Дневник новой русской - Елена Колина

– Я не очень люблю блюз, просто ненавижу, – призналась я таможенному начальнику. – Я люблю классическую музыку, а вы? Любите ли вы Брамса?

– Брамса? Я больше люблю природу, – ответил начальник, – немного солнца, холодную воду…

Начальник очень оживился, узнав, что я психолог, – у него имеется ко мне вопросик по его психологии.

– Вчера у меня сломалась машина, и я ехал домой в трамвае номер четырнадцать, – сказал таможенный начальник и задумался. – И вот еду я, смотрю на народ и думаю, – а что у людей в сумках?

На всякий случай придвинула к себе свою сумку. Я никак не могу сдать ее на проверку таможеннику – у меня там полное безобразие: прошлогодние театральные программки, тампоны, пустая пачка из-под сигарет, два-три фантика…

Чтобы отвлечь его внимание от своей сумки, я рассказала ему ужасную историю про наших студентов, пойманных на распространении наркотиков. Начальник посоветовал поставить пост на входе в аудиторию – перед лекцией проверять у студентов карманы.

Быстренько проконсультировала таможенника – сказала, это счастье, когда человек так любит свою работу.

Вчера (пятница – жутко тяжелый день!) после трех дневных и двух вечерних лекций мне казалось, что от усталости я совсем пустая и легкая и вот-вот взметнусь в небо. А в этом «Тадж-Махале» (уже два часа ночи!) я стала тяжелая и тесная, как будто все эти встречи с интересными людьми происходят непосредственно на мне, да еще зачем-то меня заставили съесть целую пачку сигарет.

Моя душа необъяснимо противоречивая – одна часть мечтает о ночных тусовках, вечеринках и клубах (НО НЕ В ТАКОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ), а другая уже УСТАЛА НАВСЕГДА и вздыхает о своем доме, своей комнате, своей кровати (там можно съесть яблоко или конфеты и почитать книжку).

Я не зря страдала (баранина, блюз, отсутствие конфет, др.). Этот вечер оказался не просто клубным вечером моих мучений, а ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫМ ВЕЧЕРОМ – Роман почти что договорился о своей программе, ура!

После такой бурной светской жизни каждому человеку необходимо лечь спать в старой фланелевой пижаме с зайчиками.

ДЕКАБРЬ

Утром позвонила Алена – Стелле срочно нужна консультация и маникюр. Зачем психологическая консультация человеку у которого и так столько всего есть, – отель и остальное? Записала Стеллу в салон на три часа на маникюр и к себе на четыре.

Стелла была совершенно спокойна, только все время перебирала руками и подрагивала левой стороной рта. Или правой, всегда путаю лево и право, когда веду машину и когда человек сидит напротив меня.

Оказалось, что Стелла не самый главный владелец заводов, газет, пароходов, а заместитель какого-то Петрова. Сказала, что никаких «реалий» упоминать не будет, но почему-то постоянно говорила «мы с Петровым», «Петров мне доверял все». (Петров – это реалия или нет?)

– Все было замечательно, уж-жасно большие деньги, – наклонившись ко мне, с придыханием сообщила Стелла, – просто страшно сказать, какие!

Я ненадолго отвлеклась, думая, – что бы я купила, если бы у меня были «страшно сказать какие деньги». Значит, так: прежде всего, я бы побежала в «Mexx», давно уже присмотрела там костюмчик, замшевую куртку и брюки с карманами на коленях. К нему сумочку… Да, так что там у Стеллы?…

– С ним так интересно, у него такая аура! Петров – настоящая харизматическая личность!

Что она имеет в виду? Харизматическая личность – это как Иисус Христос и Ельцин? А вот у бедного Горбачева совсем не было никакой харизмы, поэтому его народ так и не полюбил…

– Я бы для Петрова и без денег работала… Рядом с ним совсем другая жизнь!

– А без Петрова какая жизнь?

Стелла отмахнулась – видимо, вообще не представляет себе жизни без этого Петрова. Интересно было бы на него посмотреть…

– Так вот, все было прекрасно, пока месяц назад на нас не наехали конкуренты. И к нам пришла налоговая служба. Обыск, документы арестовали. Хорошо, что я вовремя догадалась и вынесла на себе кое-какие бумаги!

Надо же, какая бойкая, как будто она не Стелла, а Штирлиц в лапах Мюллера.

– А неделю назад (о Господи, она плачет, что делать?!)… – Стелла размазывала по щекам слезы, – неделю назад меня арестовали! Хотя Петров ни в чем не виноват! Это все конкуренты!

Я протянула Стелле бумажную салфетку. У меня всегда лежат на столе салфетки для клиентов, а иногда я сама в них плачу. Это очень непрофессионально, поэтому сейчас я не буду плакать, тем более ничего не понимаю в гостиничном бизнесе.

Стелла высморкалась и принялась рассказывать дальше. Она не предполагала, что такое может случиться, но все-таки немного опасалась – ведь в бизнесе всякое бывает. Как-то у них с Петровым дела шли неважно в смысле уплаты налогов, и Стелла с утра приняла душ и надела теплое белье, просто на всякий случай, вдруг ее на улице заметут.

– Я надела колготки 70 den, носки, футболку и два свитера, тонкий и толстый…

Откуда она знает, что в камере холодно?

– А в сумку положила запасные трусы.

Я была просто потрясена рассказом Стеллы! Как трудно заниматься бизнесом! Я жила легко, ни о чем не задумываясь, и не знала, что бизнес-леди повсюду ходят с запасными трусами…

– Ко мне подошли на улице и забрали в КПЗ, и Петров до вечера не знал, где я…

Стелла уже использовала все мои салфетки, теперь мне не хватит, а я уже вот-вот заплачу…

– Ну, а когда Петров узнал? Он же, наверное, бросился к вам на помощь? Адвоката привел или что еще положено делать в таких ситуациях…

Тут Стелла впала в ступор и пробормотала себе под нос:

– А Петров тут же уехал в срочную командировку за границу… И я осталась совершенно одна с конкурентами, налоговой полицией… а Гуревич уехал…

– Погодите, я запуталась. Кто такой Гуревич?

– Да это он, Петров!

Стелла вытерла слезы и поведала мне историю Петрова. Он, этот бизнесмен Петров, в советское время делал обычную советскую карьерку, т.е. пописывал диссертацию, и носил он тогда фамилию Гуревич. И этим Гуревичем он и вышел замуж, взяв фамилию своей жены – Петрова. Кстати, с товарищем Петровой он вскоре развелся, но НЕ С ФАМИЛИЕЙ ПЕТРОВА.

Ах, вот оно что! Я бы этого Петрова сама лично расстреляла промокашкой из трубочки!

В жизни случаются удивительные совпадения – у некоторых людей постоянно возникают проблемы с фамилиями. У меня в школе был близкий дружок по фамилии Сашка Каценеленбоген. Сашка называл себя половинкой, потому что его папа был еврей Каценеленбоген, а мама русская Калмыкова. Когда мы в десятом классе получали паспорта, Сашка ужасно скандалил с родителями и даже навсегда ушел из дома ко мне поесть маминых голубцов, а все потому, что его родители хотели написать ему в паспорте – русский, и заодно сменить фамилию. Сашкины мама и папа пришли к нам за Сашкой, ели голубцы и убеждали Сашку, что это такая разумная предосторожность, превентивная мера безопасности. Потому что они, родители, не хотят, чтобы их родное дитя по жизни страдало и было евреем. Тем более и выбор был между мамой и папой, все честно. На четвертом голубце Сашка сдался и записал себя русским, но: за папину родовую фамилию Сашка дрался как лев и не шел ни на какие компромиссы. Так Сашка и остался в паспорте – Каценеленбоген по папе, русский по маме.