Обед у людоеда - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Выпейте.
Продолжая кашлять, Лера протянула руку и начала судорожно пить. Я с жалостью смотрела, как на ее тоненькой, почти прозрачной шее бьется синяя жилка, и сказала:
– Вам бы не надо курить, с вашим здоровьем никотин вреден.
Лера поперхнулась, вода потекла у нее по подбородку.
– Какая вы дрянь, – прошептала Корчагина, – играете со мной, как кошка с мышью. Цену набиваете?
– Что случилось?
– Вы читали дневник!
– Нет!
– Да!!!
– Нет!
– А откуда вы знаете про мое здоровье?
– Я просто так сказала – вы бледная, худенькая, под глазами синяки, вот и вылетело.
Внезапно Валерия заплакала. Я испугалась и забормотала:
– Ну-ну, успокойтесь, подумаешь, ерунда какая. Вот у нас в консерватории преподавательнице сделали такие же операции, что и вам, аж в 1949 году. Ну и что? Сейчас двухтысячный, а она здорова, весела и не собирается умирать, ей-богу, не стоит расстраиваться.
Лера уронила голову на руки, плечи ее мелко тряслись, я погладила ее по волосам. Она дернулась, словно я сунула ей в шевелюру раскаленный паяльник, и с чувством произнесла:
– Хорошо, если вам хочется, чтобы я сама это произнесла, ладно, у меня СПИД, только отдайте дневник.
Я невольно отшатнулась.
– Что?
– То, – злобно ответила Лера, – теперь довольны? Влезли во все своим длинным носом, украли чужую тайну, а теперь мучаете меня. Кончайте издеваться, я же сразу предложила вам денег. Так нет, мало вам нажиться, еще хотите, чтобы я плакала и унижалась. Довольны теперь? Так сколько?
Я молчала, не в силах сказать ни слова. Лера вытерла лицо салфеткой.
– У вас правда СПИД? – тихо спросила я.
Валерия кивнула.
– Откуда?
Она помолчала, потом ответила:
– Не знаю. Я никогда не изменяла мужу, но мне несколько раз переливали кровь, в больницу я ложилась без всяких признаков иммунодефицита, анализы перед операцией делала. А через месяц после того, как выписали из клиники, опять потребовалось лечь в больницу, я снова пошла сдавать анализы и чуть не умерла – диагноз СПИД. Правда, я всего лишь вирусоноситель, болезнь спит, не развивается, но в любой момент вирус может активизироваться.
– Вот почему вы придумали сказку об отсутствии сексуального влечения к мужу! А я-то недоумевала: ну, удалили матку с яичниками и что? При чем тут радости семейной жизни?
– Отдайте мне дневник, – прошептала Лера, – теперь я точно знаю, что вы его читали.
– Значит, ваш муж не в курсе?
Валерия тихо покачала головой:
– Нет.
– Ну почему вы ему не рассказали?! Говорят, Андрей любит вас и безупречно вел себя, пока вы восстанавливались после операции.
Лера отодвинула совершенно остывшую пиццу и вздохнула.
– Скажите, зная про болезнь, вы поздороваетесь сейчас со мной за руку?
– Конечно, – удивилась я, – каждому ребенку известно, что СПИД передается через кровь и сперму. По поводу слюны медики спорят. Одни говорят да, другие нет. Кстати, та же проблема с грудным молоком. В постель с вами я не лягу, а здороваться – сколько угодно!
Лера посмотрела на мою протянутую ладонь и спросила:
– Теперь подумайте. Вдруг у вас на пальцах сорван заусенец, а у меня царапина или ссадина?
Я невольно отдернула руку. Собеседница печально засмеялась:
– Да меня моментально, если узнают, выгонят с работы, и Андрей уйдет.
– Не имеют права уволить!
– Ладно вам, будто не знаете, как подобное делается, придерутся к ерунде – и привет. На службу нужно приходить к десяти, скажут, опоздала три раза – и все, трудовую дисциплину никто не отменял. А Андрей…
Она махнула рукой.
– Отдайте дневник, Никита хотел за него десять тысяч, это, думаю, хорошая цена.
– Что же ваш приятель такой мерзавец оказался?
– Я никогда не дружила с Китом, впрочем, Андрей тоже, их только дела связывали. Никита жутко, патологически жадный, вам даже трудно представить, какой. У них в ванной всегда лежало мыло, из обмылков слепленное, представляете?
– Как это?
– Ну, когда мыло заканчивается и остается крохотный кусочек, такой, что и в руки не взять, что вы с ним делаете?
– Выбрасываю, естественно.
– А Никита брал новый кусок и примыливал к нему обмылок, чтобы ничего не пропало. Пустой тюбик зубной пасты он разрезал и выскребал остатки, ужинать старался в гостях и пилил Жанну за рваные колготы. Это он ее все время под мужиков подкладывал. Жанночке не хотелось, а Кит настаивал, пару раз даже колотил ее, сволочь он. Нашел после Жанкиной смерти дневник и решил подзаработать!
– Малышева давно вела записи?
– Я вообще не знала, – сердито заявила Лера, – она скрытная, все даже мне не рассказывала!
– Может, никакого дневника нет?
Валерия молча повертела нож, потом ответила:
– Есть, откуда бы Никита узнал про мою болячку, и потом, вы его тоже читали, не притворяйтесь.
Я залпом выпила стакан минеральной воды и решилась:
– Лера, только не нервничайте. О дневнике я услышала случайно, в супермаркете, когда вы разговаривали с Никитой по телефону. О вашей болезни мне рассказала доктор Мелкумян, только не упоминала о СПИДе. Об иммунодефиците вы мне сами сейчас проговорились. Дневник я не читала и в глаза не видела.
Валерия покраснела, потом из ее глаз хлынули потоком слезы. Прозрачные капли падали на стол, на неаппетитно выглядевшую пиццу, исчезали в чашке с кофе. Мне стало безумно жаль ее.
– Лера, не волнуйтесь, Кит мертв, а я не болтлива, сохраню вашу тайну, считайте, что я уже все забыла.
– Дневник, – прошептала Валерия, – кто-нибудь его прочтет…
– Ну и что?
– Там четко все про меня написано. Хотя со стороны Жанны было подло доверить бумаге чужой секрет.
– Секрет вообще никому не следует рассказывать.
– Знаете, как трудно носить в себе такое!
– Успокойтесь. Ну написано, и что? Там есть результаты анализов?
– Нет, конечно.
– Тогда смело отвечайте – глупости, выдумки, фантазии. А Андрею расскажите, он любит вас и воспримет неприятное известие не так, как вы думаете. И потом, носитель вируса – это еще не больной!
Валерия продолжала плакать. Сквозь слезы она пробормотала:
– Уйдите, пожалуйста, умоляю, уйдите.
Я послушно встала и пошла к выходу, но на пороге обернулась. Лера перестала рыдать и пыталась закурить. Ее маленькая, худенькая фигурка сгорбилась, издали она походила на тщедушную, взъерошенную птичку, отчаянного воробья, пытающегося бороться с морозом. Ощутив еще один острый укол жалости, я вышла на улицу. С неба валил снег, превращавшийся на тротуаре в жидкую грязь, было одновременно холодно и сыро, серые тучи висели над Ленинградским проспектом, словно грязное одеяло.
Я медленно пошла к метро, старательно обходя лужи. У каждого человека есть тайны, большие и маленькие, есть страхи, фобии, нехорошие привычки и пристрастия. И вообще, святых не бывает. Во всяком случае, я их никогда не встречала! Сегодня случайно узнала чужой секрет, влезла, так сказать, под одеяло к Корчагиным, нащупала их слабое место… И что? А ничего. К убийству Жанны они не имеют никакого отношения. Не выгодна была смерть Малышевой ни Андрею, ни Лере. Значит, будем считать их отработанным материалом и займемся двумя оставшимися персонами – Зюкой и господином Дубовским, любителем травить бабочек цианистым калием.
Глава 15
Идти к Лене Дубовскому, бывшему милиционеру, а теперь удачливому владельцу картинной галереи, следовало предварительно подготовившись. История про частного детектива или сотрудника правоохранительных органов тут никак не прошла бы. Да он в мгновение ока выведет меня на чистую воду!
Промучившись около часа над тем, кем лучше прикинуться, я решила представиться учительницей биологии, этакой энтузиасткой, любительницей бабочек. Правда, я ничегошеньки не знаю об этих милых насекомых, кроме того, что они получаются из гусениц и наносят непоправимый вред сельскому хозяйству. Но, с другой стороны, дураки встречаются повсюду, есть они и среди школьных учителей. Единственное, что меня тревожило, – это мой внешний вид. Конечно, на прислугу не очень-то обращают внимание, и Леня, будучи в гостях, не рассматривал меня в упор. Но тогда Борис Львович прилюдно обвинил Аню в убийстве и с гневом заявил, тыча в «домработницу» пальцем: «Вот она подсматривала и подслушивала».
Дубовский посмотрел в мою сторону. Взгляд его был цепкий и настороженный. Бывший опер словно ощупал меня глазами, вроде как подержал и отпустил. Внимательный и по-профессиональному быстрый осмотр. Может, я преувеличиваю и Леня вовсе не запомнил меня, однако рисковать не хотелось, поэтому я решила кардинально изменить внешний вид.
В обыденной жизни я мало крашусь, но не потому, что считаю косметику порочной, просто некогда, да и лень, честно говоря, проводить по часу у зеркала, наводя красоту. Набор средств в моей косметичке минимален – тональный крем, губная помада и подводка для глаз. Но у Ириши в комнате явно найдется богатый арсенал.
