Спасенная книга. Воспоминания ленинградского поэта. - Лев Друскин

— Скажите спасибо, что я добрый человек. Я слышал, что вы всю жизнь прикованы к постели и поэтому из жалости

155

к вам сейчас же сожгу вашу мазню. А вообще-то следовал ее послать в Союз Писателей или в другое место. Благодаря те судьбу, что вы парализованы, не то бы вы так легко не отделались. И не смейте нам больше звонить.

Что ж, вероятно, это был действительно добрый человек И смелый. Ведь поступая так, он тоже ходил по краю. А говорить со мной в ином тоне он не мог — в комнате быта свидетели.

О СТАЛИНЕ-

1. Академик Варга

Гуляла в те послевоенные годы история про академика Варгу — советника Сталина по экономическим вопросам.

Однажды ночью к нему пришли незваные гости и предъявили ордер на арест, подписанный самим Берией.

Известно, что Сталин любил работать по ночам. Пришедшие не доглядели, и Варга успел набрать его номер.

— Иосиф Виссарионович, меня арестовывают по приказу товарища Берии.

— Передайте трубку старшему по званию.

Варга протянул трубку: "Вас товарищ Сталин". Старший по званию принял трубку дрожащими руками и залепетал:

— Да, товарищ Сталин… Хорошо, товарищ Сталин… Но, товарищ Сталин, что же будет со мной? Ведь Лаврентий Павлович сам…

Сталин нетерпеливо перебил:

— Передайте трубку следующему по званию. И опять короткие фразы:

— Да, товарищ Сталин! Слушаю, товарищ Сталин! Есть, товарищ Сталин!

Закончив на этом разговор, младший по званию повесил трубку, вынул револьвер и выстрелил в своего командира.

156

Затем он вежливо извинился перед Варгой, и оперативники ушли, волоча за собой труп.

2. Позвоните по такому-то номеру

Мне кажется, что у Сталина было какое-то свирепое чувство юмора. Он любил забавляться трепетом своих подданных.

Писатель Леонтий Раковский, автор книги "Генералиссимус Суворов", получил письмо: "Позвоните тогда-то, по такому-то номеру".

Он счел это глупой шуткой, но, заинтригованный, все-таки решил позвонить. Телефона у него не было. В назначенное время он зашел в телефонную будку и набрал номер.

Ему сказали:

— Товарищ Раковский? Обождите, с вами будет разговаривать товарищ Сталин.

Раковский обомлел. По тону он сразу понял, что это не розыгрыш

Ждать пришлось долго. Около будки образовалась очередь. Рассерженные люди стучали в дверь, торопили. Раковский, бледный от испуга, высунулся наружу и попросил:

— Товарищи, умоляю, потише — я говорю с товарищем Сталиным.

Эти идиотские, неправдоподобные слова вызвали взрыв хохота. В будку забарабанили сильнее.

Наконец в трубке послышался характерный, до ужаса знакомый голос:

— Товарищ Раковский? Здравствуйте. Я прочел вашу книгу. Она мне понравилась, но у меня есть кое-какие замечания. Возьмите карандаш, бумагу — я буду называть страницы.

Раковский совсем растерялся. Заикаясь от страха, он забормотал, что у него нет телефона, что он звонит по автомата у и почти ничего не слышит из-за волнения и шума.

Сталин резко перебил:

— Так вы что — не можете со мной разговаривать?

157

И повесил трубку.

Шатаясь, хватаясь за сердце, несчастный писатель прошел через безмолвно расступившуюся очередь. Весь день он слонялся по улицам, понимая, что дома его "уже ждут". Но выхода не было, и около часа он обреченно поднялся по лестнице. Дверь открыла жена.

— Где ты пропадал? — воскликнула она. — Я уже начала беспокоиться. А ты знаешь, у меня для тебя сюрприз: нам неожиданно поставили телефон.

Утром раздался звонок:

— Товарищ Раковский? Теперь вы можете со мной разговаривать? Возьмите, пожалуйста, карандаш и бумагу.

3. Пирожки

Мой приятель, которого арестовали в сорок шестом, рассказывал:

— Со мной в камере сидел старик-грузин, измученный всегда печальный.

Я был молод, во мне клокотала жизнь, я не мог полностью осознать ужас происшедшего. И я утешал его:

— Не надо так горевать, отец. Все еще переменится. Мы еще выйдем на волю.

— Может быть, — вздохнул он. — Может быть, вы и выйде| те. Все, кроме меня.

— Почему же?

И тут он сказал потрясающую, почти библейскую фразу:

— Я знал Ирода, когда ему было девятнадцать.

И продолжал:

— Мы были тоже молоды, нам было нечего делать и мы организовали коммунистическую ячейку.

Собирались раз в неделю у учителя — семейного человека. Рассуждали, спорили о светлом будущем, а потом жена учителя вносила блюдо поджаристых пирожков…

Один раз мы заметили, что Джугашвили все время выхо-

158

дит из комнаты. А когда жена открыла дверь кухни, она увидела на блюде всего один пирожок. Учитель спросил:

— Джугашвили, как мог ты сделать это? Ведь мы все ждали…

И он ответил:

— Я хотел.

Старик опустил голову, голос его упал:

— Может быть, вы и выйдете. Но я — никогда. У него хорошая память. Он боится, что я могу рассказать кому-нибудь про пирожки.

И снова добавил свою ужасную фразу:

— Я знал Ирода, когда ему было девятнадцать.

БУМАЖКУ ПОТЕРЯЛА –

Сталин чудил как хотел, и страна послушно выполняла его капризы.

Помню борьбу со служебными опозданиями. На три минуты — выговор в приказе, на двадцать — суд и принудработы.

Случались курьезы, над которыми никто, впрочем, не смеялся. В истерической утренней спешке женщины набрасывали пальто, забыв надеть юбку, мужчины приходили без галстуков и пиджаков. Дядя Виктории Д. — однорукий герой войны, профессор университета — однажды утром в такси с трудом натягивал брюки.

Несколько месяцев подряд радио работало с трех часов дня, чтобы не мешать людям "выполнять и перевыполнять план".

Джаз упразднили после газетной кампании о "растленном влиянии Запада". Твист считался позорным, приравнивался чуть ли не к стриптизу.

В концертных залах и по радио исполнялась только музыкальная классика, в основном русская. От бесчисленных повторений просто тошнило. У меня даже было стихотворение:

159

"Зачем вбивать Чайковского колом?"

Борис Слуцкий в одном из своих ранних прекрасных стихотворений писал:

"Все пропаганда. Весь мир пропаганда"

Добавлю: и ложь. Беспросветная, бессовестная ложь.

Я видел по телевизору страшное собрание. Полный зал молодежи. На трибуне — парень:

— Родине нужны рабочие. Мы окончили десятилетку и решили всем классом идти на завод.

На трибуне второй:

— Мы, комсомольцы, тоже решили на завод всем классом.

И так несколько человек — представители разных школ, один за другим.