Легендарные герои военной разведки - Михаил Ефимович Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Случалось контрразведчики позволяли себе и вовсе беспардонные поступки. Однажды на приеме в Доме правительства Стрельбицкий познакомился с офицером-авиатором и протянул, как обычно, свою визитку. Руководитель отдела внешних отношений бригадный генерал Депю, увидев это, подбежал и выхватил из рук офицера визитку советского военного дипломата.
Кстати, с бригадным генералом Депю произошла забавная история уже в Советском Союзе. Как-то в отпуске, летом, отдыхая в Сочи в санатории имени Фабрициуса, Владимир Васильевич с женой поднимался с пляжа в свой корпус. Издали увидел группу туристов-иностранцев. Они говорили по-французски. Каково же было удивление Стрельбицкого, когда среди туристов он увидел генерала Депю. Как гостеприимный хозяин, вечером Владимир Васильевич пригласил бельгийского гостя в ресторан, отменно угостил и подарил набор фирменных советских коньяков. Генерал был растроган до слез. Долго извинялся, говорил, что ему стыдно за тот случай, мол, вел себя неприлично. И все время приговаривал: что поделаешь, такая служба.
Что ж, и вправду у Депю была своя служба, а у Стрельбицкого своя.
«Генштабу нужны ценные материалы…»
Дверь кабинета начальника Генерального штаба распахнулась. Высокий, щеголеватый майор, в новом, с иголочки кителе кивнул Стрельбицкому:
— Товарищ полковник, маршал Захаров ждет вас.
После возвращения из Бельгии прошел всего-навсего год, а начальник управления уже в который раз то ли в шутку, то ли всерьез говорил Владимиру Васильевичу:
— Что-то ты засиделся в конторе…
Стрельбицкий воспринимал эту фразу как спринтер команду: «На старт». Потом последует короткое: «Внимание!», и выстрел стартового пистолета. Надо понимать, этот миг настал, и стартовый пистолет сейчас в руках у начальника Генштаба.
— Долго я вас инструктировать не стану. Это ни к чему, — сказал маршал.
Он взял со стола «объективку», в которой коротко излагались основные этапы службы Стрельбицкого, пробежал глазами.
— Вы человек опытный. Четыре года во Франции отработали, столько же в Бельгии, что мне вас учить. Теперь вы едете военным атташе в Швейцарию. Должность высокая и ответственная. И помните, Генштабу нужны разведматериалы. Ценные материалы…
Захаров пристально посмотрел на полковника Стрельбицкого, словно ожидая его реакции.
— Товарищ маршал. Мы готовы выполнить поставленные задачи, но обстановка тяжелая. Просто так в секретный сейф не залезешь, — пожаловался Владимир Васильевич, пытаясь донести до главного шефа всю сложность разведдеятельности за рубежом.
— А я никогда и не думал, товарищ полковник, что это просто и легко. Но это ваша работа. Вы разведчик. Поэтому давайте поглубже в сейф и материалы мне на стол.
С таким напутствием маршала Захарова и отправился в Швейцарию полковник Владимир Стрельбицкий. Здесь, в Берне, он прослужит шесть лет, и вся его деятельность будет подчинена проникновению в те самые секретные сейфы, о которых говорил начальник Генштаба.
Разумеется, советскую военную разведку мало интересовала крохотная швейцарская армия. По-прежнему задачей номер один было проникновение в НАТО.
В те годы Стрельбицкий «прославился» (если такое выражение применимо к разведчику) в Главном разведуправлении как умелый, высокопрофессиональный «добытчик» новейших образцов военной техники и оружия стран Североатлантического альянса. У него была небольшая по-составу, но весьма работоспособная резидентура: офицеры молодые, амбициозные, но уже достаточно опытные и знающие.
Правда, первым важным сообщением из Берна в Центр стала информация сугубо политического характера. Стрельбицкий докладывал, что с территории Западной Германии в Чехословакию переправляется подозрительно большое количество «туристов». Да и, судя по-всему, «туристов» этих интересовали не красоты Златы Праги, а нечто другое. Телеграмма, к сожалению, не возымела действия. Более того, через год, когда Владимир Васильевич приехал в отпуск в Москву, в Центре ему высказали упрек: мол, «прохлопали» Чехословакию. Разумеется, этот упрек относился не к нему одному, и тем не менее его тоже поставили в общий ряд и, что называется, сняли стружку.
Возможно, другой бы промолчал, но Стрельбицкий не согласился стоять в этом ряду. Попросил поднять телеграммы из Берна годовой давности. Подняли. Оказалось, предупреждал атташе, да его не послушали. А может и послушали, но ничего не смогли сделать. Но тогда простите, подобные упреки не по адресу.
Второй раз подобное произошло ранней весной 1973 года. Афганский военный атташе в Индии отмахал полмира: из Дели приехал в Европу, в Берн, пришел к своему советскому коллеге Стрельбицкому, чтобы поведать тайну, за которую на родине его запросто могли повесить. Он рассказал Владимиру Васильевичу, что в Кабуле готовится вооруженный дворцовый переворот. Двоюродный брат короля, принц Мухаммед Дауд, стремится свергнуть монарха Афганистана Захир Шаха.
Военный атташе был прозорливым человеком. Он считал, что приход к власти амбициозного Дауда ничего хорошего не принесет его государству. Полковник просил передать эту чрезвычайно важную информацию в Москву. Стрельбицкий выполнил просьбу военного атташе. Но информация канула в Лету.
Даже спустя много десятилетий Владимир Васильевич часто в мыслях возвращался к той встрече с афганским коллегой. Не зря афганец беспокоился. Дауд захватил власть, сбросил с престола короля Захир Шаха. Через три года сбросили и расстреляли его самого. И пошло и поехало… Амин приказал удушить Тараки. Советский спецназ ликвидировал Амина. Потом Бабрак Кармаль, Наджибулла, Талибы… Американцы… И не прекращающаяся война.
Что дальше? Опять война. Она уже длится которое десятилетие на афганской земле.
Эх, если бы строчки его шифрограммы смогли совершить чудо и мы предотвратили бы свержение короля. В Афганистане тишь да гладь, «шурави» здесь любят, как любили до войны, и в Советском Союзе матери не рыдают на могилах погибших сыновей, потому что нет могил. Здесь старый разведчик улыбался над наивностью своих мыслей.
Но приходит время, и вновь накатывают воспоминания: 1973 год, тревожные глаза военного атташе Афганистана. Н-да… Хочешь не хочешь, а задумаешься о ценности информации.
Кстати, еще раз вернемся к этой самой ценности слова и дела разведчика.
Резидентура советской военной разведки в Швейцарии добыла много чего ценного и особо ценного в те годы. Нередко, когда мы встречались, Владимир Васильевич брался загибать пальцы — инфракрасная аппаратура, документация по артиллерии, электроника для ВВС… Но всякий раз сбивался. Дабы быть объективным, приведу один документ, чудом сохранившийся с той поры в семейном архиве Стрельбицких. Это заключение авторитетной комиссии на систему, добытую бернской резидентурой. Называть систему мы, разумеется, не будем. Скажем только несколько слов об эффекте ее внедрения.
«Ввод в эксплуатацию системы, — говорится в заключении, — и ее освоение проведено в сжатые сроки.
В настоящее время она используется при разработке сложных многопроцессорных устройств автоматизированной телефонной связи фронта, армии, дивизии.
В ближайшее время система будет использована в разработке комплексной аппаратуры полевой связи от армии и выше.
Использование системы позволяет повысить производительность разработки не менее чем в 3 раза, сократить сроки разработки, отладки программного обеспечения в 3–5 раз в зависимости от сложности аппаратуры, усилить надежность систем связи».
Добавлю только,
