По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

С бывшим участком Любатович соседствует солидный доходный дом N 38, выстроенный архитектором Н. И. Жериховым в 1913 г.

Левую сторону улицы открывает жилое строение 1930-х гг. (N 5), а за ним два небольших здания, оставшихся от старой застройки. Они заняты иностранными фирмами и потому содержатся в отличном состоянии: в доме N 17, возведенном по проекту В. И. Мясникова в 1902 г. для купчихи Евгении Ковригиной, помещается фирма "Hoechst", в соседнем доме N 19, построенном в 1872 г. архитектором Д. А. Гущиным для купчихи Елены Финогеновой, - банк "Австрия".

В доме, находившемся на месте нынешнего N 17, поселился после успешного участия во Всемирной выставке в 1900 г. художник Константин Коровин. Здесь он создал одну из самых лучших своих работ - портрет Н. Д. Чичагова.

В начале XIX в. на этой же стороне улицы, за студией мультфильмов, находился большой участок купца Ивана Макарова - на улицу выходил деревянный дом, а позади простирался сад общей площадью 6000 кв. метров с прудом посередине. После пожара 1812 г. новая владелица, коллежская асессорша Е. П. Палицкая, выстроила по красной линии участка небольшой домик в три окошка, который и дожил до наших дней (N 25, около 1830 г.). Уже в конце XIX в. участок разделился на две половины, одну из которых приобрел прусский подданный Август Зиберт, выстроивший в 1891 г. особняк (N 27) по проекту одного из самых интересных архитекторов рубежа веков Романа Ивановича Клейна. Далее идет жилой дом (N 29) статского советника М. И. Фишера, сооруженный в 1913 г. архитектором В. В. Воейковым, виртуозно решившим проблему размещения большого жилого дома на неудобном - узком и длинном - участке.

На Долгоруковской улице в доме Бутюгиной (N 33, 1887 г., архитектор В. П. Загорский) жила семья Маяковских. Еще будучи гимназистом, Владимир Маяковский участвовал в революционном движении и по младости весьма неудачно: в 1908 г. его, попавшегося в засаду у подпольной типографии, арестовали и препроводили в расположенную неподалеку Сущевскую часть, но в скором времени выпустили. В этом доме перед Октябрьским переворотом и в первые годы после него была квартира ученого и писателя, расстрелянного коммунистами, А. Я, Чаянова, где находилась его великолепная библиотека, насчитывавшая около 5 тысяч томов.

У самого конца Долгоруковской улицы - вестибюль метро "Новослободская", построенный в 1952 г. (проект архитекторов А. Душкина и А. Стрелковой). Отсюда начинается Новослободская улица, идущая до Сущевского вала (части бывшего Камер-коллежского, старой границы города). До перекрестка с Палихой и Лесной улицей она во многих местах существенным образом "вычищена" - вместо небольших рядовых строений, во многом определявших ее лицо, зияют пустыри. Только на правой стороне улицы еще остались неплохие доходные дома, возведенные в начале нашего столетия. Это дома N 10 (1910 г., архитектор В. И. Станкевич), N 12 и 14 (1909 и 1914 г., архитектор С. А. Чернавский). При расчистке участка для станции метро "Менделеевская" снесли выступавший за красную линию жилой дом (N 16), который ничем особенным не выделялся, за исключением любопытной надписи, выложенной керамическим кирпичом на его торце и чудом сохранявшейся с досоветских времен: "Мясная и рыбная торговля".

Новослободская улица никогда не считалась престижной. Жизнь тут была дешевой, ее населяли мелкие чиновники, мещане, торговцы, ремесленники. На улице есть несколько памятных мест, связанных с именами русских художников, и надо думать, что выбирали они здесь жилье именно из-за дешевизны.

Недалеко от начала улицы, на правой ее стороне, жил выдающийся русский художник Василий Иванович Суриков. В июне 1884 г. он вернулся из поездки по Европе и поселился в доме некоего Ксенофонта Збука, владельца пуговичной фабрики (дом находился на месте современной пустой площадки около входа в метро "Менделеевская").

Как вспоминал художник А. Я. Головин, "его (Сурикова - Авт.) скромная мастерская... была недостаточно светла и недостаточно просторна для работы над большими полотнами... Василий Иванович занимал две небольшие квартиры, расположенные рядом, и когда писал свою "Боярыню Морозову", он поставил огромное полотно на площадке и передвигал его то в одну дверь, то в другую, по мере хода работы". Суриков, как обычно, делают множество подготовительных этюдов к картине: "Все с натуры писал... Я все за розвальнями ходил, смотрел, как они след оставляют, на раскатах особенно. Как снег глубокий выпадет, попросишь во дворе на розвальнях проехать, чтобы снег развалило, а потом начнешь колею писать. И чувствуешь всю бедность красок. И переулки все искал, смотрел, и крыши где высокие". Суриков жил в доме Збука до весны 1887 г., когда, закончив "Боярыню Морозову", уехал в долгожданную поездку к родным в Красноярск. Вновь он поселился здесь в конце 1892 г., переехав с Цветного бульвара: "На той квартире, - писал он родным, - невозможно было работать - совсем темно. Збук мне немного уступил: плачу не 60 рублей, а 55 рублей - все хоть немного на дрова перехватит".

Здесь Суриков прожил довольно долго - до лета 1896 г., заканчивая картину "Исцеление слепого Иисусом Христом", начатую им в самую тяжелую годину, после смерти горячо любимой молодой жены (это с нее он писал Марию Меншикову в картине "Меншиков в Березове"). В этом же доме Суриков работал над этюдами к картине "Покорение Сибири Ермаком", а саму картину писал в одном из больших залов Исторического музея; здесь же он задумал писать "Переход Суворова через Альпы".

Рядом с домом Збука стояли винные склады купцов Трофима и Дмитрия Пановых, для которых в 1886 г. по красной линии улицы было выстроено двухэтажное здание (N 24).

Несколько далее по улице, за палисадником, стоял небольшой одноэтажный домик с мезонином, который с июня 1882 г. принадлежал Ивану Федоровичу Червенко. Он был инженером на Московско-Курской железной дороге, а в возрасте 36 лет поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества и получил специальность архитектора. У себя в саду Червенко построил мастерскую, где в конце 80-х - начале 90-х гг. прошлого века работали молодые художники, составившие гордость и славу русского искусства.

В конце 1880-х гг. здесь поселяется молодой Константин Коровин, а позднее к нему присоединяется Валентин Серов, для которого Червенко строит еще одну мастерскую рядом. Вероятно, о новоселье в этой мастерской писал В. М. Васнецов к Е. Г. Мамонтовой 22 октября 1891 г.: "Серовы праздновали открытие мастерской. Пир удался блестяще и даже с оригинальностью художественной...

Были танцы, были споры, угощение на широкую ногу... Угощения составлены были на прилавке (как в магазине) целыми ящиками и бочонками - оригинально".

Вскоре к двум художникам присоединился третий. Коровин вспоминал: "Однажды в октябре [1889 г. - Авт.] поздно вечером я шел в свою мастерскую на Долгоруков-скую улицу. Фонари светили через мелкий дождик. На улице грязно. "Костя Коровин" - услышал я. Передо мной стоял Михаил Врубель".

Он только что приехал из Киева и решил поселиться у Коровина, который так описывал их быт: "Денег у Михаила Александровича не было ни рубля, он взял у меня двадцать пять рублей - у меня тоже было плохо, пошли в магазин на Кузнецкий мост и купили духи, мыло „Коти"... В мастерской утром делалась ванна - брался большой красный таз, грелась на железной печке вода, в нее вливались каплями духи - раз, два, три и т. д., потом одеколон. Михаил Александрович вставал ногами в таз и губкой от затылка выпускал пахучую воду. Еще купили самый лучший ликер, и через неделю у нас ничего не было. Михаил Александрович вздумал сам готовить. Послал дворника за яйцами, положил их в печь в уголок - они все лопнули. Я смеялся, он обиделся".

Сюда, к художникам, часто приходил после спектаклей Федор Шаляпин; тогда посылали дворника за снедью в ближайший трактир и сидели за полночь.

Мастерскую в доме Червенко Коровин и Серов занимали примерно около трех-четырех лет: в начале 1894 г. их там уже не было, и Н. Н. Ге хлопотал о том, чтобы получитьодну из двух мастерских с верхним светом, прежде занимаемых ими.

Теперь, конечно, этого участка не узнать. Еще в конце XIX в. сам владелец решил извлечь побольше дохода из него и построил по своему проекту жилой дом по красной линии улицы, сохранившийся до нашего времени (N 28). В 1903 г. владение Червенко было продано товариществу кондитерской фабрики "Реномэ", еще до этого приобретшему соседний участок. В глубине его сейчас можно видеть краснокирпичное производственное здание, построенное по проекту Ю. Ф. Дидерихса в 1901 г.

Далее по Новослободской улице, но уже не на территории бывшей Новой Дмитровской слободы, а за нею, за городом, в конце XVIII в. выстроили тюрьму и назвали ее по ближней солдатской слободе Бутырской.

Ее стены и здания не видны с улицы - они находятся за домом N43. А. И. Солженицын писал о ней в книге "Архипелаг ГУЛАГ": "У, какая суровая высокая стена на два квартала! Холодеют сердца москвичей при виде раздвигающейся стальной пасти этих ворот".