Начнём сначала - Диана Гамильтон

Она поклялась, что именно так оно и будет, и пошла вслед за ним по лестнице, осторожно приподнимая полы огромного халата, чтобы не запутаться в них. Ещё вчера когда она думала, что его ухаживания искренни, а желание неудержимо, её скрытая доселе сексуальность, о которой она и не подозревала, делала невозможным сопротивление ему. А сейчас, зная, что он не испытывает к ней никаких чувств, а чары свои использует в каких-то корыстных целях, она была готова к противодействию. И её врождённое чувство собственного достоинства не позволяло ей поступить иначе.

Низкий стол и два кресла стояли наискосок от камина, демонстрируя результат его стараний – красное вино, бокалы, приборы, тарелки. Он поднял крышку одного из блюд, и её ноздри вздрогнули от ароматного запаха, а желудок напомнил, что она действительно очень голодна. Она ведь совершенно забыла о еде в суматохе прошедшего дня.

Густой томатный соус, который он приготовил для макарон, был превосходен, в нем были перемешаны сочные куски овощей, грибов, лука, приправленные чесноком и специями, как раз так, как она любила. Вино тоже хорошее, подумала она, принимая без стеснения вторую порцию еды и очередной бокал вина.

Адам снял свой официальный костюм и переоделся в серые вельветовые брюки, так плотно облегавшие его узкие бедра и мускулистые ноги, что это не могло не волновать её. А выбранный им чёрный полувер настолько идеально подчёркивал его широкие плечи, что каждый раз, как она бросала на Адама взгляд, у неё в груди что-то обрывалось.

Поэтому она не поднимала глаз. Уставившись в тарелку, она только коротко отвечала на его попытки начать разговор, озабоченная тем, как будет выпутываться из тех обстоятельств, в которых оказалась. Когда она нашла удовлетворявший её выход, она доела макароны, положила вилку и сказала, не глядя на него:

– Я, так и быть, выйду за тебя замуж, если так нужно, ради Мартина. Но я приложу все усилия, чтобы найти иной выход. – Она отвела свой холодный вызывающий взгляд, заметив, как сжались его губы и приподнялись брови. Он грубо ответил:

– Выхода ты не найдёшь, не трать попусту время!

То, что он сказал, звучало достаточно категорично. Селина сцепила пальцы, ей было холодно, несмотря на горевший камин и плотный махровый халат. Он ещё раз подтвердил то, что она всегда знала. Выхода не было, кроме одного, которым она не могла воспользоваться.

Она призналась себе, что вела себя глупо, и в уголках её рта непроизвольно возникла насмешка – насмешка над самой собой. Она пообещала себе, что победит его в его игре, не представляя, однако, как она это сделает. Она обманывала себя, но, чего греха таить, получала удовольствие от того, что он, казалось, восхищался её вызовом. Да, это ей нравилось, черт возьми, несмотря на её грубость и приступы гнева.

Её рот стал жёстким. Хватит им обоим играть в эти игры! Если она должна выйти за него замуж, а кажется уже не было никаких «если», то все должно быть выложено начистоту, без утайки.

Она закутала руки в просторные рукава халата и облокотилась на спинку кресла, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и уверенной в себе. Её голос все же звучал отрывисто, когда она обратилась к нему:

– Ты действительно все хорошо продумал? Говорят, что месть сладка, однако пройдёт пара лет, и для тебя она может обернуться злом. Не очень интересно быть связанным с женщиной, которую сам не хочешь, и которой ты даже не нравишься.

– Кто тебе сказал, что я тебя не хочу? – оборвал он её резко, и в его голосе опять зазвучали волнующие таинственные нотки. И прежде чем она смогла возразить, сказав, что он дважды доказал, что его желание было наигранным, и что она уже больше не попадётся в эту ловушку, он продолжил:

– Какое отношение к этому имеет месть?

Как будто он не знал! Их глаза встретились, она заметила, что в глубине его необыкновенных зелёных глаз засветился вопрос, и вдруг почувствовала, как внутри её рождается сострадание.

У него, конечно, было ужасное детство: чувствовать, что отец его не признает, а с годами узнать, какой интриганкой была его мать. Но, по всей вероятности, он был близок с отцом, чего не подозревала Ванесса – письма, встречи. И так же очевидно, что Мартин рассказывал ему о своём доме, семье и не скрывал своей привязанности к племяннице, оставшейся сиротой.

Наверняка Адам почувствовал себя уязвлённым, ненужным, когда узнал, что Мартин взял в дом племянницу, окружил её любовью и заботой, тогда как его, родного сына, кровь и плоть Мартина, не признавали, скрывали, как будто он был существом второго сорта и чем-то постыдным.

Несмотря на то, что было известно Селине об этом мужчине, в которого вырос тот ребёнок, её доброе сердце заполнила жалость, и она тихо сказала:

– Быть отверженным нелегко. Ты, должно быть, рос, ненавидя своего отца, особенно когда он дал мне кров и все блага, а тебя не пускал даже на порог. – Она встретилась с ним взглядом, на глазах у неё блестели слезы, которых она не стеснялась. – Но ведь месть не выход, Адам. Тебе в конце концов не будет лучше, если ты отберёшь у Мартина все, ради чего он работал, а меня свяжешь браком без любви.

– У тебя, несомненно, великолепно работает воображение – надо использовать его с пользой. – К её удивлению, он засмеялся и подошёл к подсервантнику, на котором стояло несколько графинов из хрусталя. – К сожалению, ты заблуждаешься, Селина. Бренди? – Горлышко графина звякнуло о бокалы. Селина нахмурилась, но быстро пришла в себя:

– Неужели? Тогда скажи мне, что стоит за твоим отвратительным шантажом?

– Только не месть, могу тебя в этом уверить. – Он поставил один из бокалов на стол перед ней и встал спиной к камину, держа свой бокал в обеих руках. – Давай вместе пройдёмся по твоему необыкновенному сценарию, согласна? И придадим ему логическую стройность. – На его необыкновенно чувственных губах заиграла ироническая улыбка, а глаза твёрдо смотрели в её открыто вызывающие и неверящие глаза. – Итак, я жажду мести за моё загубленное детство. У меня есть желание и возможность разорить своего отца и сводного брата, которого я недолюбливаю из ревности, правильно? – Он вскинул тёмную бровь, ожидая ответа, и она нетерпеливо ответила:

– Правильно.

– Итак, пойдём дальше: я разоряю обоих. Конец истории. Зачем же мне обзаводиться дикой кошкой в качестве жены, когда я могу найти милую ручную кошечку?

Он сделал большой глоток из бокала и бросил в её сторону взгляд, вызывая на ответ. А она размышляла о том, как бы ему сказать, что на это есть свой ответ: это ещё один способ унизить её и отомстить, не говоря уже о том, что её дико задевает то, что он не испытывает к ней даже физического влечения. Он прервал ход её мыслей неожиданным вопросом.