Флеш Рояль - Тала Тоцка

Дина совсем не испугалась его порыва, привыкает что ли? Лишь глянула из-под длинных игольчатых ресниц и негромко сказала:

– Не кричи на меня. Что ты вообще обо мне знаешь, Максим?

«Ничего. Ничего я не знаю, моя девочка, не только о тебе, а, похоже, и о себе».

Но вслух этого не сказал, притянул к себе и уперся подбородком в макушку. А она подтянулась на носочках – мелкая, почти на голову ниже – обхватила его лицо руками и поцеловала в щеку.

– Привет, Макс.

Ну хоть не «здравствуйте, Максим Георгиевич», и то уже хорошо. И чего, спрашивается, этот гребаный Юра-Валера на них уставился? Он что, не может поцеловать девушку? Надо сказать Тимуру, пусть заменит к чертям собачьим все это подобие охраны. Макс потянул Дину за руку.

– Пойдем в машину, поговорим.

Глава 14

Домин задавал вопросы, а она отвечала, как на экзамене, сложив руки на коленях. Диагноз, имя доктора, назначение суммы. Динка что-то знала, где-то путалась, в итоге сошлись на том, что она свяжется с мамой, все точно выяснит, а потом выдаст нужную информацию Тимуру.

– А как ты собираешься передавать деньги? – спросил Максим.

– Скоро майские праздники, там целая неделя выходных, – ответила Динка. – Я уже взяла билет и отпросилась у Леши на две ночи. За пять дней съезжу туда и обратно. Если ты дашь мне деньги, я их отвезу.

– Ты хочешь везти такую сумму поездом? – он выглядел настолько изумленным, как будто Динка собиралась совершить минимум суборбитальный перелет. – И где ты, интересно, надеялась их спрятать, девочка моя? В нижнем белье?

Динка почувствовала, как ее щеки алеют, и одернула себя. В конце концов, этот мужчина видел ее вообще безо всякого белья, сколько уже можно краснеть и смущаться? С Владом ей такое и в голову бы не пришло.

И главное, откуда-то из глубины сознания возникало ощущение, что она имеет определенное влияние на этого самоуверенного, наглого мужчину. Иначе зачем бы он тащился ночью пятьсот километров сюда и, судя по всему, сейчас потащится пятьсот километров обратно? О деньгах он узнал от Лешки только сейчас. Значит, приехал из-за того, что она отправила его в отставку?

Это открытие так оглушило, что она замерла и разве что рот не раскрыла. До нее с трудом донеслось нетерпеливое доминское:

– Дина, я с кем разговариваю? Ты меня вообще слышишь?

– Извини, – она смутилась и заерзала на сиденье, – повтори, пожалуйста.

Домин странно на нее глянул, но повторил:

– У меня там есть люди, они свяжутся с твоей мамой, ты только ее предупреди. Но прежде мне нужны контакты лечащего врача.

– Зачем?

– Мы проверим, что он там вам насчитал. Возможно, цифра слишком раздута.

Динка пожала плечами. Если так надо, она так и сделает. Повернулась к Домину и сказала очень решительно:

– Спасибо тебе, Макс, я обязательно все верну. Не сразу, буду отдавать постепенно. Мама уже дала объявление о продаже бабушкиной квартиры.

– Много вы за нее получите, – хмыкнул Домин.

– Меньше, чем стоят колеса твоего джипа, – со знанием дела подтвердила Динка. Домин удивленно взглянул на нее.

– Вообще-то, чем комплект зимней резины, – поправил он.

– Значит, выставим на продажу эту.

– Дина, – Домин тоже развернулся к ней, уперевшись локтем в спинку водительского сиденья, – почему ты не можешь просто взять у меня деньги? Без всяких возвратов?

Она помедлила, прежде чем ответить.

– Если ты говорил правду, насчет того, что… что собираешься за мной ухаживать… Я буду всегда чувствовать, что должна тебе, Макс, понимаешь? – она заглянула ему в глаза, пытаясь определить, слышит он ее или нет. – И тогда все выйдет не по-настоящему, не по велению сердца, а из-за этих денег. Все будет куплено.

– Как же с тобой сложно, – сокрушенно покачал головой Домин, – бедные синие киты.

– Кто?

– Неважно, – он поджал губы, – а теперь послушай меня, я хочу кое-что сказать и хочу, чтобы мы к этой теме больше не возвращались. Однажды я задал тебе вопрос, и ты мне ответила. Так вот, давай договоримся, что впредь ты не будешь делать подобных заявлений, я тебе не мальчик из твоей школы, Дина, и ты не должна со мной так разговаривать.

Динка глазам своим не верила. Сейчас перед ней возвышался Горец, властный, надменный, и даже голос его изменился, стал жестким и чужим. Надо же, а теперь ведь и не скажешь ничего, ей так нужны эти деньги!

– Хорошо, Максим, – она вздохнула и отвернулась. – Я была не права, извини. Извини, что я скучала по тебе, а ты не звонил, а когда позвонила я, отвечал мне сквозь зубы. И за то, что подружка пришла, чтобы поднять мне настроение, тоже извини. Больше я тебя не побеспокою под страхом смертной казни, а если у меня будут гости, я просто не буду брать трубку. Или мне нельзя теперь встречаться с подругами? – она вопросительно взглянула на опешившего Домина.

– Почему же, можно, – неуверенно ответил тот.

– Огромное спасибо! – она сердечно ему улыбнулась, но постаралась, чтобы тон ее был при этом отвратительно-заискивающим. – Единственное, я буду очень благодарна, если ты уточнишь мой статус, в связи с которым ты выдвигаешь такие требования. Мы уже выяснили, что я не твоя дочь, я не помню, чтобы я становилась твоей женой или даже девушкой. Все, что приходит мне в голову, это что ты теперь мой кредитор. И я обязуюсь все твои требования выполнять. Но когда я верну тебе долг, то снова буду делать, что захочу. Например, выпивать каждый день по бутылке водки. И тогда мне уже не нужно будет спрашивать твоего позволения.

Она открыла дверцу и негромко заговорила совсем другим голосом, нормальным:

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу отдать тебе весь долг до копейки, Макс? И прошу тебя, не лети в следующий раз в ночь, сломя голову. Прочесть мне лекцию о правилах хорошего тона ты вполне мог по телефону, а деньги Алексей и так бы у тебя попросил, – и не глядя на потрясенного Горца, она выбралась из машины.

– Дина! – хлопнула дверца и Домин выскочил следом. – Подожди!

Он в кои-то веки взял ее за руки, а не стал просверливать плечи или локти, но ей совсем не хотелось продолжать разговор.

– Дина, все не так, – он потер лицо, – ты все верно говоришь, я не за этим ехал. Я ехал извиниться. А вместо этого снова тебя обидел. Прости меня, девочка, – и он притянул ее к себе.

– Макс, пожалуйста, – она прошептала, отстранившись, – можно тебя попросить, когда ты со мной разговариваешь, не включать Горца? Он мне… не нравится.

– Что? – Макс снова изумленно разглядывал Динку. – Дина, мне в голову не могло прийти…

Рядом завизжали тормоза. Возле входа остановился черный Хаммер, и из него вывалились давешние колоритные лица. Они направились ко входу, но тут заметили Динку.

– О, красавица, – крикнул один из них, тот