Звездный портал - Джек Макдевитт

— А у вас нет фотографий? — помахала блокнотом женщина слева от нее.

Эйприл дала знак Джинни Ласкер, стоявшей рядом с демонстрационной доской, и та откинула лист, закрывавший эскиз купола.

— Насколько мы можем судить, — сказала Эйприл, — вся наружная поверхность сделана из одного материала. Кстати, на ощупь он похож на гнутое стекло.

— Стекло? — переспросил корреспондент Эй-би-си.

— Ну, с виду точь-в-точь как стекло.

Новый град вопросов:

— А что внутри?

— А вы уверены, что ничего не напутали?

— А сможем ли мы воспроизвести этот материал теперь, когда он у нас появился?

И так далее.

Эйприл старательно подыскивала ответы на все вопросы. Она не представляет, что находится внутри купола. Она организовала проверку тех же образцов другой лабораторией, и результаты оказались идентичными. Она не представляет, можно ли научиться производить аналогичные материалы.

— Если это нам удастся, — добавила она, — то мы сможем делать паруса, которые прослужат очень долго.

— Насколько долго? — уточнил репортер "Фарго форум".

— Ну-у, о-о-очень долго, — ухмыльнулась она.

Вопросы безопасности они разрешили вполне успешно. Рабочим раздали пропуска, и полиция не позволяла зевакам заходить на территорию раскопок.

Даже не будь всего остального, уже одна пресс-конференция дала бы Максу понять, какого джинна он выпустил из бутылки. Он дал несколько интервью, стараясь не выходить за намеченные рамки. "Что тут произошло на самом деле? Кто построил купол?" Макс отказывался пускаться в догадки. "Мы знаем не больше вашего". И сказал, что предпочитает оставить за прессой право на досужие домыслы.

Журналистов на раскопе собралось больше, чем землекопов. Они фотографировали, задавали вопросы и стояли в очередях, чтобы взглянуть на прозрачную зеленую поверхность, расчищенную уже в нескольких местах.

Как раз перед полуднем Том Ласкер зашел к сидевшему в фургоне Максу. Телефоны звонили без умолку, и с раскопок сняли несколько человек, чтобы те помогали отвечать на звонки.

— Макс, эта история пошла в эфир, — сообщил Том. — Ее крутят во всех выпусках новостей без исключения. Кстати, звонил Чарли Линдквист. Он нас обожает.

— А кто такой Чарли Линдквист?

— Председатель городского совета Форт-Мокси. Знаешь, что он сказал?

— Нет. И что же?

— Он сказал, что это получше Несси. Чтоб меня разразило. — Том ухмыльнулся от уха до уха. — И самое нелепое. Макс, что это действительно так. Это величайшее событие в наших краях со времени Сухого закона. Кавалер, Валгаллу и прочие городки ждет процветание.

Снаружи послышался возбужденный гомон. Макс выглянул в окно и увидел, что Эйприл прокладывает себе путь к фургону сквозь толпу репортеров.

— По-моему, она им нравится, — заметил он.

— Ага, еще бы! Она им подкинула обалденную сенсацию.

Дверь распахнулась, и Эйприл, пятясь, втиснулась внутрь.

— Дайте мне час, — крикнула она кому-то, — и я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

— Добрались до моего детства, — сообщила она, захлопнув дверь и привалившись к ней спиной. — Кое-кому из них хочется вытащить из этого очередную историю о том, как обездоленные афроамериканцы выбираются из грязи в князи. — Она со вздохом плюхнулась в кресло и только тут заметила Ласкера. — Привет, Том. Добро пожаловать в психушку!

— Да у меня дома не лучше. Народу не протолкнешься, такого еще не бывало, да еще армия репортеров. Нынче утром, когда я уезжал, они донимали расспросами детей.

— Быть может, именно так отныне будет выглядеть наша жизнь, — развела руками Эйприл.

— Я как-нибудь с этим справлюсь. — Макс упивался происходящим.

— Эй, я голодна, как волк! У вас тут какой-нибудь сандвич не завалялся?

Макс достал ей из холодильника сандвич с ростбифом и пепси. Эйприл развернула сандвич и откусила изрядный кусок.

— Ты здорово смотрелась, — заметил Макс.

— Спасибо. — Ее губы изогнулись в улыбке. — Я чуточку волновалась.

— По тебе не скажешь, — соврал Макс, потому что она нуждалась в поддержке.

Кто-то постучал. Ласкер откинулся на стуле и выглянул в окошко. Потом открыл дверь, впустив седовласого, худого, но невероятно высокого мужчину.

Посетитель взглянул на Эйприл в упор, как на врага:

— Доктор Кэннон?

— Да. — Она с вызовом посмотрела на него. — Чем могу служить?

Пришедший буквально источал холодную ярость. Его редеющие, подстриженные бобриком волосы агрессивно топорщились. Подернутые влагой глаза прятались за линзами бифокальных очков — похоже, давно нуждающихся в замене на более сильные. Он скользнул взглядом мимо Ласкера и Макса, будто те были пустым местом.

— Моя фамилия Эйхнер. Я заведующий кафедрой археологии в Северо-Западном. — Он посмотрел на Эйприл с высоты своего роста; судя по тону, свое моральное превосходство он ставил еще выше. — Как я понимаю, это вы распоряжаетесь этим... — он помолчал, — ...мероприятием?

Тон его был полон снисходительности. Эйприл не спускала с него глаз:

— По какому вы делу, доктор Эйхнер?

— Мое дело — сохранение прошлого, доктор Кэннон. Простите за банальность, но эта находка, это бог весть что, откапываемое вашими людьми, может представлять громадную ценность.

— Мы знаем.

Он бросил ледяной взгляд на Макса — дескать, попробуй-ка возрази!

— Тогда вы должны знать, что существует изрядная вероятность повреждения, а следовательно, и невосполнимой утраты. Все идет совершенно бесконтрольно. На раскопках нет ни одного профессионала.

— Вы имеете в виду профессионального археолога.

— А кого ж я еще могу иметь в виду?!

— Как я понимаю, — встрял Макс, — вы претендуете на это место.

— Откровенно говоря, — Эйхнер по-прежнему обращался к одной лишь Эйприл, — я чересчур занят, чтобы заниматься полевыми изысканиями. Но вы просто-таки обязаны пригласить сюда кого-нибудь, знающего толк в своем деле.

— Однако, доктор Эйхнер, — возразила Эйприл, — мы работаем с предельной осторожностью.

— Предельная осторожность дилетанта — это звучит малоубедительно. — Он достал буклет с надписью "Национальная ассоциация археологов" и протянул его Эйприл. — Я предлагаю вам позвонить в любой университет с приличной кафедрой. Или в Комиссию по древностям. Ее номер на второй странице. Они с радостью помогут вам подобрать кого-нибудь.

Эйприл не шевельнулась, и он швырнул буклет на стол.

— Я не могу помешать тому, что вы тут вытворяете. И очень жаль. Будь такое возможно, я бы положил этому безобразию конец сию же секунду. Поскольку такой возможности у меня нет, я взываю к вашему разуму.