Вихрь - Роберт Уилсон

— После того, как я забрал у вас его личное дело, это перестало вас касаться.

— Забрали безо всяких на то оснований.

— Я не обязан оправдываться перед вами за такое свое решение, как и за любое другое. Не обязан перед вами, доктор Коул. Вот когда совет назначит начальницей вас — милости прошу, ставьте под сомнение мои распоряжения. А пока что выполняйте те обязанности, которые я на вас возлагаю. Кстати, у вас это лучше получится, если вы не будете впредь опаздывать.

Это было ее первое опоздание за год, а то и за полтора. Но она так завелась, что уже не могла остановиться.

— Что там за история с нападением Оррина на санитара?

— Прошу прощения — вы что, присутствовали при этом? Или знаете что-то, о чем мне не сообщили?

— Это выдумки. Оррин мухи не обидит.

Довод был хилый, она знала, что совершает ошибку, приводя его. Конгрив закатил глаза.

— Таков ваш вывод на основании двадцатиминутной беседы? Да вы непревзойденный диагност! Нам повезло, что среди нас такой есть.

У нее вспыхнули щеки.

— Я говорила с его сестрой…

— Неужели? Когда?

— Этот было вне стен нашего учреждения. Но…

— То есть вы консультировали родственников пациента в нерабочее время? Этот должно стать предметом служебного рапорта или по крайней мере служебной записки мне и доктору Фейну. Но вы ничего подобного не сделали, не так ли?

— Да, — призналась она.

— И все равно не усматриваете в своих действиях никакого непрофессионализма?

— Это еще не объяснение, почему…

— Хватит! Лучше остановитесь, иначе навредите себе еще больше. — Конгрив заговорил мягче. — Согласен, раньше у меня не было претензий к вашей работе. Я готов закрыть глаза на последние события как на результат стресса. Но вам необходимо задуматься о будущем. Почему бы вам не отдохнуть остаток недели?

Этого она не ожидала.

— Какая нелепость!

— Я передаю другим врачам ваших подопечных. Всех! Отправляйтесь домой, доктор Коул, успокойтесь, разберитесь, что отвлекает вас от добросовестного выполнения служебных обязанностей. Потратьте на это неделю как минимум, можете и больше, если понадобится. И не возвращайтесь, пока к вам не вернется способность судить непредвзято и беспристрастно.

Сандра была в приюте одной из самых надежных сотрудниц, кому как не Конгриву это знать! Но, похоже, ему донесли о ее ленче с Боузом, и он решил от нее избавиться, чтобы она не помешала ему разобраться с Оррином по-своему. Кому же запродал он свою совесть, и почем нынче этот товар?

Эти вопросы уже готовы были сорваться с ее языка, даже с риском лишиться места, но она вовремя спохватилась. Так она только навлечет на себя новые беды, тогда как дело не в ее конфликте с Конгривом, а в участи Оррина. Ее острый конфликт с Конгривом не сулил бы Оррину ничего хорошего. Поэтому она коротко кивнула в знак согласия, стараясь не замечать торжествующий блеск его глаз.

— Хорошо, — сказала она с деланной покорностью. Неделя так неделя, если он так настаивает.

Удаляясь по коридору из его кабинета, она думала со злостью: пропуск и необходимые документы остались при ней, и если понадобится, она в любой момент сможет сюда вернуться… Она заскочила в собственный кабинет проверить, не поступило ли заслуживающих внимания документов. Потом чуть не налетела в коридоре на санитара Джека Геддеса.

— Мне поручено проследить, чтобы вы покинули здание приюта, — сообщил он, довольный ее удивлением.

Оскорбление за оскорблением!

— Я сказала Конгриву, что ухожу.

— Он велел мне в этом убедиться.

Сандру подмывало ответить ему резкостью, но срывать зло на балбесе-санитаре было бессмысленно. Оттолкнув локтем его руку, она выдавила из себя улыбку.

— Временная утрата популярности у начальства.

— Типа того, знакомая песня.

— Доктор Конгрив упомянул о вчерашнем инциденте с Оррином Матером. Знаете, кто это? Сидящий взаперти хилый паренек.

— Еще бы мне не знать! Это был не простой «инцидент», доктор Коул. Он сильнее, чем кажется. Так рвался на выход, словно ему подпалили задницу. Мне пришлось его держать, пока ему не ввели успокоительное.

— Оррин пытался сбежать?

— Не знаю, как еще это назвать. Он расшвыривал сестер, как бейсболист, несущийся с мячом к линии ворот.

— А вы, значит, его заблокировали?

— Нет, мэм, я не успел. Я просто преградил ему путь и посоветовал не выпендриваться. Уж скорее, он меня заблокировал.

— Говорите, он первым прибег к насилию?

Услышав в ее тоне недоверие, Геддес остановился и закатал правый рукав. Предплечье между кистью и локтем было забинтовано.

— Вы уж простите, доктор Коул, но как вы сами это назовете? Нежным поцелуем? Щенок, чтоб ему пусто было, так впился в меня зубами, что потребовалась дюжина швов и прививка от бешенства. Ему бы не в изолятор, а в железную клетку!

Шагая по стоянке к своей машине, Сандра чуть не упала в обморок от жары.

В такую погоду нетрудно было представить, как в морских глубинах, — согласно сценарию конца света по Оррину, — ускоренно размножаются анаэробные бактерии. Сандра слыхала, что в Мексиканском заливе уже обнаружили лишенную кислорода зону, каждое лето увеличивавшуюся в размерах. Уже много лет назад по этой причине там сошел на нет креветочный промысел.

Небо наливалось грозной синевой. Как накануне и позавчера, горизонт был затянут рыхлыми облаками, не приносившими ни малейшего облегчения. Она распахнула дверцу автомобиля, и изнутри на нее пахнуло раскаленной пластмассой. Пришлось подождать, пока салон машины перестанет быть жерлом раскаленной печи.

Сев за руль, она поняла, что ехать ей некуда. Позвонить Боузу? Но нет, она еще не до конца осмыслила услышанное от него, когда покинула этим утром его жилище. «Наверное, тебе лучше узнать обо мне побольше, прежде чем мы двинемся дальше…» Ей было необходимо время на размышление.

Она поступила так, как поступала почти всегда, если вдруг появлялась отдушина в графике и требовалось решение какой-то сложной проблемы: покатила в Лайв-Оукс к своему брату Кайлу.

Глава 10

РАССКАЗ ТУРКА

После разговора с Эллисон вопросов у меня осталось хоть отбавляй, но среди них выделялся один: насколько успешно я способен врать.

За жизнь мне приходилось врать немало, как в благих целях, так и с постыдными намерениями. Кое-какими сведениями о себе мне не хотелось делиться, и порой я их искажал. Но прирожденным лгуном себя не считал, что мешало, потому что теперь мне пригодилось бы именно это предосудительное качество. Ложь, на которую я должен был пойти и оставаться ей верен в любой момент бодрствования, а желательно бы и во сне, была той точкой опоры, на которой предстояло балансировать нашему будущему.