Помещицы из будущего (СИ) - Порохня Анна

В моей голове снова промелькнули строчки из Евгения Онегина и я не удержалась, чтобы не продекламировать их:

- …Она езжала по работам,

Солила на зиму грибы,

Вела расходы, брила лбы,

Служанок била осердясь –

Все это мужа не спросясь…

Таня шикнула на меня, а Аглая Игнатьевна, обиженно воскликнула:

- Да Бог с вами! Если и наказывала кого барыня Головина, так за дело! Бабы ейные редко битые ходили! Матушка ваша поболее дворню порола, спаси и сохрани Господь ее душеньку! Бывало, девка плохо пол вымоет, так она ее за косы оттаскает, аж трещат! Или поколотит, чем под руку попадется. Строгая к прислуге была, а в вас души не чаяла… Вы, небось, и не помните супругу Павла Михайловича… Сколько ж вам годков-то было, когда она померла? И не припомню… Царствие ей Небесное… Вместе с дитем померла… Любил ее Павел Михайлович, потому и не женился боле.

Вот, значит, как? Барин-однолюб, да еще и хороший человек. Даже интересно… Неужели и такие бывают? Хотя и барыне Потоцкой дифирамбы пели. И тебе благотворительница и в храм жертвует…

- Никогда его крестьяне на наших землях не промышляют, - продолжала Аглая Игнатьевна нахваливать Головина. – С почтением к его распоряжениям относятся, а Павел Михайлович к соседям уважение имеет. Батюшка ваш любил с ним в фараона перекинуться… Да вы и сами помните, наверное, чего это я…

Из всего этого мне удалось понять несколько вещей. Во-первых, Головин наш сосед, а во-вторых, как и Потоцкие, он был вхож в этот дом. Интересненько…

Глава 30

Проснулись мы, как всегда, рано утром и, чтобы не терять времени, сразу же отправились на огород проверять свои посадки. До завтрака еще было как минимум несколько часов, и провести их в постели казалось непозволительной роскошью.

Дворня уже проснулась: на черном дворе полным ходом шла работа. Возле хлева громко и протяжно зевали пастухи, и Таня еще раз напомнила им о необходимости нового пастбища. В курятнике появились окошки, новые насесты. А в свинарнике было намного чище, чем в первое наше посещение. Работы было еще много, но уже то, что делалось, внушало надежды на скорое воцарение здесь должного порядка.

- Ах ты ж, зараза окаянная! Что б тебя! Ну, я сейчас тебе задам!

Мы удивленно обернулись в сторону, откуда доносился этот гневный крик. Что-то происходило в одном из покосившихся сараев, которым никто не пользовался.

- Что опять приключилось?! – недовольно проворчала я, направляясь туда. – Ни одного спокойного дня!

К крикам присоединился громкий лай, и началась настоящая какофония, от которой закладывало уши.

Обнаружилось, что в кривой сарай с провалившейся крышей забралась огромная псина с выводком. Она забилась в угол, прикрывая своим телом щенков, и отчаянно лаяла, отпугивая мужиков.

- Что такое?! – рявкнула Таня, уперев руки в бока. – Почему так шумно?!

Мужики принялись кланяться нам, а потом один из них сказал:

- Не гневайтесь, барышни! Не наша это вина! Забралась эта окаянная сюда ночью! Дыр-то сколько! Сейчас мы ее быстро отсюда вышвырнем! Не извольте переживать!

- Нет, нет… - Таня подняла руку, заставляя их замолчать. – Идите, занимайтесь своими делами.

- Дык как же с псиной-то быть? – удивленно протянул мужик со светлой, похожей на метелку бородой. – Барышни, заразу эту убрать надо… Сейчас мы ей веревку на шею…

- Идите работать, - процедила подруга таким тоном, что они больше не стали выдвигать свои идеи, а быстро покинули сарай.

Собака замолчала, как только мужики вышли на улицу. Но смотрела настороженно, периодически скаля клыки. Маленькие комочки тихо поскуливали за ее боком, но определить, сколько их, было трудно.

- Ты чего? – я посмотрела на задумчивое лицо подруги. – Есть какие-то мысли по поводу нашей «гостьи»?

- Есть… - кивнула подруга. – Себе оставим. Ведь только вчера о собаках говорили, а сегодня вот тебе… Значит, это знак свыше. Щенки вырастут, охрана будет.

- Дворнягу еще приручить надо, - я с сомнением смотрела на собаку, которой мы явно не нравились. Сука была красивого белого окраса с темными пятнами возле ушей, но очень худая.

- Для начала ее бы не мешало накормить, – Таня повернулась ко мне. – Притащи что-нибудь. И для нас.

- Хорошо, я мигом.

Я направилась на кухню, где удивленная Евдокия по моей просьбе накрошила в старый котелок со вчерашней лапшой хлеба. А потом завернула в чистое полотенце два куска пирога.

- Кому это, барышня?

- Собаке, - ответила я, беря из ее рук котелок. – Прибилась.

- Нам еще собак не хватало… - покачала головой повариха, но замолчала, увидев мой взгляд.

Когда я вернулась в сарай, то увидела странную картину. Таня сидела на полу неподалеку от собаки и делала вид, что разглядывает битый горшок.

- Ты чего? – шепотом поинтересовалась я. – Та-а-ань…

- Иди сюда. Медленно присядь, - она поманила меня рукой. – Мы не должны нависать над ней. Собака чувствует угрозу.

- А-а-а… - я осторожно опустилась рядом под пристальным взглядом собаки. – Я вот лапши с хлебом принесла.

Подруга поставила котелок на пол и подвинула его ухватом со сломанной ручкой ближе к нашей гостье. Она потянула носом, чувствуя аромат пищи, но не двинулась с места, продолжая скалиться.

- И что дальше? Мы здесь долго будем сидеть?

- Давай есть пирог, - подруга взяла один из кусков и принялась с наслаждением его жевать. – Ешь.

- А мы зачем едим? – я не понимала этих ритуалов, но мне было интересно.

- Мы должны продемонстрировать процесс, которому хочется подражать, - прошептала Таня. - Но недолго. Двадцати минут вполне достаточно, чтобы собака могла принять решение. Начнет есть – хорошо. Подождем, когда она насытится, и похвалим. Не подойдет к миске, забираем еду и уходим.

- Ты серьезно? – мне казалось это жестоким. – А разве нельзя просто дать ей поесть в одиночестве?

- Она должна привыкать к нам. Не рычать и не лаять, - не прекращая жевать, объяснила Таня. - Мы станем моделировать поведение собаки, а не она наше, понимаешь? Будем жалеть, уговаривать, ругать - получим прямо противоположный желаемому эффект.

- Откуда ты все это знаешь? – я с интересом покосилась на нее. – Неужели этому ветеринаров учат?

- Интересовалась одно время… - Таня замолчала и показала мне глазами на собаку.

Псина осторожно подползла к котелку и засунула туда морду. Аромат пищи и голод оказались сильнее страха.

- Вот и хорошо… Дело пошло, - подруга довольно улыбнулась, но тут же нахмурилась, разглядывая приплод. – Посмотри на ее щенков, они совершенно не похожи на свою мать. Как бы это не оказалась помесь с волком.

- С волком? – я опасливо посмотрела на копошащиеся комочки. Их было трое. – А можно это как-то определить?

- Нет… они еще слишком малы, - покачала Таня головой. – Но у волчат обычно большие лапы и непропорционально большая, лобастая голова. Будем надеяться, что все-таки это обычные щенки. Волка приручить мы не сумеем. Даже помесь.

- Умеешь ты привнести радости в любой разговор… - мне совершенно не хотелось связываться с такими опасными животными, у которых инстинкты на первом месте.

- Ладно, чего уж теперь, - прошептала Таня. – Нужно ей сделать нормальное ложе. Подстилку мягкую.

Тем временем собака выхлебала весь котелок и вернулась к детям.

- Уходим, - подруга подтянула к себе котелок и медленно поднялась. – Позже еще зайдем.

Дворня крутилась рядом. Всем было интересно, что мы опять задумали. Пришлось всем объяснить, что собака станет жить в сарае и обижать ее нельзя.

На огороде все было замечательно: солома лежала на местах, рассада после дождика стояла зелеными солдатиками, и пока наполнять кувшины не было надобности. После того как почва просохнет, нужно будет периодически проливать ее разведенным настоем золы. Это и подкормка, и ощелачивание, что пойдет нашим растениям только на пользу.