Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник) - Ричард Фримен

Перелистав страницы раздела «Промышленные предприятия», Торндайк сообщил:

– В Лондоне четыре рисовые фабрики, самая крупная из которых располагается в Докхеде. Теперь посмотрим, что там со специями.

Перевернув несколько страниц, он сообщил:

– В Лондоне шесть фабрик, производящих специи. Одна из них, «Томас Уильямс и компания», тоже находится в Докхеде. Теперь перейдем к мукомольным предприятиям. Здесь их несколько, но только одно находится рядом с рисовой фабрикой и производством специй. Это мукомольня Сета Тейлора в Докхеде.

– Вот это уже интересно, – заметил я.

– И не просто интересно. Как видите, в Докхеде обнаружилось сочетание производств, которые дают нам именно ту пыль, которой покрыт плащ, причем подобной комбинации нет больше нигде в Лондоне. Графит, какао и хмель лишь подтверждают наше предположение. Все они происходят от соседних фабрик. Трамвай, пересекающий Докхед, проходит по Роуэл-роуд, где находится графитная фабрика «Пирс Дафф и компания», и туда вполне могут занестись частицы графита. На Гоут-стрит, к востоку от трамвайной линии, имеется шоколадная фабрика Пейна. А к западу, на Саутворк-стрит, есть несколько складов хмеля. Однако все это лишь предположения. Самое главное – рис, мука и специи, которые безоговорочно указывают на Докхед.

– А в Докхеде есть частные дома?

– Надо посмотреть в справочнике улиц. Ключ от американского замка указывает на наличие квартиры, а ее с единственным жильцом, имеющим привычки нашего незнакомого друга, уже вполне можно вычислить.

Пробежав глазами перечень домов, Торндайк повернулся ко мне со словами:

– Если все, что мы установили, всего лишь цепь случайных совпадений, то вот вам еще одно. В южной части Докхеда рядом с фабрикой специй и напротив рисовой фабрики находится многоквартирный дом для рабочих «Хановер-хаус». Он полностью отвечает условиям. Плащ, висящий в одной из квартир при открытых окнах (а в это время года их часто открывают), будет покрываться пылью, которую мы обнаружили. Разумеется, такие же условия могут быть и в других жилищах, но все говорит в пользу рабочего квартала. И это все, что мы можем сейчас сказать, причем без особой уверенности. Возможно, наши умозаключения в корне неверны. Но шанс, что этот ключ подойдет к одной из квартир Докхеда, чрезвычайно высок, и есть вероятность, что она находится в «Хановер-хаусе». А удостовериться в этом придется Миллеру.

– Может, стоит взглянуть на трамвайный билет? – предложил я.

– Господи, про билет-то я совсем забыл! Обязательно посмотрим.

Высыпав содержимое конверта на лабораторный стол, Торндайк поднял мятую бумажку и, взглянув на нее, передал мне. Билет был прокомпостирован от Тоули-стрит до Докхеда.

– Еще одно совпадение, – заметил Торндайк. – А вот и Миллер к нам стучится.

Действительно, это был суперинтендант. А вскоре шум мотора возвестил о приезде миссис Чатер. Мы встретили ее у открытой двери.

– Так что вы скажете, доктор Торндайк? – воскликнула она, входя.

– У меня есть предложение. Если детектив отправится в Докхед, прихватив с собой этот ключ, возможно, в многоквартирном доме «Хановер-хаус» найдется дверь, к которой он подойдет.

– Черт! – воскликнул Миллер. – Простите, мадам, но казалось, что я вытряхнул из этого плаща все, что мог. Что же я проглядел, сэр? Там было какое-то письмо?

– Вы проглядели пыль, Миллер, только и всего.

– Пыль! – воскликнул детектив, сделав круглые глаза. – Но я, как вам известно, не волшебник, а простой полицейский.

Подняв ключ, он спросил:

– Вы будете участвовать в развязке, сэр?

– Конечно, будет, – вмешалась миссис Чатер. – И доктор Джервис тоже, чтобы опознать преступника. Теперь он у нас в руках и не выкрутится.

Торндайк сухо улыбнулся:

– Мы, конечно, поедем, миссис Чаттер, если вы этого желаете, однако имейте в виду, что наши поиски могут не увенчаться успехом. Возможно, мы ошиблись в расчетах, и результат будет неутешительным. Мне самому интересно, каков будет финал. Но даже если мы разыщем злоумышленника, против него фактически нет улик. Только то, что он присутствовал на балу и поспешно уехал.

Смерив моего коллегу неодобрительным взглядом, миссис Чатер подобрала юбки и вышла из комнаты. Здравомыслие – черта, которая неизменно вызывает раздражение у женщин.

Переехав через Блекфрирский мост, мы свернули на Тули-стрит, ведущую к Бермондси. Добравшись до Докхеда, мы с Торндайком и детектив продолжили путь пешком, а наша клиентка, опустив густую вуаль, последовала за нами на машине. Подойдя к причалу, Торндайк остановился и обратил мое внимание на белый налет, видимый на соседних зданиях и палубах барж, груженных мешками с мукой и рисом. Затем, перейдя дорогу, он указал на деревянный фонарь над крышей фабрики специй, покрытый серовато-желтой пылью.

– Вот так промышленность содействует правосудию, – поучительно произнес мой друг. – Во всяком случае, будем на это надеяться.

Миллер тем временем скрылся в полуподвале здания. Когда мы вошли в подъезд, он уже шел нам навстречу.

– Внизу ничего похожего нет, – сообщил он. – Попробуем на других этажах.

На первом этаже его также постигла неудача, и он быстро побежал наверх. Но и на следующей площадке ничего интересного не обнаружилось – там были лишь рядовые замки с защелкой и задвижкой.

– Кого вы ищете? – спросил чумазый пролетарий, высунувшийся из двери одной из квартир.

– Маггса, – не моргнув глазом, ответил Миллер.

– Не знаю такого. Наверное, он живет выше.

Туда мы и пошли, но с каждой двери на нас с удручающей монотонностью смотрели одни и те же замочные скважины. Я несколько сник, а когда и четвертый этаж не принес ничего нового, мое уныние переросло в досаду. Попасть пальцем в небо всегда немного обидно.

– Надеюсь, вы не ошиблись, сэр? – проговорил Миллер, вытирая пот со лба.

– Очень может быть, – невозмутимо ответил Торндайк. – Я предложил поискать здесь только в качестве эксперимента.

Полицейский недовольно хмыкнул. Он, как, впрочем, и я, привык расценивать эксперименты Торндайка как нечто вполне обоснованное.

– Если мы не найдем злоумышленника, миссис Чатер совсем обозлится, – проворчал он. – Она ведь считает, что его песенка спета.

Миллер задержался у лестницы, еще раз оглядывая площадку, и вдруг схватил Торндайка за рукав. Указав на дверь в самом дальнем углу, он торжественно прошептал:

– Американский замок!

Подкравшись на цыпочках к двери, Миллер злорадно уставился на латунный кружок. Мы молча последовали за ним. Приложив плоский ключ к извилистой замочной скважине, он легко воткнул его по самое колечко. Детектив с торжествующей улыбкой оглянулся на нас и молча вытащил ключ.

– Вы все-таки достали его, сэр, – прошептал он. – Но мистера нет дома. Вероятно, он здесь еще не появлялся.

– Почему вы так думаете?

Миллер махнул рукой в сторону двери:

– Все в целости и сохранности. Даже краска на двери не поцарапана. У него ведь теперь нет ключа, а американский замок голыми руками не возьмешь. Пришлось бы его ломать, а он, как видите, целый.

Шагнув к двери, Торндайк слегка приподнял клапан, прикрывающий прорезь для почты, и заглянул в квартиру.

– Почтового ящика у него нет. Мой дорогой Миллер, я открою эту дверь за пять минут с помощью проволоки и куска просмоленного шпагата.

Миллер покачал головой и усмехнулся:

– Я рад, что вы не грабитель, сэр. Такой нам был бы не по зубам. Давайте посигналим даме.

Выйдя на галерею, я посмотрел вниз на ожидавшую нас машину. Миссис Чатер напряженно смотрела на здание, а небольшая толпа, собравшаяся вокруг авто, глазела на нее. Я вытер лицо платком – заранее обговоренный сигнал, – и она, выскочив из машины, уже через минуту оказалась на площадке, вся красная и запыхавшаяся, но в полной боевой готовности.

– Мы нашли его квартиру, мадам и собираемся туда войти, – сообщил Миллер. – Надеюсь, вы не собираетесь применять насилие, – добавил он, заметив в ее глазах кровожадный огонек.

– Естественно, нет. В Соединенных Штатах дамы не мстят за оскорбление сами. Американские мужчины давно бы повесили негодяя на спинке его собственной кровати.

– Мы не американцы, мадам, – сухо ответил детектив. – Мы законопослушные англичане и к тому же слуги закона. Эти джентльмены – адвокаты, а я офицер полиции.

Осторожно повернув ключ в замке, он открыл дверь, и мы все последовали за ним в гостиную.

– Я же говорил, что он тут еще не появлялся, – сказал Миллер, тихо закрывая дверь.

Похоже, он был прав. Во всяком случае, квартира была пуста, и мы беспрепятственно приступили к осмотру. Зрелище было довольно жалким, и по мере того, как мы проходили по убогим комнатенкам, меня охватывало чувство жалости к этому несчастному, в чье логово мы так бесцеремонно вторглись. Даже его преступление уже не казалось столь чудовищным. На всем лежала печать нищеты. Убогая гостиная с голым полом, единственным стулом и крохотным дощатым столом не имела даже занавесок на окнах. Тщательно выскобленная корка от сыра безмолвно свидетельствовала о полуголодном существовании. О том же говорил и открытый буфет с пустой хлебницей, чайницей со следами чайной пыли, чисто вылизанной банкой из-под варенья и высохшей коркой хлеба. В квартире не набралось бы еды и для одной-единственной мыши с хорошим аппетитом.