вы с подарком от Деда Мороза, а то меня с утра в тоску смертную вогнали проблемами, некогда о вечном подумать, — скоморошничал Евгений, пожимая руку военному.

— Ну как считать. Скорее за подарком, — усмехнулся Иверзев.

Они прошли в кабинет и Евгений сам налил вина полковнику и немного рассказал тому о тракторе, показав рисунок и чертежи.

Иверзев с интересом разглядывал их и записал технические данные. Потом спросил:

— О самолете говорить пока рано, правильно я понимаю?

— Говорить-то можно, но кроме набросков еще ничего нет. Костович у нас продвигает эту идею, а я жду надежного двигателя на 80-100 л.с.

Аркадьев, как обычно, перестраховывался: на самом деле эскизы экспериментального самолета были готовы, а двигатель решили попробовать 40-сильный. Но начало постройки постоянно откладывали из-за проблем на основном производстве.

— Ну что же теперь — подарок, — улыбнулся Иверзев. — Петр Семенович решил приобрести для нужд министерства, на пробу, один автомобиль и пять мотоциклетов для фельдегерей. В автомобиле будут возить его, поэтому нужен закрытый салон, если нетрудно с подогревом. Если успеете до Рождества, то министерство оплатит 10 тысяч рублей.

— Без сомнений, Андрей Сергеевич, успеем и до Нового Года. Автомобиль и мотоциклы есть готовые, ну а доделать салон — это 5–7 дней.

Аркадьев вместе с Иверзевым спустились в цех и дал указание Мошкову с Костовичем заняться салоном. Довольный Аркадьев все-таки показал эскизы самолета полковнику с одним и двумя двигателями. Иверзев тщательно изучил эскизы, потом скрупулезно допросил Евгения по всем деталям и надолго задумался. Уходя, он посмотрел на Аркадьева пытливым взглядом:

— Готовьтесь, поручик. Я буду настаивать на финансировании работ вашего завода по самолету. Это не будет быстро, но чем дальше вы продвинетесь, тем легче мне будет поддерживать вас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Вот это подарок, так подарок!» — ликовал граф Аркадьев.

Глава 47

Еще 15 декабря от Анны Семеновны пришло письмо, в котором она извинилась, что не сможет приехать на Новый Год в столицу — сильно простыла, долго лечилась и боится опять заболеть в дороге. Евгений сильно испугался за нее и сразу написал Артуру с Лизой, чтобы узнать подробности, не приукрашенные Анютой. Ответ пришел 30 декабря и частично успокоил Аркадьева: действительно болезнь прошла, но слабость осталась. Естественно, Серафима одна сейчас не поехала, но обещала ближе к весне. Если уж совсем быть искренним, то Евгений даже порадовался такому стечению обстоятельств — уж очень много забот на работе навалилось, а Анюту с Симой надо развлекать, а то обидятся.

Праздник решили провести по прошлогодней схеме, добавив катание на автомобиле по улицам. Больше всего Аркадьев боялся, что двигатель заглохнет и придется возвращаться на конном буксире, на радость петербургским репортерам. Но все прошло замечательно: за автомобилем бегала толпа мальчишек, а они, проехав по Невскому вернулись на завод и продолжили катание по заводскому автодрому.

Присс решил пофорсить перед женой и проехал на мотоцикле по укатанной снежной трассе. К счастью, он был осторожен и не свалился на скользкой дороге.

После обязательного салюта, вся компания предалась разгульному веселью, тем более что успели вчера доставить заказ министру Ванновскому и удостоились благодарности. Причем, Аркадьев лично провез Петра Семеновича от министерства до дома в теплом салоне.

Жены Присса, Крюгера и Костовича были дружно беременны в разной степени готовности, поэтому не пили вино и образовали свой кружок, зато Катерина перешла к мужчинам и нагружала их медицинскими проблемами. Мужчины пили совсем немного, а больше обсуждали работу в перерывах Катиной болтовни.

Катерина всячески льнула к своему законному, но не фактическому, мужу, однако не преуспела. Женя со стороны наблюдал эту картину и не выдержал, отозвав Мошкова в сторону:

— Саша, ты обрати внимание на супругу — она явно хочет выразить тебе благодарность, а ты строишь из себя женоненавистника, смешно же, ей богу!

— Я, Женя, сделал для нее, что мог, а для остального просто не чувствую потребности и смысла. Наверное, мне передалось от отца-священника равнодушие к мирской суете. Вот наше дело и творчество для меня — божество и вера.

— Ты, часом, Чернышевского «Что делать?» не читал, Рахметов непризнанный?

— Читал, конечно. По-моему, бред и глупость.

— Согласен, но только в этом. Можно успешно творить и работать, при этом любить женщин, в смысле, женщину.

— Про любовь спорить не буду, но поисками любовницы не озабочен.

«Похоже Сашка метит в гении или в святые — они все с приветом», — заподозрил Евгений после разговора.

На этот раз до утра никто не выдержал и разъехались далеко до рассвета. Евгений не стал спрашивать Катерину, куда ее везти, а назвал извозчику свой адрес. Когда они вошли к нему, Женя зевнул:

— Надеюсь, выспимся нормально — не как в прошлый раз.

— С тобой выспишься — всю ночь про мне елозил, — произнесла Катя, стукнув ему кулачком в живот.

— Ну три раза по 10 минут — это не всю ночь.

— Да? Мне показалось по часу.

— Спасибо за комплимент. Сегодня все замерим по часам.

«Все-таки есть определенное очарование в циничных и прямолинейных барышнях», — умозаключил Женя, лаская голую докторшу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 48

В феврале 1883 года по столице поползли упорные слухи о серьезной болезни императора Александра Второго. После венчания с княжной Долгоруковой до истечения срока траура по императрице и узаконивания их общих детей, все высшее дворянское общество осуждало императора. Особую нелюбовь вызвала снижение в два раза выкупных платежей за землю, что сильно ударило по кошелькам помещиков. У промышленников были свои счеты к правительству: резкое снижение пошлин на импортные товары не способствовало развитию своего производства — заграничное было и качественнее, и дешевле, что привело к затяжному кризису. У большинства крестьян после реформы наделы земли даже уменьшились, началось быстрое расслоение крестьянской общины и появление кулаков. Получалось, что все население с нетерпением ждало кончины императора в надежде, что наследник поправит ситуацию. Революционных террористов удалось загнать в подполье или выслать из страны, но общее недовольство нарастало.