Левый берег Стикса - Ян Валетов

— Костя, это опасно…

— Это не более опасно, чем выжидать. Это наши деньги и с их помощью можно сделать многое. Похоже, Ди, мне придется менять профессию. Комсомольского вождя из меня не получилось. Придется переквалифицироваться в управдомы.

— По-моему, ты был неплохим вождем. Что будет дальше, Костя?

— Будет плохо, Ди. — Он покачал головой. — Гораздо хуже, чем было. А, может быть, в чем-то лучше, если Бог даст. Но так, как было, уже не будет никогда. Это очень плохое слово — никогда, но это правда, Ди. Можешь мне верить.

В последствии, она много раз спрашивала себя, как бы поступил ее муж, не разглядев в участниках Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению, проигравшую команду? Что подсказал бы ему, давно ставший второй натурой, прагматизм? И не смогла найти однозначного ответа на этот вопрос. Тогда, в августе 91-го, он поступил так, как поступил. И поступил, как порядочный человек. И только это имело значение.

Они провели ночь у приемника. Телефон не умолкал до утра.

Двадцатого Костя осуществил задуманное — к двенадцати дня сдал партбилет, и положил Первому на стол заявление об уходе. Он еще оставался в своем кабинете пару дней, но уже по инерции. К вечеру стало ясно, что ГКЧП неизбежно проиграет, и из обкома партии, в Москву, полетела телеграмма с поддержкой защитников Белого дома и Президента, запертого с семьей на даче, в Форосе.

На Садовом кольце еще дымились, под мелкой моросью, догорающие троллейбусы, еще ждали сигнала верные путчистам военные части и спецподразделения, но колесо истории уже повернулось. Со Старой площади отдавались последние, в истории СССР, приказы. Перемещались по миру, со счета на счет, партийные деньги, кормившие досыта десятки режимов и сделавшие десятки революций.

Партия собиралась нырнуть в подполье, поменять лицо, спрятаться от тех, кого мучила и обманывала семьдесят четыре года. И только дальновидные люди, а Костя Краснов относился к таковым, понимали, что происходящие перемены не коренной перелом, а рокировка, спасающая фигуру в сложной шахматной партии.

Ключевые посты в демократических, только по названию, правительствах, останутся за бывшими коммунистами, они сядут в плюшевые кресла в новых Советах и Парламенте, свято сохраняя старые, надежные связи и отношения.

Они же, тайно или явно, возглавят совместные предприятия, фирмы, банки, станут новыми нуворишами в этой стране, и никогда не откажутся от власти. А кто и когда отказывался от власти добровольно? Под удар фактически безвластной, но шумной демократической волны, попадут только ортодоксы, не сумевшие принять новые правила игры, а умные люди, сменив цвета знамен, притаившись в тени, опять будут строить рай на этой земле.

Но не для всех. Как всегда — не для всех.

— Береги спину, — подумал он. — Она сказала «Береги спину…»

Что за черт? Еще вчера он и подумать не мог о подобном, а сегодня стало явью то, что он всегда считал досужим вымыслом дешевых писак. Детективный сюжет — жена банкира становится заложницей у мафиозных структур. Потрясающе свежо. Было бы просто глупо, если бы не было правдой.

Банковский «Мерседес» мчал его по восточной части Берлина по направлению к бывшей Стене — чудовищному шраму, рассекавшему город надвое. Водитель тщательно выбирал дорогу — центр был перегружен транспортом и пробираться по боковым улочкам было легче.

Он все еще был в состоянии «ступора» и отдавал распоряжения чисто автоматически — какая-то его часть его разума продолжала действовать холодно и расчетливо, может быть потому, что он понимал необходимость действия и опасность, которую несла его семье растерянность и малейшее промедление.

С ним приехало двое — только двое, один из которых вне подозрений. Второй — сотрудник охраны — Костя плохо его знал, парень был из новых, как его зовут, дай Бог памяти. Ах, да… Сергей. И фамилия такая смешная — Катенькин. Кто мог представлять опасность здесь? Кто-то из людей Франца? Вполне возможно. Предположительно — это может быть кто угодно. Хоть бы и сам Франц. Или Дитер. Страшно подумать, но может быть и сам Дитер. Лично. Слишком большие деньги на кону. Сорок миллионов долларов могут изменить любой менталитет. Ай да Лукьяненко, ай да сукин сын! Серый ты наш кардинал, мыслитель сраный. Основа нашей безопасности.

Костя почувствовал, как от злости у него спирает дыхание и начинает колотиться сердце. Он удавил бы его собственными руками. Если бы он просто предал — полбеды. В конце — концов, склонность к предательству одно из обычных человеческих качеств. Инстинкт подобный инстинкту размножения. Или даже рефлекс. Но сделать это так, как сделал Лукьяненко, прикрывшись женщиной и детьми — нечто большее, чем просто предательство и заслуживает большего.

Это тебе не просто воровство — такое уже случалось. Где — то год назад один из высокопоставленных клерков пытался провести подобный трюк, но шила в мешке не утаил и не успел отмыть ни цента из украденной суммы. Деньги вернули, а клерк расстался с уютным кожаным креслом.

Сейчас все гораздо сложнее. И сумму он переведет. Деваться некуда. Ставить в известность Интерпол пока нельзя. За ним присматривают, и это может плохо кончиться для Дианы и детей. Поднять людей дома? Ни в коем случае. Лукьяненко завязан с половиной милицейской и СБУшной верхушки города. О его звонке станет известно через несколько минут.

Костя с размаху ударил кулаком по кожаной подушке сидения. Сидевший впереди охранник с недоумением оглянулся через плечо.

Это нельзя, то нельзя. Похоже, ему оставили узкий коридор, в рамках которого он может действовать как запрограммированный автомат. Старший брат смотрит на тебя… Ну и? До офиса — минут пять езды. Сегодня он отдаст распоряжения, может быть, свяжется с Лукьяненко по мобильному телефону и перешлет копию платежки по факсу. Хотя на ситуацию это не повлияет. Они будут удерживать Диану, как можно дольше. Им нужно связать ему руки. Не дать начать противодействовать. Ведь он может попросить трассировать деньги или просто заявить в Интерпол, а дальше будут действовать их банкиры. А банкиры там совсем не плохие. Значит, надо держать его руки. Или, как сказал Лукьяненко, за яйца. И для этого у них есть все.

Вопрос один — зачем? Они кто угодно, но не наивные первоклашки. Поднаторели за пару лет работы. Что они могут сделать с деньгами? Глупо надеяться, на то, что в случае необходимости заинтересованная сторона не проследит «трассу». Даже если суммы будут сняты наличными в разных странах или на них будут куплены «боны» на предъявителя, следы останутся. А если оффшорный банк? Или использованный ими вариант — банк плюс трастовый фонд? Тогда что? Известны люди, которые за операцией стоят. У них есть фамилии и имена. Но для этого есть паспорта на чужое имя. Невелика проблема.

Внешность? Внешность можно, конечно, изменить. При больших деньгах это проще простого. В Европе полно высококлассных хирургов, которые за сравнительно небольшую сумму выкроят тебе новое лицо, и даже новые отпечатки пальцев, хоть это и посложнее. Но для всего этого нужно время. А для того, что бы у них было время — им нужно его молчание, и есть только два способа его получить. Держать в заложниках семью или убить его. Третьего не дано.

Лукьяненко хорошо знает, что на сделку он не пойдет, а полагать противника дураком — признак собственной несостоятельности. Если они начали операцию — значит все спланировано и рассчитано на десять ходов вперед. Или на двадцать. Планировать — это азбука контрразведки и сыска. В этом Лукьяненко ас. Он, предположительно, посчитал каждый его шаг, как возможный, так и невозможный. Четко, логично, как настоящий профессионал.

Стоп… Но и он сам не профессионал в этих вопросах. Достаточно легко можно предугадать его действия по блокировке счетов или системе противодействия «отмывке» денег. Но предугадать его поступки не связанные с банковскими делами — задачка трудная, хотя и невыполнимой ее не назовешь. Действовать на опережение — его козырь. Прежде всего, нужно определиться с тем, кто присматривает за ним здесь. Уйти из-под контроля, исчезнуть, пробраться поближе к дому и отбить у них Диану и детей. И ни в коем случае не делать отправку суммы.

Они будут искать его, и не тронут семью, пока он им нужен. Для того чтобы сымитировать платеж большого ума не надо — ошибка в букве или цифре — и деньги вернутся, как ошибочно отправленные. Все зависит от того, кого они к нему приставили. Скорее всего, какого-нибудь гоблина-молотобойца. А если нет? Если тот, кто приглядывает за ним хоть немного в курсе дела, значит, степень риска возрастает непредсказуемо. В конце — концов, для того, что бы сравнить платежку с тем, что записано у тебя на бумажке крупными буквами, не нужно быть Спинозой. Десяти классов хватит с головой.

Прежде всего, Лукьяненко абсолютно уверен, что в этой ситуации платеж, все-таки, будет произведен. Он явно контролирует счет в банке-получателе или транзитный корсчет в Германии, через наш банк в Днепре. Он ведь вполне мог купить или запугать кого-то в банке, кто имеет доступ к этой информации.