For сайт «Россия» - Кира Церковская

– Люди как электрически заряженные частицы куда-то движутся. Кто-то упорядоченно, а кто-то как получится. Мы сами испытываем напряжение от обстоятельств и окружающих и других вольно или невольно заставляем совершать такую же работу – испытывать напряжение. В ответ они могут нам сопротивляться, а могут идти на поводу. Равно, как и мы имеем право оказывать сопротивление. Это будет говорить об особенностях человека. – Рассуждала Вера Широкова, перемежая бытовую психологию и базовые законы физики. – А характер нашего сопротивления давлению обстоятельств или чужой воле и покажет конструкцию нашего характера, а так же его прочность, жесткость и устойчивость. Тьфу! Совсем в сопромат[2] ушла. Нельзя, нельзя замыкаться на себе, для человека это губительно…

Последнюю фразу она повторила несколько раз. Видимо, желая убедить саму себя. В это время «под ложечкой» засосало, против анатомии и физиологии не поспоришь. И никакая изысканно доказанная теорема не удовлетворит желудок так, как материальная пища. Не помня, как давно она ела, Вера заглянула в холодильник и извлекла все, что было для быстрого обеда. Улов был хорош скорее для походной кухни, чем для домашней: половина банки оливок, стебель лука-порея, небольшой кусочек мягкого сыра, краюшка приличной вареной колбасы, огурец, помидор и даже одинокий листик «Айсберга». Последний, правду сказать, несколько подвявший. Из полученных ингредиентов без затей был накрошен салат кубиками и уложен на широкую плоскую тарелку. В качестве заправки хозяйка использовала масло и немного бальзамического уксуса для пикантности. Стоит отметить в характере Веры (насколько он был прочным, жестким и устойчивым в данном вопросе неважно) была заложена эстетичность. Не особенно умея готовить сложные и сытные блюда, женщина всегда выходила из положения тем, что красиво украшала еду, порой даже составляя из содержимого тарелки занятные композиции. Любимый мужчина говорил, что искусство икебаны дышит с Верой одним воздухом по единым канонам. Возможно, он был прав, она не стала доказывать эту теорему, сделав ее аксиомой.

Пожалуй, ничто так не привязывает к материальному, как еда. И особенно, когда твой желудок давненько находится в отпуске. Утолив свой физический голод, Широкова почувствовала, как земной и повседневный мир шаг за шагом, вздох за вздохом возвращается к ней. Когда же она прочно ощутила свои координаты в привычной жизни, Вера набрала телефонный номер подруги.

– Привет, – тихо начала она.

– О, здравствуй, дорогая! У тебя что-то случилось? Такой безжизненный голос… – быстро щебетала Лариса с птичьей фамилией Щеглова.

– Это ты верно подметила. Но я все-таки приняла решение жить дальше.

– Так, подруга, ты меня пугаешь. Рассказывай, что происходит в туманностях твоей души? В какую черную дыру ты отпустила свой оптимизм?

Вера помедлила, но спорить не стала и покорно начала отвечать на заданные вопросы.

– Мой любимый и гениальный пропал… Ну, ты понимаешь, что значит в его случае пропасть. Родина забрала его, у меня, у мира. Его больше нет, и мне в это не верится. Я хочу, чтобы жили его идеи. Этим и занимаюсь сейчас.

– О Господи! Я сочувствую тебе, дорогая. Прости, но ты уверена, что надежды действительно нет? Есть достоверные сведения, что его не нужно ждать?

Лариса с детства была большой фантазеркой с неиссякаемым оптимизмом и жаждой жизни. Она убегала из дома, чтобы спуститься на байдарках с друзьями по горной реке, прыгала с парашютом, несмотря на боязнь высоты, только оттого, что без оглядки влюбилась в инструктора, а еще с ранних лет и до поздней юности устраивала дома ветеринарный лазарет. Она приносила домой птиц с подбитыми крыльями, лечила котов, за компанию переболев с ними лишаем. А однажды, после очередного недельного похода, Лара вернулась домой с… медвежонком, маленьким детенышем бурой мамаши. Когда родители увидели ее на пороге, пустили в дом со зверем только потому, что сначала нужно было успокоить дочь и отпоить валерьянкой, – та безутешно рыдала. И красные глаза говорили о том, что началась истерика совсем не у порога. Она нашла малыша в лесу, рядом с берлогой, стоит отметить, очень ловко спрятанной среди коряг и поросших мхом пней, на которых были следы крови. Щеглова долго уговаривала мужскую половину компании подойти поближе и рассмотреть, есть ли мать поблизости и помочь ей, коль та окажется ранена. Поначалу их внимание привлек медвежонок, сидящий один под покосившимся деревом, стволу которого до земли оставалось градусов сорок пять. Осмотрев местность, молодежная компания решила, что медведица стала добычей браконьеров. Вытащив из рюкзака флисовый плед, Лариса направилась к медвежонку. Он пищал, стонал, но не убегал. Она присела на корточки и что-то ему сказала. Зверь посмотрел на нее, девушка протянула к нему руки и поместила его в приготовленное одеяло, примерно так, как пеленают детей. Вопреки всем и всему, Лара хотела спасти малыша. Конечно, по возвращении в город она прямиком направилась бы в зоопарк или хотя бы к ветеринару. Но приехали за полночь, поэтому до утра пришлось делить один кров. И родители Щегловой прекрасно понимали, что сопротивление бесполезно. С тех пор среди друзей Ларисы пошла такая байка: если кому-то плохо, он так и говорил Щегловой: «Чувствую себя медвежонком». Это означало, что скорая, хотя бы дружеско-психологическая помощь тебе обеспечена. А порой именно это и спасает. Кстати, тот самый медвежонок отлично прижился в зоопарке. Список ее героических и альтруистических историй можно продолжать долго. Щеглова во всем была максималисткой. Если дружба, то верная и навеки, если любовь, то единственная. Предательства и измены не прощала, а резко разрывала отношения с людьми, которым когда-то верила, а они обманули. Из подруг детства у нее и осталась Широкова. Оттого их отношения, которые прошли столь жесткий «кастинг» временем и жизненными обстоятельствами, были особенно ценными.

– Да.

– Я понимаю, как тебе сейчас больно. Вернусь через два дня, но если нужна, то вылечу первым рейсом. Правда, скажи, не стесняясь.

– А ты где? – полюбопытствовала Вера.

– Ой, Верунька, я в Питере. Встречаюсь с интересными ребятами, они мои коллеги, но, пожалуй, еще более отчаянные, чем я.

– Подожди. Это что ты имеешь в виду? Собираешься в кругосветку, что ли? Учти, Лара, я себя чувствую не одним медвежонком, а десятком…

– Милая, я все поняла. Скоро вернусь и сразу к тебе. Даже домой не буду заезжать, хорошо? Ребята исследуют Север, сейчас рассказывают мне об экспедиции «Арктика-2010».

– Не увиливай, вернешься когда? Года через три?

– Ты же понимаешь, что куда-куда, а в Арктику я точно не рвану – моя боязнь холода по-прежнему со мной. Хотя, говорят, там безумно красиво…

Широкова знала, о чем идёт речь. Сказанное было не шуткой. То, что подруга отправится в кругосветку, осуществив свою давнюю мечту, запросто могло оказаться реальностью. Страсть Ларисы к путешествиям переросла в профессию, которой она была весьма увлечена. Щеглова стала географом.

– Нет, ну что ты! У меня билеты на вторник. Продержишься, мой дорогой и любимый медвежонок?

– Да уж, куда деваться. Жизнь жестокая штука. И захвати с собой, пожалуйста, карту мира, Ларчик, – Вера перешла на привычное прозвище подруги.

– Зачем?! Я и так тебе расскажу, где что находится. Понимаю, если бы ты сказала, что мой путь должен пролегать через географические координаты магазина. Думаю, нам потребуется пара-тройка бутылок чего-то крепкого.

– Может быть, но карту все-таки возьми. Мне нужно посмотреть кое-что, потом объясню.

– Ладно, с таким аксессуаром я еще в гости к друзьям не являлась. Правда, думала, что когда-нибудь смогу так сильно напиться… Но, не пришлось, тут все по трезвости. Заинтриговала, Верунька.

– Могла бы и в Интернете, конечно, посмотреть, но его, во-первых, нет, а выходить из дома, чтобы оплатить, сейчас страшно не хочется. А во-вторых, бездушная Сеть не сравнится с профессиональным географом и подругой в одном лице, вооруженной картой мира и бутылкой крепкого.

– Поняла, поняла, – щебетала Лара.

В ее речи была такая особенность – иногда она начинала произносить слово дважды, зачем-то дублировать его.

Говорят, если поделиться с кем-то несчастьем, то его становится меньше. А если разделить свое счастье – парадокс! – его становится больше. Получается что «отрицательно заряженные» эмоции при делении уменьшаются, а «положительно заряженные», напротив, увеличиваются. Вот и сейчас Вера Широкова, примерив шкуру того самого медвежонка, которому нужна помощь и поддержка, почувствовала себя лучше. Та пелена страдания и горя, которая отделяла ее от всего происходящего вокруг, сейчас сползала, уступая место простому и витальному желанию – жить.

Сейчас Вера хотела отвлечься. Просто ни о чем не думать, уйти в другую реальность. Потому встала с дивана и поплелась к книжному шкафу. Там, на дальних полках плотными рядами стояли труды мэтров науки. Широкова открывала пожелтевшие страницы, и по ним, как по лестнице, уходила в другие миры, построенные учеными мужами. Сейчас ей попался увесистый фолиант трудов физика Дмитрия Дмитриевича Иваненко. Она присела прямо на пол и принялась читать. Возможно, желание Широковой уйти от окружающей реальности привело ее в профессию астрофизика. А возможно, напротив, найти оригинальные объяснения самым простым и бытовым вещам и событиям. Не заметив, как прошел день в приятной и умной компании, Вера «вернулась» только к полуночи. Оставив многоуважаемого ученого одного, она отправилась на кухню.