Невинная соблазнительница - Виктория Паркер

Данте до боли сжал челюсти. Специалисты, тесты, биопсия.

– Во время медицинского осмотра прикосновения врачей – холодные, назойливые… – он запнулся, – болезненные?

Склонив голову, Ева теребила кружевной подол.

– Немного.

Данте закрыл глаза. Понятно, что другой реакции быть не может, если до сих пор она не испытывала ничего, кроме боли. Неожиданно его посетило видение – заветное место, которое он не показывал ни одной живой душе.

– У тебя есть с собой бикини?

Ева растерянно моргнула от неожиданной смены темы:

– Да.

– Отлично. Уже почти рассвело. Хочу показать тебе кое-что. Встретимся внизу через полчаса.

– Разве тебе не нужно работать?

Империя Витале составляла смысл его жизни. За пятнадцать лет у Данте не было ни одного выходного, но ради Евы он сделает исключение.

– Не сегодня.

Она ответила ему обворожительной улыбкой, осветившей прекрасное лицо. Данте дорого бы дал, чтобы всегда видеть ее такой.

– Вспомни, Ева. Твоя мама, бывало, смеялась и говорила: «Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда минует гроза. Надо научиться танцевать под дождем».

Глава 12

Впервые за много лет Еве хотелось танцевать. Возможно, потому, что Данте Витале предпочел провести этот день с ней. В маленьком узком каноэ им едва хватило места. Он не взял с собой даже телефон. Однако главной причиной ее радостного возбуждения было другое – Ева была счастлива. Воспоминания об этом дне надежно и навсегда сохранятся в ее сердце. Жизнь кипела в ней, и Ева была готова к любым, самым рискованным приключениям.

Она даже рискнула предаться несбыточным мечтам, чего не позволяла себе долгие годы: она может стать матерью, выйти замуж за Данте и навсегда избавиться от одиночества.

После ночи любви Данте постоянно гладил ее живот, как будто предвидел рождение ребенка. Непроизвольно она делала то же самое и ловила себя на том, что придумывает для малыша имя или мысленно рисует узор крестильной рубашонки. Ева понимала абсурдность фантазий, и ей становилось страшно. Однажды она позволила себе витать в облаках, и тем страшнее было падение. Нельзя ожидать от Данте больше, чем он мог дать. В памяти всплывали его слова: «Любовь для слабых и зависимых. Я не отношусь к их числу».

Их связывала лишь взаимная чувственная страсть, вожделение. Насытившись, Данте уходил в кабинет работать или возвращался в свою спальню. Ева чувствовала силу его эмоций, только когда они занимались любовью, и, как наркоман, стремилась увеличить дозу наслаждения, понимая, что она может оказаться смертельной. Она не пыталась сопротивляться и ненавидела себя за слабость. Однако сегодняшний день принадлежал ей, и Ева не хотела потерять ни минуты.

Сидя сзади, Данте энергично работал веслами, и каноэ, рассекая воду, летело в сторону высокой скалы. Ева заметила впереди маленькую расщелину и тихо ахнула, когда они очутились под ее сводами в кромешной темноте.

– Не боишься? – спросил Данте.

– Нет. Я люблю темноту.

– Посмотрим, что скажешь, если ударишься головой о каменный выступ, – усмехнулся он, потом громко, вызвав гулкое эхо, приказал: – Свет!

Мягкое сияние из-под воды осветило своды огромной пещеры.

– Боже, волшебная сказка, – выдохнула Ева, – невозможно поверить, что природа миллионы лет создавала эти огромные, похожие на люстры кристаллы… – Она указала на висящие над головой сталагмиты. – А лазурное прозрачное озеро!

Данте засмеялся низким, волнующим смехом. Ева впервые слышала его смех. Он наклонился вперед и заставил ее низко нагнуть голову:

– Рискуешь перевернуть лодку.

– Ты называешь это лодкой?

– Ну что же. Ты сама напросилась.

Прежде чем Ева опомнилась, Данте сделал резкое движение, и они оба с плеском плюхнулись в воду, такую теплую и нежную, что Еве не хотелось всплывать на поверхность. Однако горячие сильные руки уверенным движением обняли ее за талию и вытолкнули наверх. Глотая влажный воздух, Ева протерла глаза.

– Ты в порядке? – В голосе Данте явно звучало беспокойство.

Понимая, что обманывает себя, Ева припомнила другие маленькие, незаметные детали, свидетельствующие о том, что Данте небезразличен к ней.

В одно мгновение Данте развернул ее спиной и тесно прижал к себе:

– Взгляни туда.

В дальнем конце пещеры через узкую щель пробивался солнечный свет.

– Если следующие двадцать минут будешь беспрекословно подчиняться мне, в награду покажу тебе земной рай.

– Беспрекословно? – насторожилась Ева, испытывая странное возбуждение.

– Клянусь, что не причиню тебе боли.

– В обмен на рай? – У Евы немного кружилась голова, но она не колебалась ни секунды. – Согласна.

Данте вздохнул с облегчением. Прижимаясь к нему, Ева чувствовала, как напрягся его член, и не испытывала ни малейших сомнений насчет его дальнейших шагов. Данте подвел ее к широкому каменному выступу и легко приподняв над водой, поставил на твердую поверхность, потом сам стремительно выпрыгнул на камень. С замиранием сердца Ева ждала приказаний.

– Не оборачивайся. Закрой глаза. – Стоя за ее спиной, Данте горячим мускулистым телом подталкивал ее вперед. Через несколько шагов они остановились. У Евы подкашивались ноги.

– Можно открыть глаза?

– Нет. Доверься мне. – Данте поднял ее руки и прижал ладони к шершавой поверхности скалы. Потом его пальцы осторожно развязали узел бикини на ее шее.

– Дыши глубже, – скомандовал он, и Ева вдохнула всей грудью свежий запах матери-земли, застилавший рассудок наркотическим туманом. – Не бойся своего тела. Дай ему волю.

Дрожа от возбуждения, Ева почувствовала, как опустилась ее тяжелая грудь, когда Данте полностью разделся. Потом влажная ткань плотной повязкой легла ей на глаза. Она не испытывала страха, только кровь сильнее бурлила в венах.

– Что ты чувствуешь? – прошептал Данте.

– Жар, словно из преисподней. Он окутывает меня – горячий и влажный.

– Еще? Говори еще… – Голос Данте предательски дрожал.

– Ступни вязнут в мягком сыпучем песке, руки покалывает шершавая поверхность камня, а теперь… – Она задохнулась. – Твои горячие ладони ласкают живот, пальцы проникают под резинку трусиков. – Ева в изнеможении оперлась на скалу всем весом. – Ты снимаешь их.

– Медленно опускаю вниз мокрую, прилипающую к телу ткань. Длинные ноги возбуждают меня, но что может быть эротичнее твоих бедер, округлых ягодиц… – Данте шире раздвинул рукой ее бедра и принялся ласкать обнаженную шелковистую кожу. Его пальцы, губы, язык, казалось, не пропустили ни сантиметра прекрасного тела, пока Ева не потеряла ощущение реальности.

– Вот так, моя девочка. Отдайся мне.