Ледяной остров (в сокращении) - Алексей Кудашев

Короткое, считавший себя виновником беды, постигшей Альбатрос и его команду, не глядя никому в глаза, молча бесцельно осматривал подъемную лебедку.

Рабочие группами бродили по палубе и помещениям корабля, время от времени перебрасываясь ничего не значащими словами,-о самом главном никто не хотел говорить. Алексей Петрович и Григорий Иванович, спокойно разговаривая между собой, смеялись и ни одним неосторожным словом не выдавали внутренней тревоги. Правда, от наблюдательного взора не могло бы укрыться, как топорщил время от времени свои соломенные усы Королев, как курил папиросу за папиросой Трофимов.

Мрачный, с пергаментным лицом и плотно сжатыми губами, застыл у перил Сорокин. В напряженном спокойствии стояли матросы, готовые в любую минуту кинуться исполнять приказания своего капитана. А старый моряк Веселов спокойно наблюдал в это время за стрелкой барометра, которая с каждой минутой двигалась все дальше влево. Вот она уже на делении семьсот двадцать.

Неподвижный воздух стал необыкновенно душным.

Трофимов, беседуя с Королевым, заметил, что геолог все чаще посматривает то на море, то на небо, теряя нить разговора. Нельзя было допустить, чтобы нервозность Королева увидели окружающие. Алексей Петрович умышленно громко спросил:

- А что, Григорий Иванович,- нa Альбатросе не положено ужинать?

- И в самом деле,- еще громче подхватил Королев, поняв Трофимова,почему так долго нет сигнала к ужину? Вахтенный!-крикнул он на весь корабль.-Скажи коку, чтоб сейчас же накрывал. Давай сигнал.

Но всем было не до еды. За ужином не получалось обычного веселого оживления и шуток.

- Григорий Иванович, вы не знаете, где Сорокин?-спросил Трофимов, не видя его среди сидящих за столами.

- Он, наверное, наверху. Я сейчас дам команду...

- Не надо, я сам найду его.-Трофимов встал и поднялся на палубу.

Сорокин все еще стоял у перил. Алексей Петрович подошел к нему и положил руку на плечо:

- Чем расстроен, Илья?

Сорокин, обернувшись к Трофимову, кисло улыбнулся:

- Радоваться нечему. Ты видишь, идем по-черепашьи. Капитан говорит, что делаем не больше десяти километров в час. Значит, в лучшем случае прибудем в Приморск завтра к ночи. Если же начнется шторм, тогда неизвестно, сколько времени проболтаемся в море. А у меня завтра с утра испытание новой цементносмесительной машины.

- Да, нехорошо получилось. Если бы рация работала, можно было бы вызвать вертолет. Но сейчас, Илья, придется примириться.

- Ты всегда прав, Алексей,- как бы стряхнув с себя мрачное настроение, засмеялся Сорокин.

- Пойдем,- ужин стынет.

После ужина все снова поднялись на палубу. Ослепительно багровый диск солнца вот-вот должен был коснуться моря на западном горизонте.

Трое мужчин молча прохаживались по палубе.

- Ты помнишь, Илья, несостоявшееся контрнаступление немцев на нашем участке в конце сорок четвертого? - внезапно заговорил Трофимов.

- Да. А почему ты вспомнил?

- Ну, как же! Тогда мы вот так же ожидали назначенного часа. Вы понимаете, Григорий Иванович,- Алексей Петрович обернулся к геологу,- наша разведка узнала, когда начнется контрнаступление немцев. Мы приготовились и ждем. А время идет медленно-медленно. Посмотришь на часы, и кажется, что секундная стрелка прыгает на месте. Но вот наступил назначенный час, а кругом по-прежнему тихо.

- Гитлеровцев, должно быть, кто-то предупредил, и они отложили атаку,вставил Сорокин.

- Да, именно так. Но нам от этого не стало легче. Люди в нетерпении стали вылезать из траншей и смотреть в сторону вражеских позиций. Но там словно все вымерли, ни выстрела, ни звука.-Так мы ждали весь короткий зимний день.

- Здорово тогда рассердился на фрицев наш генерал,- скова вставил Сорокин.

- Именно рассердился. И вы можете себе представить, Григорий Иванович, что он сделал?

- Приказал открыть огонь?

- Нет. Приказал, не открывая огня, занять линию укреплений врага. Удар был столь неожиданным, что когда немецкое командование опомнилось, мы дрались уже во второй линии вражеских окопов. Их артиллерия ничем не могла помочь своей пехоте, потому что пришлось бы стрелять по своим. Зато наши пушки обрушились на их ближние тылы.

- Да, нет ничего хуже ожидания,- сказал Королев и потащил Трофимова и Сорокина в командирскую рубку. Веселов сидел мрачный, с обвисшими усами.

-Смотрите упал до семисот двенадцати.-Старый моряк указал вошедшим на барометр.-С минуты на минуту можно ожидать начала концерта. А вот, кажется, и начинается.- Веселов указал рукой на юго-запад.

Трофимов окинул взглядом горизонт. Там появилась небольшая черная туча, сливавшаяся с морем. Она, казалось, пила море и с каждой минутой разбухала, увеличивалась в размерах. Прошло еще несколько минут, и весь юго-запад зШфыли черные тучи, в которых сверкали молнии.

Вдруг воду покоробила судорога, на корабль сбоку налетел порывистый ветер. Море вскипело, словно его кинули на гигантскую раскаленную сковороду. Отдельные буруны, соединяясь, превратились в волны, которые били о борт Альбатроса со все возрастающей силой.

- Очистить палубу, задраить люки!-прозвучала команда Веселова.

Через несколько минут вздыбившиеся волны тяжелыми водопадами обрушились на опустевшую палубу.

Корабль оказался в незавидном положении. Нижний щит кододца, торчавший под килем, не только снижал скорость корабля, но и мешал маневрировать. Альбатрос плохо слушался руля. Носовая часть постоянно стремилась уйти вправо, и корабль все время делал замысловатые пируэты. Достаточно было волне приподнять корму, как Альбатрос моментально поворачивался бортом к ветру.

Прошло несколько часов. До Приморска оставалось еще километров двести. Обычно Альбатрос покрывал это расстояние за три с половиной - четыре часа. Сейчас трудно были предсказать, когда корабль сможет укрыться в приморском порту. К тому же предстояло сначала обогнуть гряду подводных. скал, которая находилась где-то здесь, справа.

Веселов был уверен, что корабль находится в стороне от этой гряды. Однако старый моряк не мог учесть одного рокового обстоятельства. Нижний щит колодца, стоявшей под углом в сорок пять градусов к килю, постоянно отклонял корабль вправо, и Альбатрос находился совсем рядом с подводной грядой. Ливень и сгущающиеся сумерки помешали обнаружить эту опасность вовремя. Свою ошибку Веселов понял только тогда, когда сквозь шум шторма послышались нарастающие звуки прибоя.

- Справа по борту рифы! - крикнул вахтенный.

Веселов глянул за борт и ахнул. Темная бесформенная глыба пронеслась совсем рядом. В следующее мгновение корабль с треском налетел на что-то. Толчок был очень сильным, и все попадали с ног.